Сергей Крупняков - Крылья Киприды
— Ты готова? — Мелета, как мать, нежно обняла Гелику.
— Да… — Гелике так хотелось сказать: «Мама!», но она только подняла глаза и с доверчивой благодарностью посмотрела в глаза Верховной.
— Будь очень осторожна на тропе. — Мелета не могла насмотреться на Гелику. — Тебе нельзя рисковать. Пусть Састия обвяжет тебя веревкой и осторожно спустит вниз. Срываться, трястись тебе нельзя. Внизу уже стоят лошади. Поедете шагом. Метель занесет ваши следы. А рано утром я отправлю Гилару и Отию верхом на охоту. Это собьет погоню со следа. Когда они опомнятся, вы будете уже у Коро. Она все знает и спрячет тебя в своем пещерном храме. Как только родится мальчик, Састия поможет тебе во всем. У нее недавно бросили в пропасть младенца. Мальчика. Она сможет быть тебе не только кормилицей, но и защитит тебя.
— О, боже! — Гелика закрыла лицо руками, посмотрела на Састию.
— Я отговорила ее от того, что она задумала: Састия просила у Арея помощи, чтобы убить ножом Агнессу. Я убедила ее помочь тебе, — сказала Мелета, открыв Гелике эту тайну. — Ведь это лучше, чем погибнуть, Састия?
— Да, — ответила Састия, и Гелике показалось, что не она, а малыш у нее под сердцем услышал это «да» и слегка пошевелил ножкой.
Дальнейшее промелькнуло как в тумане — как она чуть не поскользнулась на заледеневших уступах тропы, как конь испугался по дороге звериного рыка из пещер, и Састия успела соскочить и схватить его за узду; как потом всю дорогу они шли пешком по глубокому снегу, ибо конь Састии кинулся по скользкой скальной кромке и рухнул в пропасть.
К утру они добрались до святилища Коро. Собаки, как и в прошлый раз, встретили их без лая, и, лишь возвращаясь, оповестили хозяйку о долгожданной гостье. Коро вышла сама. За ней выбежали две юные служительницы. Все вместе они осторожно сняли Гелику с овчины на крупе коня, внесли в пещерный храм. После короткой молитвы, Коро отвела Гелику и Састию по скальным лабиринтам в глубину храма. Там, где не слышно было ни звука, их ждало небольшое помещение, высеченное в скале.
— Что бы ни случилось, отсюда не выходите, — сказала прорицательница. — Все, что вам нужно, принесут эти две девушки.
Она ушла. Было темно. Постели из теплых листьев были покрыты большими овчинами. Гелика, утомленная ночным переходом, страхами и морозом, сразу же заснула. Састия укрыла ее теплым овчинным одеялом и вскоре заснула сама. В углу, на выбитой в скале полочке, стояли светильники. И пламя их горело не колыхаясь. Здесь, в глубине скалы, ничего не угрожало им.
Они спали и не ведали, что именно в эту минуту взбешенная Агнесса, во главе своего бессмертного отряда, несется в погоню. И вскоре Гилара и Отия, избитые, в крови и ранах, будут приведены в Дорос. Их будут долго мучать и обливать ледяной водой. Но ни та, ни другая не скажут ни слова. И Агнесса бросит их в темницу. Но это будет только к вечеру. А сейчас сладко спят две прекрасные юные женщины. И видят сны про маленьких, нежных мальчиков, родных и бесконечно близких материнскому сердцу.
* * *Через две недели, в предрассветные часы, когда огромная луна светила через решетчатую слюду окна, Коро услышала плач младенца.
Она с двумя служительницами вошла к Гелике. Мальчик уже лежал у груди Гелики и делал то, что делают все пришедшие в этот мир. Он не плакал, а сопел, и Гелика, обессилившая, вся в слезах, но бесконечно счастливая, прижимала к себе Лагорина, сына Сириска.
Быстро бежит время. Коро, точно забыв о своей божественности, растворилась в заботах о мальчике. Састия и Гелика по очереди кормили малыша, и он рос быстро. Часто смеялся, веселя и Гелику, и Састию, и Коро, и девочек — служительниц храма.
Был месяц элафеболион[26] и весна уже звала с гор весенними ароматами и теплым ветром. Но Коро запрещала выходить Гелике и Састии днем. Только ночью они могли подышать свежим воздухом. Осторожность была не излишня: часто днем приходили мужчины и женщины, приносили дары пифии. Слава Коро летела по всей Таврике. Ибо все ее оракулы сбывались.
В один из теплых весенних дней к пещерному храму подъехала всадница; царица Агнесса хотела узнать свою судьбу. Она соскочила с коня, вошла в храм. Коро, еще издали завидев Агнессу и ее бессмертных, скачущих вдоль кромки леса, закрыла Гелику и Састию на засов. И велела служительницам заставить дверь утварью.
Агнесса вошла одна. Агриппа стояла у входа. Десять всадниц оставались на конях, не спешивались. Царица встала на одно колено, склонила голову.
— Что привело великую Агнессу? — Коро стояла у алтаря. Она устремила взгляд прямо в глаза царицы.
— Хочу узнать, богиня, что ждет меня, моих бессмертных? Что будет с Доросом? — Агнесса дала знак Агриппе, и та внесла ларец с драгоценностями и поставила у ног пифии. В храме поплыл аромат фимиама… Коро простерла руки к небесам, затем в сторону Дороса, в сторону моря и Херсонеса. И произнесла оракул: «Не сможет в дебрях усидеть царица… война разрушит тайну ойропат… родная кровь убьет большого волка… и тем тебе укажет путь к спасению… царевича тебе подарят боги… и только с ним спасение возможно…»
Агнесса, потрясенная оракулом, устремила взор на пифию.
— Скажи, о, великая Коро, что ждет царя Агара у стен Херсонеса? Я знаю, он должен в праздник Великих Дионисий напасть на город.
Пифия еще раз простерла руки к Херсонесу: «Да… вижу… это так… идут, как юные богини, все девушки — в процессии в честь бога Диониса… и воины в овраге затаились… открыты главные ворота… и вижу ясно — на высокой башне богиня-Дева простирает руки и голосом, знакомым мне, кричит…»
Дым от воскурений заполнил храм, Агнесса вдруг потеряла из виду пифию. И только гулкий голос с эхом возвестил: «Прощай, великая Агнесса, твой внук тебя спасет и всех бессмертных…»
Агриппа, стоявшая сзади, записала весь оракул на папирусе. Царица встала и, поклонившись изваянию Девы, вышла. Вскоре стих звук конских копыт.
Когда Гелика и Састия вышли из своего убежища, Коро сказала:
— Плохие вести, Гелика.
— Что? Сириск? — испуганно воскликнула девушка.
— Еще нет… но ему и всему Херсонесу угрожает смертельная гибель. — Коро посмотрела на Гелику, Састию, обвела взглядом юных служительниц. — Мне надо переговорить с тобой наедине.
Они вышли из храма, присели на скамью в тени гигантского ореха.
— То, что я тебе скажу сейчас, не должен знать никто. — Гелика еще никогда не видела пифию столь божественно прекрасной. — Сегодня ночью ко мне явилась богиня-Дева и вот ее слова: «Великую тайну богов тебе я открываю — должны в весенний день Великих Дионисий большое зло свершить посланцы скифов… И я, по воле Зевса, вселюсь сегодня в тело юной девы, которая младенца родила… И голосом ее спасу прекрасных, угодных богу херсонесских дев… И с башни извещу о злом коварстве… И возвращусь на лодках в божий храм…»
