Михаил Попов - Cлавенские древности, или приключения славенских князей.
Сие возвратило ему прежнюю его бодрость; он увидел, что меч его может всему сопротивляться; чего ради принеся снова молитву Чернобогу, пошел далее. По растворении второй комнаты, увидел он, что все её стены и потолок увешаны были; змеями и чудовищами, а пол усыпан пеплом, и полусгоревшими человеческими костями. Как скоро чудовища его усмотрели, то и начали на него все зиять пламенем, подняв преужасный скрежет, рев и свист, наподобие клокоту и журчанию огнедышащей горы. Славенский Князь, имея в руках обнаженный Левсилов меч надеясь и их разогнать подобно, вошел безбоязненно и в сию комнату;но едва не лишился он тут своей жизни. Пламя, которое испустили на него змеи и чудовища, обхватило его со всех сторон, и он отовсюду начал гореть: и ежели бы, в сем опасном приключении, храбрость его хотя на минуту совсем его оставила, то погиб бы он тут от пламени их мгновенно. Но по счастью его, и помощью Чернобога, сохранил он и в сем ужасном случае колеблющуюся свою бодрость: и будучи терзаем отовсюду огнями, не переставал поражать мечом нападавших на него чудовищ, и превеликую силу наконец их разогнал. Тогда то он познал, что если б не одарен был от Чернобога силою и храбростью, и не вооружен Левсиловым мечом, то погиб бы тут конечно.
Сия два побоища, присовокупясь к трехдневному его гладу, весьма ослабили его силы, и уменьшил и его бодрость; он уже начал сомневаться преодолеть сии адские стражи, и хотел возвратиться назад; но в самое то время услышал глас, ободряющий его на довершение предпринятого им дела. Сей небесный голос оживотворил унылое его сердце: бодрость его укрепилась, и полученные им раны не стали ему чувствительны. Он воздал благодарение подкрепляющему его Божеству, и обещал безропотно ему повиноваться.
Вследствие чего, приняв снова твердое намерение до конца наследовать сию тайну, отворил он безбоязненно двери третьей комнаты: стены ее и пол были железные, раскалены наподобие горящего угля. Как только Светлосан, отворив ее, и не рассмотрев еще совершенно, занес ногу, что б в нее вступить, то в самое то мгновение пол обрушился, и на место оного выступило зияющее пламя, подобно исходящему из огнедышащей горы; и в тот же миг вылетевший из глубины сей пропасти пламенный крокодил, разинув широкие свои челюсти, устремился на Светлосана, и хотел его проглотить одним зевом. Но ободренный сей Князь небесным гласом, в самой тот миг вонзил ему в пасть свой меч: страшилище застенало и исчезло, а комната из самой страшной учинилась весьма великолепно украшенною. При сем прииятном виде Светлосан наиболее еще ободрился, и отдохнув в ней несколько, без всякой уже робости пошел в четвертую палату. Сия была всех прочих несказанно пространнее и преужаснее: она заключала в себе несметное множество страшилищ, на которых взирание навлекало смотрящему неизбежную смерть; но всех их ужаснее был прегрозный Исполин, вооруженный претяжкою железною дубиною c шипами. Как скоро сей изверг естества увидел идущего в палату Славенского Князя, то возопив преужасно, и приподняв ужасную свою палицу, хотел ею сразить Светлосана; но юный Князь предускорив сей удар, вонзил самому ему в сердце свой волшебный меч.
Страшилище упало и исчезло, и все с ним вместе окружавшие его чудовища: ужасная палата в ту ж минуту превратилась в великолепную залу, а на место прегнусного Исполина предстала прекрасная женщина в белом одеянии.
Она постояв несколько в молчании, и как будто б собирала рассеянный свой рассудок, бросилась потом пред Светлосана на колени, и проливая радостные слезы, возопила к нему: великодушный и неустрашимый Герой! чем мне воздать за великое твое благодеяние? Ты освободил меня от такого очарования, над которым целый ад я чаю трудился. Государыня моя, ответствовал ей Князь подымая ее, не мне, но Богам должна ты благодарить за сие избавление, ибо, ежели бы не их рука и меня в сем деле предводила, то и я бы погиб здесь невозвратно. Но скажи мне, государыня, продолжал он, кто тебя заключил в ужасное сие жилище? Карачун, ответствовала она. Карачун! возопил удивленный Князь. Праведные Боги! доколе попустите вы сему чудовищу тиранствовать над бедными человеками? Сей же самый злодей, государыня, продолжал он к ней, и меня лишил сестры и зятя, которых я ищу весьма уже давно. А как называется сей зять, спросила его поспешно женщина? Вельдюз, Полоцкий Князь, ответствовал ей Светлосан. Ах, государь! вскричала она: он то и приключил мне сию напасть, от коей ты меня избавил; но я на него не жалуюсь: он сам в этом не виноват, и пострадал может быть жесточее еще и меня от нашего злодея. Так ты супруга Левсилова, перехватил речь её Князь? Так, ответствовала Преврата, но ты почему знаешь, государь, несчастного моего мужа? Тогда Светлосан рассказал ей вкратце историю Руса, и свои приключения соединенные с оным. Ах, государь! сказала тогда Преврата, по словам твоим хотя Рус не столь виноват, как я мнила, но только он всем нашим напастям причина; однако ж я ему проступок его прощаю; может статься был он только орудием Божеского на вас гнева,
