Кристиан Жак - Война корон
Афганец протянул ей руку, видя, что она покачнулась.
Усач захлопотал:
— Тебе нужно поесть, царица!
— Сначала я должна вручить ей надежный оберег, — сказала жрица твердо. — Амулет богини сохранит ее от будущих нападений.
Верховная жрица вынесла из святилища странное украшение, похожее на трещотку — менат. На золотом обруче, украшенном бирюзой, были подвешены два одинаковых диска.
— Хатхор — богиня музыки, систр и менат посвящены ей. С их помощью она пробуждает звук жизни. Амулеты Хатхор помогают женщинам разрешиться от бремени, а морякам вернуться в родную гавань. Погремишь трещоткой перед статуей богини, и все невзгоды и тяготы, тоска и тревога побегут прочь. Она рассеет злые чары.
Верховная жрица повесила священный менат Яххотеп на шею.
— Ты, царица, освободила провинцию Дендеры. Но воспрянет ли Египет, пока главный храм Абидоса в руках врага?
37
Пламенная речь фараона Камоса вдохнула мужество в сердца египетских воинов. Он назвал Апопи «слабосильным трусом, что кичится былыми победами и малодушно закрывает глаза на нынешние поражения». Тот и вправду не спешил выступать против Фив. Армия освобождения с Камосом во главе не отдаст ему Кус и победоносно двинется на север, когда вернется царица Яххотеп.
Не только слова царя, но и привезенные им оружие и снаряжение сулили египтянам близкую победу. Деревянные щиты с бронзовыми полосами лучше защищали от стрел и копий врага. Их собственные копья с бронзовыми наконечниками, длиннее и острее прежних, наносили более чувствительные раны, не говоря уж о новых мечах и боевых топорах с удобными рукоятями. Кожаные кольчуги с бронзовыми пластинами и прочные шлемы позволяли выстоять в жесточайшей рукопашной.
Воины Камоса и Яххотеп почувствовали себя могучими, почти неуязвимыми. Не то, что они совсем не боялись свирепых гиксосов в черных шлемах, но теперь им стало ясно: одержать верх над противником возможно.
Однако сам фараон оставался мрачен, хотя и таил это от других.
Градоправитель Эмхеб пытался его подбодрить:
— Плутишка принес добрые вести, государь. Царица Яххотеп освободила провинцию Дендеры. И теперь направляется к Абидосу.
— Но удастся ли ей прибыть в Кусы живой и невредимой? В любом случае подкрепления нам ждать неоткуда. А если мы не продвинемся на север, гиксосы живо нас одолеют.
Камос раздумывал, как бы поступила на его месте Яххотеп. Она бы не просто обороняла город, она бы готовилась к наступлению. Чтобы оказаться достойным ее доверия, нужно действовать решительно.
— Раз не хватает смельчаков, придется пополнить наши ряды людьми осторожными и робкими, безразличными к судьбам Египта.
— О ком ты говоришь, государь? Неужели о тех, что плавают с товарами по Нилу, водят караваны по пустыне и нанимаются на службу к гиксосам?
— Вот именно, о них. Следует привлечь их на нашу сторону.
— Эти люди, государь, не умеют отличать истину от лжи!
— Так постараемся научить их этому!
Погонщики разгружали привезенные на ослах товары под присмотром нанятой гиксосами стражи. В окрестностях Кус было небезопасно, так что без вооруженной охраны не обойтись. Ходили слухи, будто в город прибыл юный фараон в белой короне Верхнего Египта. Конечно, мятежников рано или поздно уничтожат, но пока что они вполне могли напасть на мирный караван, поскольку нуждались в провианте. Нет, без стражников Апопи опасно пускаться в путь!
Поначалу все шло как обычно, без помех.
Но стоило страже отойти от погонщиков в сторону, как Яхмес, сын Абаны, первым же выстрелом сразил ее начальника. Вместе с еще одним превосходным стрелком они перебили без спешки и суеты всех наемников одного за другим. Меткость им ни разу не изменила.
Купцы и погонщики в страхе наблюдали, как гибнут их защитники. Они сгрудились вокруг своего скарба и боялись пошевелиться. Появление Камоса в белой короне повергло их в еще больший ужас.
— Вы враги Египта, коль скоро служите гиксосам и слушаетесь их! — грозно сказал фараон.
Глава каравана опустился на колени и низко поклонился Камосу.
— Государь! Пойми нас и прости! Мы служим гиксосам по принуждению, а сердцем преданы Египту.
Камос невесело улыбнулся:
— Рад слышать. Настало время на деле доказать вашу преданность. Надеюсь, вы с превеликой радостью встанете на защиту своей страны.
Глава каравана побледнел:
— Государь, мы люди мирные и едва ли сможем…
— Идет война, и каждый встает на ту или иную сторону. Если вы — сторонники гиксосов, придется казнить вас за предательство. Если вы с египтянами, сражайтесь вместе с нами!
— Государь, мы никогда не держали в руках оружия!
— Мы найдем вам дело по силам.
Коль скоро путь к отступлению был отрезан, глава каравана постарался извлечь хоть какую-то выгоду даже из вынужденного подчинения фараону.
— Гермополь взимает с нас непомерную дань. Бедуины и азиаты отбирают добрую половину товаров. Заступишься ли ты за нас, государь?
— Вас грабят захватчики, с которыми мы как раз и боремся!
— А когда победите, грабежа не станет?
— Не станет, ведь мы победим вместе с вами.
Глава каравана широко улыбнулся:
— Мы будем служить тебе верой и правдой. Себя не пожалеем. С грабежом мы согласны сражаться.
Когда фараон во главе небольшого отряда подошел к селению, перепуганные жители попрятались в свои дома с глинобитными стенами. Здесь, как и везде к востоку от Кус, всем заправлял мерзавец-наемник с десятком отъявленных головорезов, мучивших египтян в угоду гиксосам. Они неплохо жили. Большеногий, к примеру, благоденствовал как никогда. Что ни приглянется — бери! Любая недотрога — твоя! Слово поперек — в зуб!
— Господин! — завопил стражник. — На нас напали!
Одурев от пива, Большеногий не сразу сообразил, в чем дело. Случилось невероятное. Конечно, мятежные Кусы близко, и некоторые предупреждали, что бунтовщики могут продвинуться дальше. Он и слушать не хотел. А теперь, поди ж ты, вот они, в его селенье.
Но хоть Большеногий и не верил, что египтяне способны одолеть гиксосов, кое-какие меры он принял заранее. Думаешь, твоя взяла? А вот как тебе это понравится?
— Ты все сделал, как я велел?
— Все исполнил в точности, господин!
Большеногий вышел наружу и оторопел.
Он столкнулся лицом к лицу с плечистым крепким юношей в белой короне, слепящей глаза.
— Прикажи страже сложить оружие, — приказал Камос. — Сопротивляться бесполезно. Нас больше, вы обречены.
— Правителю Фив нечего делать в моем селении, — с наглостью отвечал Большеногий.
