Татьяна Бурцева - Западня для князя
— Что прикажешь, хозяин? — отвлек его от грез вошедший Мухтар.
— Выследить и привести ко мне начальника отряда наемников, который охраняет русских купцов, что прибыли недавно. И чтобы волос с головы не упал, он мне нужен живым и здоровым. Ему понадобятся силы, чтобы долго радовать меня.
— Понятно, все сделаю, как прикажешь, хозяин. Приведу его для тебя на аркане.
— Я надеюсь, что не обманешь, иначе вместо русского сотника испытать мое гостеприимство предстоит тебе.
— Хорошо, — Мухтар не смог скрыть, что его передернуло.
* * *Прошел день. За ним другой. Желанных новостей все не было.
Отступник не напоминал о себе. Георгию даже пришла в голову мысль, не приснилась ли ему ночная поездка в степь. Слишком уж все было неправдоподобно.
Торг жил своей жизнью. Любое важное известие взбудоражило бы его и заставило прокатиться волнами из одного конца в другой. Но все шло своей чередой. Яким целыми днями пропадал на торгу. Он с сыновьями намеревался задержаться в Сарае до прибытия товарищей, которые сменят их. Они сами отпустили на Русь четверых купцов, которые готовились со дня на день отплыть.
Время шло, а ничего не происходило. Сотник уже стал сомневаться в своем решении не наносить повторный визит тархану. Эта мысль всерьез обеспокоила его. Если в ближайшее время вести не появятся, то Георгий не сможет пренебречь возможностью узнать что-то новое из опасения за свою жизнь.
Князь ждал известий. Сотник не мог его подвести.
Солнце перевалило за полдень. Тревога все более овладевала Георгием. Он сидел возле шатра, натачивая и без того острый булат, как вдруг стрела, просвистев рядом, воткнулась в один из кольев, поддерживающих шатер. Сотник тут же отпрянул, бросившись на землю. Затаился, пытаясь разглядеть, откуда прилетела стрела, но ничего не увидел. Подождал. Новых выстрелов не последовало. Георгий осторожно встал, вынул стрелу из жердины и только тогда заметил, что вокруг нее намотано послание, написанное на тонком куске шелка. Это было приглашение отступника встретиться сегодня до захода солнца.
…Он уже не мог больше ждать.
Каждый томительный день, каждый невыносимый час он говорил себе: «Это сейчас закончится». Но конец не наступал.
Он ждал чего угодно, чуда или смерти, ему уже было безразлично. И то и другое избавило бы от страданий, поэтому было равно хорошо.
Но ничего не менялось. Чуда не происходило и смерть не брала.
Хотя вряд ли он был жив.
Такое существование нельзя было назвать жизнью.
Череда бессмысленных дней.
Сколько их прошло?
Сколько их пройдет?
Не помню.
Не знаю.
Хочу одного.
Открыть глаза и не быть больше прикованным к этому столбу…
На встречу с отступником Георгий взял десяток Семёна — пришлось посвятить его в суть происходящего. Не брать больше воинов — это было условие, оговоренное в послании.
Георгий, как и в прошлый раз, не испытывал тревоги. Они уже выехали из Сарая — направлялись в один из многочисленных улусов. Именно там была назначена встреча.
— Ты доверяешь ему? — внезапно спросил Семён.
— Кому? — удивился сотник.
— Твоему русскому перебежчику.
Сотник на секунду задумался. Конечно, у него не было причины особенно доверять этому человеку, но выхода другого не находилось.
— Да, доверяю.
— Он не заманит нас в западню?
— А зачем это ему? Он же мог сделать со мной что хотел, когда я ночью встречался с ним в степи.
— Ты… ночью встречался в степи?! — Семён даже не нашел, что еще сказать.
— Два дня назад, — ответил сотник, словно не замечая изумления десятника, — тогда я был в его власти, безоружен. Но он не воспользовался этим. Я думаю, и сейчас он со мной честен.
— Как он вообще может быть честен? Он же предатель! Ему нельзя доверять. Кто предал один раз, будет предавать всегда. Не сможет остановиться.
— Ты, Семён, не доверяешь людям. Не веришь, что они могут измениться.
— Зато ты всем доверяешь! Смотри, как бы такая доброта боком тебе не вышла!
Семён пустил коня вскачь.
— Посмотрю, что впереди! — крикнул он на скаку.
Сотник лишь усмехнулся. Совсем недавно он поверил одному разбойнику.
Встреча состоялась в заброшенном кочевье. Еще издалека Георгий с Семёном заметили одинокую юрту и небольшой отряд воинов, расположившихся рядом. Отступник приехал с охраной.
Как сотник ни старался не терять самообладания, но все же сердце сжалось, когда они подъезжали к вооруженным и превосходящим их числом кочевникам.
Снова, как в прошлый раз, вошел внутрь. Семён с десятком остались снаружи, впрочем, Георгий за них не волновался.
Отступник ждал.
— Приветствую, — произнес он.
— И я тебя, — ответил сотник.
— У меня для тебя новости, — растягивая слова, начал отступник, — я узнал все, что ты хотел.
— Все?
— Да, все. С чего начать?
— Расскажи мне, кто ты.
Отступник вздрогнул.
— Этого я не обещал тебе открыть.
— Как я могу доверять человеку, который не хочет мне назвать свое имя?
— Мое имя ничего тебе не скажет.
— И все же, кто ты?
— Я знаю, кем я был. Очень давно я служил у Рязанского князя воеводой. Мстиславом звали, но это уже не мое имя.
— А как же зовут тебя сейчас?
— Мустафа.
— Ты что ж, и веру переменил?
— Да, — глаза отступника были полны гнева, — что мне еще оставалось? Все оставили меня. Я не знал, как дальше жить…
Его лицо болезненно исказилось.
— Я думал, что, став настоящим кочевником, забуду Русь, но нет, каждую ночь мне снится.
Ты знаешь, что я делал? Я помогал захватывать свою землю, предавал, обольщал бояр и князей. Мне все удавалось. Кроме забвения. Сердце помнило, что я отступник. Ничто не радовало, не помогало стать татарином без роду, без племени. Свободным, как ветер.
Отступник замолчал, потом заговорил очень быстро, все время сбиваясь и снова замолкая.
— Меня взяли в плен случайно, по глупости. Ехал малой дружиной да и попал в западню. Сам темник там был. Развлечься захотел. Кто, говорит, пойдет ко мне воевать? Много казны получит. А если кто не согласится, лютой смерти предам. И предал. А до меня очередь дошла… Посмотрел я на тела своих товарищей, и как жить мне захотелось! Солнышко светит, травка зеленая, а меня сейчас не будет. И согласился, думал, убегу потом. Ан нет. Прокляли меня соратники мои, умирая, да и потом дорога назад закрыта стала, слишком много зла причинил.
— А почему же меня спас?
— Не знаю, сердце у меня болело. Не хотел, чтобы темник зарубил тебя. Понравился ты мне, смелый, верный. Не как я…
