Юлия Андреева - Двойник Жанны де Арк
– Господину Гийому ля Жюмельеру отойдут замки в Блезоне и Шевийе. Именно он будет назначен главным хранителем Жанны. Думаю, что первое время она сможет пожить в его родовом замке Лероз под видом дальней родственницы или его дочери Брунисенты, которую он по нелепой прихоти будет прятать от людей. Такое поведение рыцаря, конечно, встретит некоторое осуждение знати в Нанси, но в целом не будет выглядеть подозрительным, – помог маршалу молчавший до этого Дюнуа. – Крепость Сен-Этьенн-де-Мер-Морт формально сделается собственностью Гийома ле Феррона за… то есть как магистру ордена Верности и одному из…
– Понятно, – Жиль улыбнулся. – Что такое богатство в жизни временной? Прах. Будем же стремиться к благам в жизни вечной. Аминь. Я уверен, что вы, господин магистр, и граф ля Жюмельер сумеете с пользой распорядиться моими крепостями, и это спасет Жанну и приведет Францию к окончательной победе в войне, – он вежливо склонил голову. – Сумму же, предназначенную для подкупа стражи и судей, я передаю прямо сейчас. Сундук с золотом ждет вас в моей сокровищнице.
О том, как Анна чуть было не была убита,
и о том, что обещания следует исполнять вовремя
На следующий день Жиль отправился со своими пятьюдесятью телохранителями и сорока слугами на охоту с соколами, и Анна была вынуждена скучать в замке. Сроду не приученная к женской работе, она с опаской поглядывала на изящные пяльцы и ткацкий станок сестры Жиля Жанны, которые теперь перешли в полное ее распоряжение. В замковой библиотеке по слухам хранилось множество книг, но все они запирались на ключ, который носил с собой Жиль, а значит, требовалось его милостивое разрешение.
Анна изнывала от тоски, когда ей доложили, что сьер Этьен Кастра умоляет принять его. Несмотря на то что Анна никогда не жаловала клятвопреступников, она все же решила встретиться с мальчиком, решив, что это как-нибудь развлечет ее.
Юный паж был одет в новенький малиновый костюмчик с золотым ремнем и оперенным беретом. Анна невольно отметила, что рыцарство сделало его более уверенным и свободным, нежели он выглядел до этого. Видеть такое преображение было отрадно, так что Анна даже улыбнулась мальчугану.
Увидев, что дама не сердится, Этьен упал перед ней на колени, умоляя простить его за то, что невольно обманул ее ожидания.
– Ты снова хочешь о чем-то спросить меня? – Анна присела к окну, откуда было хорошо видно широкое поле, местами покрытое снегом, точно проеденная молью шуба. Дальше простирался лес, в котором, должно быть, сейчас гонял зайцев и уток Жиль.
– Я пришел, чтобы… – мальчик побледнел и потрогал висевший у пояса меч. – Тяжелый. Я привык пользоваться шпагой, а не мечом. Даже не знаю, сумеет ли меня кто-нибудь обучить владению этой штукой. Получится ли у меня?..
– Так и не носи, – Анна смотрела на лес, пытаясь разглядеть там какое-либо движение, но все было спокойно.
– Когда солдаты или люди в городе видят, что я опоясанный рыцарь, они относятся ко мне с уважением, спрашивают совета, интересуются, не нужно ли чего-нибудь сьеру рыцарю, – он почесал в затылке, отчего его берет съехал на лоб. – Вот и сегодня сокольничий господина барона вежливо так спросил меня, как я считаю, какого сокола следует сегодня посадить на перчатку сьеру де Рэ. Он так и сказал: подскажите, пожалуйста, сьер рыцарь, ведь их, соколов-то, у меня сорок штук.
– И что ты ответил? – Анна зевнула.
– Я осмотрел соколов и выбрал наиболее симпатичного из них.
– И что он? – Анна глядела на пажа, как на дурака. Только что по голове себе не постучала.
– Поблагодарил и принес барону совсем другого сокола, – Этьен вздохнул. – Это оскорбление, да? Теперь я должен просить удовлетворения у господина де Лаваля?
– Рискни, – Анна отвернулась.
– Думаешь, маршал высечет оскорбившего меня сокольничего?
– Не-а. Жиль своих не сдает. Тем более своего сокольничего, которого он специально переманил у герцога Алансонского. Насколько я понимаю, это еще тот хват… – Анна прищелкнула языком.
– Почему же он спрашивал меня, советовался?.. – лицо Этьена сморщилось, точно он был готов расплакаться.
– Да потому что ты опоясанный рыцарь, а он простолюдин. Потому что многие рыцари больше всего на свете любят, чтобы их о чем-то спрашивали, советовались, просили…
– А почему не сделал, как я сказал?
– У него своя голова на плечах имеется.
– Что же – они теперь постоянно будут надо мной издеваться? – не выдержал Этьен.
– Первое время, – Анна пожала плечами. – Ты же, наверное, слышал, новичков учат.
– Я думаю, это оттого, что я проболтался, что вы взяли с меня клятву выполнить любое повеление в обмен на сведения, которые я получаю о Жанне и о войне. Сьер Гийом де Рикарвиль так и сказал, что негоже де, став рыцарем, в первую же секунду изменить своей клятве. А миссир ля Гир добавил, что последнее дело не заплатить полагающегося за знания. Так что в их глазах я самый позорный из всех рыцарей, клятвопреступник и должник.
Анна усмехнулась. Какое-то время оба молчали. По белому полю мимо замка крестьянская девчонка гнала пегую коровку.
Неожиданно до слуха Анны донесся характерный звук вынимаемого из ножен меча. Она резко повернулась и встретилась глазами со стоявшим напротив нее и державшим обеими руками страшное оружие молодым человеком.
– Этьен?! – вскрикнула Анна, и в тот же момент новоявленный рыцарь шатаясь поднял тяжелый меч и со стоном рубанул им воздух, чудом не задев плеча своей жертвы, после чего лезвие звякнуло о деревянную лавку, на которой сидела Анна, и застряло в крашеном дереве.
– Что ты делаешь, Этьен?! – Анна вскочила, сверкая на пажа глазами. Но тот не глядел на нее, пытаясь высвободить меч.
– Исполняю свою клятву, а ты что подумала?! – высунув язык, он упер ногу в изящном сапожке в скамью и, напрягшись, попытался вытащить лезвие.
Давясь от смеха, Анна толкнула пажа и, проскочив мимо него, добежала до двери, когда Этьен подскочил к ней с кинжалом в правой руке. Левой он схватил Анну за сетку с фальшивой косой и, оторвав ее, нанес удар. Анна успела перехватить руку с кинжалом, после чего вывернула запястье таким образом, что паж завыл от боли, выпуская оружие. В следующее мгновение Анна отшвырнула кинжал в сторону и ударила Этьена коленом в солнечное сплетение. В коридоре послышались торопливые шаги, в дверь шарахнули сапожищем. Анна отскочила, боясь, как бы ее по неосторожности не зашибли, и, прижавшись к стене, наблюдала за тем, как в светелку ворвались слуги барона, как они вытаскивают оттуда еще не успевшего отойти после недавней стычки пажа, осматривают воткнутый в скамью меч и валяющийся на полу кинжал.
