Эли Берте - Птица пустыни
XVIII
СОПЕРНИКИ
Отряд, при виде которого поспешно бежали похитители Рэчел и Клары, состоял из шестидесяти волонтеров и солдат черной стражи. Все они были на прекрасных лошадях и превосходно вооружены.
Черная стража состояла из австралийцев, и они очень гордились своими красивыми красными мундирами, главная обязанность солдат состояла в том, чтобы отыскивать бежавших преступников, и им весьма редко это не удавалось.
Волонтерами же были переселенцы, в основном жители Дарлинга, вызвавшиеся помочь полиции. Они не числились в регулярных войсках, но большинство их было превосходными стрелками. Накануне Ричард Денисон отвел отряд на прииски, где к нему присоединились Бриссо и Мартиньи.
К тому времени силами полиции и черной охраны мятеж был уже подавлен. По требованию шерифа отряд пустился вдогонку за бежавшими. Перед Денисоном стояла задача помешать мятежникам соединиться и захватить Гуцмана, Фернанда и их сообщников, между тем как другие отряды тоже прочесывали местность.
Бриссо и Мартиньи, вступив в ряды волонтеров, горели жаждой мести, которая овладевает иногда даже самыми добродушными людьми. Бриссо после несчастья, разорившего его, овладела ярость против тех, кого он считал виновниками своих бед. Подобное же чувство двигало Мартиньи. Хирург, перевязывавший его плечо, нашел рану серьезной и оставаться в постели велел по крайней мере несколько дней. Но Мартиньи и слушать не хотел об этом. Пришлось уступить его желанию, тем более что помощь всех честных людей была в эту минуту необходима.
Однако в то утро, о котором идет речь, незадолго до того, как отряд прибыл на ферму Уокера, виконт почувствовал, что его лихорадит. Причиной тому, скорей всего, была ночевка на открытом воздухе. Да езда верхом на лошади разбередила рану.
Бриссо, ехавший рядом с ним, сказал:
– Уверяю вас, Мартиньи, что вы напрасно упрямитесь. Вы потеряли много крови, вашу рану не перевязывали со вчерашнего дня. Вам надо остановиться в первом же жилище и отдохнуть.
– Не говорите об этом, мсье Бриссо, – возразил виконт. – Не говорите мне, чтобы я остановился, когда у меня есть еще силы держаться на седле. В этом карабине, который заменил мое прекрасное ружье, есть пули, предназначенные для Фернанда и Гуцмана, и мне очень хотелось бы, чтобы они настигли их.
– Я не меньше, чем вы, хотел бы отомстить этим злодеям.
Мартиньи усмехнулся.
– О, я вижу, что вы начинаете действовать по принципу: «убивай, чтобы не быть убитым самому». Значит, вы все-таки извлекли кое-какие уроки из событий последних дней? Конечно, здесь вам не Европа, где надо ждать, чтобы жандармы, присяжные, судьи, адвокаты исполнили свое дело. Начались бы проволочки, нескончаемая болтовня... А здесь все обстоит гораздо проще: мы сами отправляемся преследовать злодеев, сами правим правосудие, сами караем преступников в открытом бою. Да здравствует Австралия!
– Надеюсь, боя не будет, мой дорогой Мартиньи. Эти люди не настолько безумны, чтобы решиться оказать сопротивление такому многочисленному отряду, как наш.
– Они доведены до отчаяния и знают, что их ждет виселица. Посмотрите на этого серьезного и флегматичного англичанина, Денисона, который разговаривает с начальником черной стражи: если мы схватим негодяев, он повесит их на первом же дереве, не моргнув и глазом. Да, удовольствие увидеть, как сеньоры Фернанд и Гуцман будут красоваться на ветке дерева, стоит многого! И возле не найдется косы, чтобы отрезать веревку, как... гм!
Видя, что его насмешки произвели на Бриссо неприятное впечатление, виконт продолжал совсем другим тоном:
– Кстати, о Денисоне... О чем вы имели с ним продолжительный разговор вчера вечером?
– У меня нет тайн от вас, Мартиньи, – ответил Бриссо. – Мсье Денисон объявил мне, что по-прежнему желает жениться на моей дочери, если она захочет выйти за него. Но независимо от этого он предложил отдать в мое распоряжение все свое состояние, которое весьма значительно, чтобы я мог расплатиться с долгами.
– Славный человек! – заметил виконт не без некоторой горечи. – Он лучше, чем другие, делающие больше шума... Но вы, Бриссо, что вы ответили на это великодушное предложение?
– Я горячо поблагодарил судью, разумеется, и отложил до времени мое решение на этот счет.
– Это решение, Бриссо, будет ли благоприятно...
Мартиньи не договорил, видя, что к ним приближается судья.
– Господа, – сказал Денисон французам, – начальник черной стражи предупредил меня, что след преступников ведет к ферме и что, по всей вероятности, они там провели ночь. Будьте осторожны, потому что они, может быть, окажут сопротивление.
– Как, мсье Денисон, – сказал Мартиньи весело, – неужели нам посчастливится захватить этих негодяев? Однако, черт побери, – прибавил он тотчас, указывая рукой на ферму, – мы слишком поторопились радоваться: эти негодяи бегут!
В самом деле, несколько всадников, выехавших со двора фермы, спешили скрыться в зарослях. Вскоре следом за ними выехала вторая группа.
Отряд остановился. Что-то, по-видимому, поразило австралийских солдат, и они с удивлением наблюдали за беглецами.
– Вперед! – закричал Мартиньи. – Перережем им путь! Вперед!
И он пустил свою лошадь в галоп.
Но, кроме Бриссо, который решительно последовал за своим бывшим приказчиком, никто из волонтеров не тронулся с места, и они продолжали совещаться с австралийскими солдатами.
Денисон попытался вернуть французов.
– Подождите, – закричал он. – Мы непременно догоним их, вернитесь! Надо прежде узнать...
Но ни Мартиньи, ни Бриссо не обратили внимания на этот призыв. Денисон хотел было отдать приказ отряду следовать за ними, когда лошадь Мартиньи вдруг повернула, как будто ею не управляли, всадник выронил карабин, голова его склонилась на грудь, и он упал на землю.
Если бы мятежники выстрелили хоть один раз, то можно было бы подумать, что виконт ранен.
Бриссо, увидев, что Мартиньи упал, поспешил соскочить с лошади.
– Боже мой, Мартиньи! Что с вами? – воскликнул он.
Через минуту к ним подъехали Денисон и несколько человек из отряда.
– Это ничего, – прошептал виконт, открывая глаза. – Моя лошадь. Притом, кажется, у меня закружилась голова... но теперь все прошло.
Он с трудом встал на ноги и вынужден был опереться на Бриссо.
– Когда я пришпорил свою лошадь, боль в плече сделалась так сильна, что я лишился чувств, – смущенно произнес виконт.
– Я же вам говорил, Мартиньи, – дружески заметил ему Бриссо, – что вы переоцениваете свои силы. Послушайтесь меня: останьтесь на ферме Уокера на несколько часов, а мы заедем за вами, когда разделаемся с этими негодяями.
