Майкл Форд - Кровное родство

Кузнец снова опустил клеймо в огонь и стал вращать его среди углей.

«Я должен что-то придумать», — решил Лисандр.

— Возьмите меня вместо него. Этот парень ничего не значит — от него одни неприятности в казарме.

Демаратос, ослепленный болью, нахмурился от недоумения.

— Я знаю, кто этот мальчик, — огрызнулся кузнец. Он поднял свободную руку. На его ладони лежал Огонь Ареса.

— Он — Лисандр, внук эфора Сарпедона, он вышел из рода самого легендарного Менелая.

Лисандр вдруг похолодел. Этот мужчина знал о происхождении Огня Ареса со времен самого Менелая, одного из первых спартанских царей, который сражался у Трои.

— Нет, он не…

— Да, это правда, — прошептал Демаратос. — Я сын Торакиса.

— И в промежутке между Троей и сегодняшним днем был еще один член этой семьи, презираемый каждым жителем Тарента. Это Аристарх.

«Аристарх?»

Лисандру это имя ничего не говорило.

— В казарме вам ведь не рассказывают о нем, правда? — спросил кузнец.

Может, это какая-то хитрость? Лисандр покачал головой. От его пота одежда прилипла к телу, а язык пересох. Кончик меча жителя Тарента упирался ему в горло. Одно неосторожное движение, и кровь обагрит пол.

— К чему им рассказывать о нем, — продолжил кузнец. — Аристарха изгнали с его земли — он был незаконным сыном могущественного Ликурга, рожденным рабыней из илотов. Вы таких людей называете полукровками. Сам Ликург отправил его сюда вместе с другими такими же. Их вышвырнули из Спарты за нечистую кровь. Проклятая статуя Аристарха много поколений стояла на ступенях храма, напоминая нам о том, что мы несчастные рабы.

У Лисандра подкосились колени, пока до него доходил смысл слов кузнеца.

— Статуя с Огнем Ареса… — пробормотал он. — Аристарх был полукровкой?

— Они все полукровки! — рассмеялся кузнец, точно помешанный. — Вы, спартанцы, гордитесь своим происхождением, своими корнями в прошлом. — Он приблизил клеймо к Демаратосу. — Так вот, кровь этого Лисандра не чище, чем вода в сточной канаве.

У Лисандра от жары закружилась голова. Если Аристарх был полукровкой, то значит, таковыми были все его прародители. Значит, таков Сарпедон, его отец Торакис, дядя Демократес. Даже Кассандра… никто из них не был чистокровным спартанцем. Ему нужно выиграть время.

— И Аристарх основал Тарент?

— Основал? Нет. Тарент стоял здесь задолго до того, как сюда пришли эти полукровки — спартанцы. Мои предки ловили здесь рыбу и мирно возделывали виноградники. К чему нам было оружие и война? Нет, нас поработили захватчики. Они сделали из нас таких же рабов, как их илоты.

Теперь Лисандр догадался, почему Демаратоса пощадили на рыночной площади. Этот человек считал его ответственным за все беды Тарента. Его ненависть горела столь же сильно, как и кузнечный горн.

— Но Огонь Ареса принадлежит мне, — заговорил Лисандр. — Мне его вручили в Спарте.

Кузнец что-то пробормотал.

— В конце концов, его же люди изгнали Аристарха из Тарента. Им надоела его жестокость. Не удивлюсь, что он все же вернулся в Спарту — волка всегда тянет к логову.

Мужчина с мечом произнес несколько непонятных слов, и кузнец, державший в руке клеймо, сказал:

— Мой брат говорит, что вас обоих следует прикончить.

Лисандр поднял руки.

— Послушайте меня. Этот парень не Лисандр. Лисандр — это я.

Мужчина откинул голову назад и безудержно расхохотался.

— Спартанец, я восхищен твоей храбростью, но я не глупец. Не испытывай меня ложью.

«Я во всем виноват», — подумал юноша.

— Я говорю правду. Я отдал амулет этому парню — его зовут Демаратос — потому что мне больше не хотелось хранить его у себя. Я чувствовал, что не заслуживаю его, что ему не место на моей шее. Я тоже был полукровкой, илотом, работавшим на полях. Это амулет моего отца, но с тех пор, как он достался мне, меня преследуют одни несчастья и страдания. Если бы такое было возможно, что амулет воскресит дорогих мне людей, я бы вернулся на поля и работал бы там до конца своих дней. Амулет стал проклятием.

— Ты говоришь убедительно, играя словами, как защитник в суде, — ответил кузнец. — Но я тебе не верю. Этот парень умрет за то зло, которое причинил его предок. — Кузнец положил клеймо и взял молоток. — Я переломаю ему кости, как Аристарх сломил дух моего народа.

Лисандр опустился на колени.

— Прошу вас, поверьте мне. Вам нужен я.

Демаратос медленно покачал головой и прошептал:

— Он врет. Отпустите этого самозванца и кончайте дело.

Мужчина занес молоток над грудью Демаратоса.

— Получай за страдания моего народа.

Резким движением он ударил Демаратоса.

Лисандр не мог допустить, чтобы Демаратос погиб вместо него. Надо придумать, как убедить этого человека в том, что он прав. Но как это сделать, если к горлу приставлен клинок?

Мужчина занес молоток над коленной чашечкой его друга.

— Подождите, — заговорил Лисандр. — Я могу доказать, кто я такой.

Кузнец остановился, на его лице впервые появились морщины, свидетельствовавшие, что он засомневался.

— Как?

— С помощью амулета, — ответил Лисандр. — Я могу сказать вам, что написано на нем. Это надпись на древнем языке, она гласит — «Огонь Ареса воспламенит праведных».

Кузнец рассердился.

— Даже я это знаю. — Он снова повернулся к Демаратосу.

— Но я могу нарисовать эти слова, — сказал Лисандр. — Они были написаны на амулете во времена Трои.

Мужчина опустил молоток и пристально взглянул на Огонь Ареса при тусклом свете.

— Тогда приступай. Возьми эту ненужную железку.

Лисандр увидел, куда он показывает. У каменного корыта лежал кусок железа. Он взял его под пристальным взглядом Като.

Лисандр сдвинул в сторону с клочка земли перед собой остатки соломы и прочертил круг диаметром с руку. Затем он очень старательно вывел с внешней стороны круга очертания древних букв. Лисандр видел их столько раз, что они врезались в его память. Кузнец все время следил за ним с убийственным спокойствием.

Закончив, Лисандр на коленях отполз назад. Кузнец смотрел то на землю, то на амулет, то снова на землю.

Наконец, пожав плечами, он сказал:

— Ты любишь справедливость! Очень хорошо, Лисандр. Если ты так воспламенен справедливостью, я дам тебе возможность спасти своего друга.

Кузнец поднял амулет над огнем, пылавшим за решеткой, и отпустил его. Огонь Ареса исчез в языках пламени.

— Достань свой драгоценный амулет, и тогда вы оба свободны.

Его брат Като фыркнул сквозь остатки зубов.

Казалось, что помещение вдруг стало душным и съежилось. Лисандр шагнул к огню: там, среди раскаленных докрасна углей, сверкал его амулет.