Венгерская вода - Сергей Зацаринный
Если на реке, то это уже земли Джанибека. Коли кто там без ханского ведома рабами торгует, то это уже дело нешуточное – изменой попахивает. Немудрено, что концы хоронят подальше, в Чембало. Если этим занимается кто из степных эмиров, тогда и немудрено, что нити тянутся в Тану. Здесь главный степной перекресток.
Когда эти ниточки в один клубочек сведешь, очень ладно все складывается. Набрал некий эмир живого товара, да и отправил его потихоньку на продажу генуэзцам. Возможно, и хану кто-то донес. Не зря же тот спешно в Чембало войско отправил? Хотя из-за одной лишь незаконной торговли вряд ли поднялось бы столько шума. Похоже, здесь что-то другое. Не зря в дело замешался Авахав – бывалый любитель понырять в мутной воде.
Он ведь из Сугдеи, а тамошним купцам генуэзцы со своей Каффой изначально как кость поперек горла. В степи говорят: «В одном котле две бараньи головы не уварятся». В морской торговле двум большим портам рядом друг с другом не ужиться. Ханская опала и изгнание франков сугдейцам весьма на руку. Там полно греков, армян, турок, кого только нет. Русские по старому пути добираются.
Авахав из армян. Их много перебралось в здешние края, после того как мусульмане погнали франков из сирийских портов полвека назад. Потом стали прибывать те, кому не нравилось подчинение армянской церкви римскому папе. Под властной рукой ханов любая вера находилась под защитой Ясы – древнего закона самого Чингисхана.
Немало армян поселилось в Сугдее. Но с самого начала облюбовали они место на самой окраине Орды. Там, где было рукой подать до христианских земель: Венгрии, Болгарии, Руси. Татары называли это поселение Ак-Либо. Белая крепость. Верховная власть оттуда далеко. Граница близко. Умному человеку очень удобно. Тем более, что и власть здесь всегда была своя, на Сарай мало оглядывалась. Когда-то хан Ногай в этих местах был полным хозяином, соседних царей и правителей судил и миловал. Корабли из Константинополя в Ак-Либо ходили чаще, чем в Крым. Потому и до Руси армянские купцы добрались отсюда раньше генуэзцев и венецианцев. Под татарской рукой.
Только франки их все равно стали теснить. Кто хозяин на морских дорогах, тот и устанавливает свои законы. Добрались генуэзцы и до Белой крепости. Купили ярлык у хана, поставили свой замок. На свой лад называют – Монкастро.
Так вот, в последнее время там не только торговые дела вершатся. По другую сторону границы сгустились тучи. Соседи издавна с вожделением поглядывали на этот благодатный край. Место привольное. Опять же, дорога в дунайские края. Сейчас венгерский король большую силу набирает. Как покончили венгры свою давнюю вражду с Чехией, так и устремили взор на юг да на восток.
В прошлом году ходили в большой поход на сербов. Не в добрый час. Не сербские мечи выкосили венгерское войско, а царица-чума. Едва ноги унесли. Даже королевский брат, который войско вел, не избежал смертной участи. С Венецией сцепились не на шутку. Благо те завязли в войне с Генуей. Однако самый сладкий кус усмотрели они на востоке.
Здесь у западной границы земель Золотой Орды исстари кочевали кипчаки, асы, которые то и дело уходили на службу к венгерским, сербским, болгарским королям. Даже ромейским базилевсам, бывало, служили. Не зря еще Ногай под Константинополь ходил и на царских дочках своих детей женил. Было время, свои порядки устанавливали и в Венгрии, и в Болгарии. Себя государями объявляли. У всех еще на памяти, как двадцать лет назад разбили короля Карла Роберта в здешних краях. Он едва ноги унес.
У восточной границы Венгрии возникло сильное Валашское княжество. А несколько лет назад у западной границы Орды объявил себя молдавским князем правитель Драгаш. Забрал земли до самого Днестра. А у его устья как раз Белая крепость и стоит. Рукой теперь подать.
Сам Драгаш против Золотой Орды никогда бы не пошел – за ним венгерский король. Старый и непримиримый враг монголов еще со времен Батыя. Венгры сейчас с Венецией воюют, выходит, генуэзцы им союзники.
Такой вот клубочек начинает завязываться, если проследить путь татарских рабов в Чембало. Не из Белой ли крепости их привезли? И не из венгерской земли ли они туда попали? Совсем недавно в тех краях шла война, были пленные. Кто здесь в Тане тайно продавал их египетским купцам?
Ответы на эти вопросы могут завести ох как далеко. Тайные тропы судеб бывают очень извилисты.
XXI. Древний путь
Путь наш лежал вверх по реке в глубь степи. На ночлег приставали к берегу, разжигали костры, ставили для посольства шатер. День походил на день, ибо степь, обступавшая нас, не менялась. Она была подобна морю. Такая же безграничная, уходящая куда-то за горизонт. Сейчас ее, на сколько хватало глаз, покрывала молодая трава.
Чем дальше мы с каждым днем углублялись в сердце этой неведомой страны, тем сильнее становился в моем сердце страх. Это был страх перед неизвестностью. Не та дрожь души, которая возникала на корабле при мысли о бездне, отделяющей смерть от жизни тонкой корабельной доской, не ужас непроглядной штормовой ночи, когда человек ощущает себя ничтожной песчинкой на весах судеб. Это было давящее сердце чувство неумолимо надвигающейся темноты, которое охватывает уходящего в подземный ход, когда за спиной меркнет свет от входа, а впереди только сгущающийся мрак.
Остающаяся все дальше за кормой Тана теперь казалась именно таким входом. Входом из другого мира. Полного трудностей, порой опасного, но понятного и привычного. Бурное море с его штормами, шумные города с их диковинками, друзья и неприятели, загадки и интриги – все это будто осталось в ином пространстве, уступив место этому безмолвному, как пустыня, но полному скрытой жизни царству.
Свежий ветер благоухал дивными запахами, высоко в бездонном небе разливались звонкие трели невидимых птиц, а вдали, над подобной драгоценному изумруду гладью, вставало марево, похожее на миражи пустынь. К берегам реки, как к обочине дороги, все время выходили огромные табуны лошадей, сопровождаемые всего парой погонщиков, попадались отары овец, пригоняемые на водопой, однажды мы видели людей с повозкой, наполнявших большие кувшины. Все они выныривали из этого степного моря и снова исчезали в нем. Навстречу попадались небольшие корабли, плоты, связанные из бревен, лодки, груженные всяким добром. Они стремились в Тану, к воротам Великой Степи, за которыми лежит большой и чужой для этой сонной вечности
