Николай Смирнов - Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского)
— Я принуждён вам повторить то, что уже сообщил инженеру Корби, вашему помощнику. Его светлость морской министр не осведомлён о нашем положении. Мы ничем не можем быть вам полезны. У нас самих очень небольшие запасы снаряжения, а продовольствие мы получаем с Мадагаскара.
Беспойск вскочил:
— Но мне неоднократно говорили в Париже, что у вас огромные склады на острове. Ведь мне нужно, в сущности, немного: несколько десятков палаток, два разборных дома, лекарств и продовольствия хотя бы на месяц. Кроме того, небольшой корабль и какие-нибудь предметы для меня. Ружья и порох у нас есть.
Майар засмеялся:
— Именно порохом мы бы и могли снабдить вас. Дадим ещё корабль. Остального у нас нет. Подождите, приедет губернатор, может быть, он вам выдаст что-нибудь из неприкосновенных запасов. Сам я этого сделать не могу.
— А когда вернётся губернатор?
— Через три месяца. Он уехал в Индию.
— Но ведь до того времени мы все умрём с голоду.
— Как вам будет угодно. Морской министр, замышляя колонию на Мадагаскаре, не посоветовался с нами. Если бы он сделал это, мы написали бы ему всю правду. На этом острове нельзя устроить колонию. Жители Мадагаскара соединяют в себе коварство малайцев с тупостью негров. Они делятся на три большие мерзкие группы: говасов, мальгашей и сакалавов. Каждая из групп чем-нибудь хуже других. Но все они одинаково искусные отравители и убийцы из-за угла. Кроме того, тамошний климат убийственен для белых. Всё это я напишу его светлости господину министру и отправлю с ближайшим кораблём.
— Поздно, — сказал Беспойск. — Можете не писать вашего письма. Его величество король Франции дал распоряжение, чтобы на Мадагаскаре был построен город.
— Сам король этого пожелал? — спросил Майар и снял полотенце с головы. — Тогда давайте серьёзно поговорим о вашем деле. Только не просите того, чего у нас нет.
— А что у вас есть?
— Заходите через неделю. Я вам дам полный список товаров, хранящихся в наших складах.
— Но я не могу целую неделю ждать только списка. У меня двести человек на кораблях, которые тяготятся бездельем.
— Ну хорошо, заходите через три дня.
И он снова закрутил голову полотенцем и закрыл глаза.
— Я вижу, что здесь пахнет Парижем, — сказал Беспойск, когда мы вышли на улицу. — Боюсь, что нам на этом подлом острове придётся прожить недели две. И мы проживём. Но помни, Лёнька: это будет наше последнее испытание.
Как он ошибался! Это было далеко не последнее испытание. И прожили мы в Иль-де-Франс гораздо больше двух недель. Инженер Корби открыл нам тайну генерала Майара.
Иль-де-Франс торговал главным образом мадагаскарским рисом. Местные купцы на свой риск вели очень выгодную торговлю с Мадагаскаром, спаивали прибрежных туземцев, а потом обирали их. Теперь купцы пришли к заключению, что французская колония на острове разорит их. Они дали очень большую взятку Майару и пообещали ещё большую, если колонии не будет. От этого и исчезли запасы в губернаторских складах.
Кроме того, Корби сообщил Беспойску, что рекруты и мастеровые, прибывшие на «Диане», начали разбегаться. Каждый проходящий мимо корабль увозил в своём трюме в Европу несколько человек волонтёров. Корби говорил, что надо как можно скорее отправлять людей на Мадагаскар, иначе разбегутся все.
Беспойск согласился с ним. Но нельзя было отпускать народ с пустыми руками. И вот мы приложили все усилия к тому, чтобы частным путём узнать содержимое губернаторских складов. Я свёл знакомство с чёрным мальчишкой, который состоял при складе сторожем товаров не от воров, а от муравьёв. Эти муравьи, огромные по величине, путешествовали по острову миллионными стаями. Они заползали в кровати, в сапоги, в рукава и поедали всё, что им приходилось по вкусу. Я расспросил мальчишку сначала о муравьях, а потом о товарах. Он мне сказал, что на складе имеются и палатки, и топоры, и фильтры для воды, и многое другое. Беспойск поклялся, что получит всё это у губернатора.
Но губернатор не сдавался. Он передал Беспойску обманный список товаров, в котором значились только лес, доски, каменный уголь и мясо. Беспойск вышел из себя и потребовал мяса. Мы погрузили десятки быков на корабль «Постильон», который переходил в наше распоряжение под командой капитана Сонье. Потом мы посадили туда же наших мастеровых и волонтёров, вместе с Корби, и отправили корабль на Мадагаскар. Беспойск дал приказ Корби высадиться, выбрать место для временного поселения и построить какие-нибудь жилища. Сам он остался в Иль-де-Франс с сорока волонтёрами. Он обещал приехать тотчас же, как получит от губернатора всё нужное. Ванька и все русские, кроме меня, уехали на «Постильоне». Высадив первую партию, «Постильон» должен был вернуться за нами.
«Постильон» ушёл на Мадагаскар в начале октября, и мы долгое время не имели о нём никаких известий. Среди оставшихся с нами волонтёров началось волнение. Было несколько побегов. Одним из первых бежал наш заведующий складами, который отчаялся получить что-либо на Иль-де-Франс и предпочёл вернуться во Францию. На его место губернатор предложил нам своего кандидата, француза Сэно. По наведённым справкам, это был образцовый жулик. Беспойск заявил протест губернатору, но тот отвечал ему:
— Я не могу отпускать на Мадагаскар лучших. Все, кто поедут туда, должны там умереть.
Беспойск вернулся от губернатора взбешённый, передал мне разговор и сказал в заключение:
— А может быть лучше, что Сэно жулик. При его помощи мы получим что-нибудь.
Действительно, Сэно как заведующий складами был заинтересован, чтобы из складов можно было красть. Через него мы получили из запасов губернатора холст для палаток, шесть полевых орудий, порох и ядра. Так обстояли дела, когда в начале января 1774 года «Постильон» вернулся на Иль-де-Франс. Капитан Сонье привёз нам письма. В числе их одно было от Ваньки.
Ванька писал немного, но я понял всё. Тапробаны нет, Мадагаскар — одно сплошное болото. Есть нечего. Все переболели лихорадкой. Печинин и несколько французов умерли. Письмо кончалось воплем: «Приезжай поскорей, Лёнька. Посмотри, что здесь делается, и мы вместе удерём в Россию».
Это с Тапробаны-то — в Россию… Вот как повернулись наши дела!
— Ванька пишет, что там горячка и голод, — сказал я Беспойску, прочитав письмо.
— Да, — ответил Беспойск. — Корби извещает, что туземцы не хотят входить с нами в сношения, что были уже стычки. Французы бегут.
— Бросим Мадагаскар, — сказал я тихо. — Уедем на Формозу.
— Нет. Это невозможно. Из этих писем я могу сделать только один вывод.
