Поль Кок - Вишенка. 2 том
— Я уважаю ваши тайны, но надеюсь, что сегодня вечером вам будет весело у меня.
— Да, сегодня у вас, кажется, довольно мило… по крайней мере, есть женщины. Но, идите, пожалуйста, к своим гостям, не церемоньтесь со мною; я тертый калач! Сам везде пройду… меня нечего представлять.
Госпожа де Фиервиль отошла от господина Фромона, не теряя его из виду; он начал тем, что стал брать стаканы с пуншем, разносимые слугами, потом, вооружившись лорнетом, отправился прогуливаться по залам, дерзко рассматривая всех дам и бормоча себе под нос:
— Посмотрим, правду ли мне сказало анонимное письмо… я должен здесь встретить женщину, которую знал прежде и которую давно желаю отыскать. Женщину… это очень неопределенно; я знал многих! Но ничего, посмотрим, поищем… Желал бы знать, какой черт мне это написал?
Танцы возобновились, Вишенка тоже танцевала кадриль, когда господин Фромон обратил на нее внимание. Увидев ее, он сначала замер от восторга. Молодая женщина была так хороша в своем бальном наряде, так грациозно танцевала, что он не мог наглядеться на нее, но по мере того, как он в нее все более и более всматривался, он узнавал эти глаза, губки, тонкую, чарующую улыбку и, наконец, сказал себе: «Ах, черт! Но, я знаю эту женщину! Ба!.. Да ведь это маленькая Вишенка… еще похорошевшая… это ее черты. Вероятно, это должна быть та самая дама, которую я видел в театре. Если это не моя маленькая плутовка, то это сходство удивительное. Впрочем, в присланной мне записке было сказано, что я встречу здесь одну свою старую знакомую. Стало быть, это она? Я сейчас в этом удостоверюсь: если это она, то мое появление будет иметь свое действие».
Едва окончилась кадриль, Фромон поспешил подойти к Вишенке и, кланяясь ей с любезностью, в которой проглядывала насмешка, проговорил:
— Будьте так добры, сударыня… позвольте мне пригласить вас на кадриль.
Вишенка подняла глаза на говорившего и содрогнулась от ужаса, потому что узнала в нем постоянно ее преследовавшего, ненавистного ей человека.
— Я уже приглашена, милостивый государь.
— Приглашены… это меня не удивляет… хорошенькие женщины всегда много танцуют; так позвольте вас просить на следующий танец.
— Я приглашена на несколько кадрилей, милостивый государь, и не знаю, останусь ли здесь довольно времени, чтобы их все протанцевать.
— Ах, черт возьми! Как это досадно… я должен непременно с вами танцевать.
Говоря все это, Фромон пристально смотрел на Вишенку и замечал с тайною радостью на лице ее смущение и ужас, который она тщетно старалась скрыть.
— Ну, прекрасная дама?.. Согласитесь протанцевать со мной кадриль.
— Повторяю вам, милостивый государь, что у меня и так много приглашений.
— Но, мне кажется, для старого знакомого… можно что-нибудь сделать.
— Я вас не понимаю.
— В самом деле, у вас короткая память… но я вас сейчас узнал; во-первых, по вашим прелестным чертам, потом, ваш голос совершенно меня удостоверил — вы Вишенка. Конечно, на вас уже не та одежда… но вы все та же.
— Повторяю, милостивый государь, что я вас не понимаю и совсем вас не знаю.
— Не знаете, сударыня! Так почему же мое присутствие вас так встревожило! Ах, кстати, мне есть нечто весьма важное вам передать… Анжело умер… знаете, тот, который так плохо исполнял роли в театре. Он умер в Англии, год тому назад. А-а, это вас взволновало; вы начинаете вспоминать.
Вишенка изо всех сил старалась казаться спокойной, чтобы быть в состоянии защищаться от этого человека, который нападала на нее; хотела призвать на помощь все свое мужество, чтобы уверить его, что он говорит не с Вишенкою, и чувствовала, как силы оставляли ее, а голова кружилась. В эту минуту господин Дюмарсель приблизился к молодой женщине, говоря:
— Что с вами? Вы бледны?.. Вам плохо?
— Да. Мне нехорошо, мне нужен свежий воздух. Умоляю вас, уведите меня отсюда, уведите.
И Вишенка, взяв руку господина Дюмарселя, удалилась с ним в другой зал.
— Так вот как… меня не хотят признать! — произнес Фромон, смотря на уходившую Вишенку. — Хорошо же… я ей устрою скандальчик!
И господин этот прошел вслед за молодой женщиной, не упуская ее из вида; она стала у окна и пила воду, которую ей подал господин Дюмарсель.
— Знаете вы эту хорошенькую женщину… вот ту… что стоит там у окна?
Тот, к которому он обратился, был господин Шалюпо, только что выпивший еще стакан пунша и не спускавший глаз с Вишенки, когда видел, что жена его за ним не наблюдает.
— Эту хорошенькую, женщину… которая стоит там у окна? Это госпожа Дальбон.
— Так!.. Но что это такое?.. Откуда взялась эта госпожа Дальбон?
— Как! Вы не знаете, что госпожа Дальбон — племянница госпожи де Фиервиль?
— В самом деле! Поздравляю ее с этим! Я ее хорошо знаю, эту хорошенькую брюнетку; у нее было много занятий… но прежде она не называлась госпожою Дальбон, а просто Вишенкою.
— Вишенка!.. Что такое вы говорите? — вскричал Шалюпо с испуганным видом. — Так я не обманулся… это она! Потому что я тоже хорошо знаю Вишенку.
— Мой милейший господин, одно, что я могу сказать вам, это то, что я держал эту женщину в своих объятиях.
— Я тоже держал эту прелестную женщину в своих объятиях.
— А я, господа, держу ее в своих объятиях каждый вечер, потому что я ее муж.
Эти слова были произнесены Леоном, который, отыскивая жену, услышал, как произносили ее имя, и остановился позади разговаривавших.
Узнав Дальбона, увидев его возле себя, господин Шалюпо весь позеленел и поспешил сказать:
— Как… например… все это одна шутка… не верьте ни одному моему слову… это неправда… это все пунш… Божусь вам, что я не знаю, что говорю!
Что касается Фромона, то, увидев молодого человека, с гневом на него смотревшего, он окинул его дерзким взглядом и воскликнул:
— Поистине, мне очень жаль вас… но если вы муж этой женщины… которая стоит там… то вы были кругом обмануты… и я не беру назад своих слов.
— Довольно, милостивый государь, довольно! — отвечал Аеон, хватая за руку Фромона, пожимая ее так крепко, что на ней остались следы его пальцев. — Жду вас завтра в восемь часов в Булонском лесу, и если вы осмелитесь не явиться…
— Не беспокойтесь, я буду там и покончу с вами. У меня счастливая рука и навык к этого рода делам.
— Так до завтра, с нас будет довольно по одному свидетелю.
— Как хотите.
Покончив с Фромоном, Леон обернулся, ища Шалюпо, от которого он тоже хотел требовать удовлетворения, но Неморина уже более тут не было… он исчез… Леон хотел бежать его отыскивать, когда до слуха его долетел крик. Это вскрикнула Вишенка, увидавшая, что муж ее говорит с Фромоном, и упавшая без чувств на паркет, в ужасных конвульсиях. Забыв Шалюпо, Леон побежал к жене, которую уже поднял господин Дюмарсель и оказывал ей всевозможную помощь.
