Пылающий берег (Горящий берег) - Смит Уилбур
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Я надеюсь, что будет мальчик, — прошептал он.
— Обязательно будет мальчик. Я в этом уверена.
Колонна санитарных автомобилей покатила обратно на север, Бобби Кларк махал и кричал что-то, но Сантен не поняла. Река шагающих солдат и грохочущего снаряжения унесла его.
— Что нам теперь делать? — спросила Анна.
— Идти дальше, — ответила Сантен. Каким-то образом, исподволь, распоряжаться стала она, а Анна, все более нерешительная с каждой милей, отдалявшей ее от Морт Омм, тяжело тащилась следом. Они покинули обширную территорию госпиталя и повернули снова к югу по запруженной людьми дороге.
Впереди над деревьями, на фоне бледневшего вечернего неба, Сантен разглядела крыши и шпили Арраса.
— Взгляни, Анна! Вон вечерняя звезда — мы можем загадать желание. Какое загадываешь ты?
Анна с любопытством посмотрела на нее. Что это нашло на девочку? Всего лишь два дня назад она пережила гибель заживо сгоревшего отца, видела, как изувечено ее любимое животное, и вдруг — этот неестественно спокойный, даже веселый голос.
— Я загадала ванну и горячую пищу.
— О, Анна, ты всегда просишь невозможного.
— Что же загадала ты?
— Я хочу, чтобы звезда привела нас к генералу, как она вела волхвов…
— Не богохульствуй, девочка. — Но Анна была слишком уставшей и неуверенной для того, чтобы сердиться.
Сантен хорошо знала Аррас, здесь находился монастырь, где она провела свои школьные годы. К тому времени, когда они пробрались через центр города, стемнело. Сражения первых лет войны оставили страшные шрамы на красивой фламандской архитектуре XVII века. Живописная старая ратуша была изранена осколками шрапнели, а часть крыши уничтожена. Многие из остроконечных кирпичных домов, окружавших главную площадь, тоже стояли без крыш и покинутые, но в некоторых окнах горели свечи — это наиболее упрямая часть населения возвратилась, как только волны войны схлынули.
Сантен не запомнила дорогу в монастырь, где генерал Кортни разместил свой штаб, когда приезжал сюда с Майклом, поэтому не надеялась найти ее в темноте. Они с Анной устроились в заброшенном домике, доев последние кусочки черствого хлеба и пересохшего сыра из мешка. Положив саквояж вместо подушки и прижавшись друг к другу, чтобы согреться, уснули прямо на голом полу.
На следующее утро Сантен отыскала аллею, ведшую к монастырю, и содрогнулась от мысли, что там может никого не быть, но у главных ворот стоял часовой.
— Прошу прощения, мисс, армейская территория. Вход запрещен.
Она все еще умоляла часового, когда у ворот затормозил черный «роллс-ройс». Он был в грязи и пыли, с ближайшей к Сантен стороны обе двери прочерчивала длинная уродливая царапина.
Часовой узнал вымпел на капоте и махнул водителю-зулусу, чтобы тот проезжал. «Роллс» двинулся было через высокие ворота, но Сантен, отчаянно крича, побежала вслед за машиной. На заднем сиденье расположился молодой офицер, которого она встретила во время прошлого приезда.
— Лейтенант Пирс! — Сантен вспомнила его имя. Оглянувшись, он узнал ее. Быстро наклонился, что-то сказал водителю, «роллс» резко остановился и дал задний ход.
— Мадемуазель де Тири! — Джон Пирс выпрыгнул из машины и поспешил к ней. — Меньше всего, я ожидал встретить вас… да что же вы делаете здесь?
— Я должна увидеть дядю Майкла, генерала Кортни. Это очень важно.
— Его нет в настоящий момент, — сказал молодой офицер, — но вы можете поехать со мной и подождать. Он должен возвратиться довольно скоро, а пока мы найдем вам место для отдыха и что-нибудь поесть. Мне кажется, что ни то, ни другое вам бы не помешало.
Он взял из рук Сантен ее саквояж.
— Пойдемте… а эта женщина с вами?
— Это Анна, моя прислуга.
— Она может ехать впереди, вместе с Сангане. — Офицер помог Сантен сесть в «роллс-ройс». — Германцы доставили нам несколько довольно хлопотных деньков, — он устроился рядом с ней на мягкой коже сиденья, — и похоже, что вы тоже через это прошли.
Сантен посмотрела на себя: неопрятная, пыльная одежда, грязные руки, черные ногти. Она догадывалась, на что похожи ее волосы.
— Я только что вернулся с передовой. Генерал Кортни там: считает нужным все видеть своими глазами. — Джон Пирс вежливо отвернулся, когда Сантен попыталась привести в порядок волосы. — Наверное, все думают, что он на англо-бурской войне, старый чертяка. Мы отступили аж до Морт Омм…
— Это мой городок.
— Больше не ваш. Он теперь немецкий, или почти немецкий. Новая линия фронта пролегает чуть к северу, и городок находится под обстрелом. Большая часть уже разрушена, я уверен, вы не узнали бы его.
— Мой дом был обстрелян из пушек и сожжен дотла.
— Я сожалею. Как бы то ни было, мы, кажется, остановили их. Генерал Кортни уверен, что мы можем удержать их у Морт Омм…
— Где сейчас генерал?
— На совещании в штабе дивизии. Он должен приехать сегодня вечером. А вот мы и прибыли.
Джон Пирс нашел для них свободную монашью келью и попросил принести им что-нибудь поесть и два ведра горячей воды. Когда они поели, Анна раздела Сантен и, поставив ее над одним из ведер, стала обмывать горячей водой.
— О, как чудесно!
— Хоть раз не слышно визга, — брюзжала Анна. Своей нижней юбкой она вытерла Сантен, накинула ей через голову чистое прямого силуэта платье, вынутое из саквояжа, и хорошенько расчесала волосы. Густые темные локоны спутались.
— Ой, Анна, больно!
— Что-то уж очень долго было тихо.
Закончив дело, Анна настояла, чтобы Сантен легла отдохнуть, пока сама помылась и выстирала их грязную одежду. Но Сантен не лежалось, и она села на койке, обхватив колени руками.
— О, дорогуша Анна, у меня для тебя чудесный сюрприз…
Анна скрутила седой толстый «конский хвост» из своих влажных волос и, уложив его на затылке, посмотрела вопросительно.
— Дорогуша Анна, вот как? Должно быть, это и впрямь хорошая весть.
— О, очень, очень хорошая! У меня будет ребенок от Мишеля.
Анна застыла на месте. Кровь отхлынула от ее румяного лица, сделавшегося серым. Она молча уставилась на Сантен.
— Это будет мальчик, я уверена. Я это чувствую. Он будет совсем как Мишель!
— Как можешь ты быть уверена?
— О, я уверена. — Сантен быстро встала на колени и подняла платье. — Посмотри на мой живот — разве ты не видишь, Анна?
Ее бледный гладкий живот был таким же плоским, как и всегда, аккуратная ямочка пупка казалась на нем единственным недостатком. Сантен усердно выпячивала живот.
— Разве ты не видишь, Анна? Может быть, даже будут близнецы: отец Мишеля и генерал — близнецы. Это может передаться по наследству — ты только подумай, Анна, двое таких, как Мишель!
— Нет! — Анна в ужасе замотала головой. — Это одна из твоих выдумок. Я не поверю, что ты и тот солдат…
— Мишель не солдат, он…
— Я не поверю, что дочь из рода де Тири позволила простому солдату пользоваться собой словно судомойкой.
— Позволила, Анна? — Сантен гневно опустила платье. — Я не просто позволила, я помогла ему в этом. Он, похоже, сначала не знал, что делать, так что я ему помогла, и у нас все прекрасно получилось.
Анна закрыла уши обеими руками.
— Я этому не верю, я не собираюсь слушать! По крайней мере, после того, как я учила тебя быть дамой… Я просто не стану это слушать!
— А чем же, ты думаешь, мы занимались ночью, когда я ушла из дома встретиться с ним, — ты же знаешь, что я уходила, вы с папой поймали меня на этом, не так ли?
— Моя детка! — причитала Анна. — Он воспользовался…
— Ерунда, Анна, мне это было очень приятно. Мне понравилось все, что он делал со мной.
— О, нет! Я не поверю этому. Кроме того, ты в любом случае не можешь ничего знать, прошло еще мало времени. Ты издеваешься над старой Анной. Ведешь себя дурно и жестоко.
— Ты помнишь, как меня тошнило утром?
— Это еще не доказывает…
— Доктор, Бобби Кларк, армейский врач. Он осмотрел меня. Это он мне сказал.
