Рекс Бич - Хищники Аляски
Убегая, она дивилась тому, как она могла так долго оставаться у него и слушать его. Какое чудовище!
Его намерения были ясны с первого дня их знакомства, к тому же он был совершенно лишен совести. Она знала это и, несмотря на это, с гордой самоуверенностью молодости обратилась к его помощи в самый отчаянный час.
Он был проницателен и хитер, и попытка ее не удалась; однако девушка знала, что не успокоится, пока не найдет ответа на мучившие ее вопросы. Она должна вырвать разъедавшее ее душу подозрение.
Она с нежностью вспомнила о доброте к ней ее дяди, отчаянно цепляясь за веру в последнего близкого человека и болезненно ощущая отсутствие брата, проживавшего где-то в этой таинственной стране.
Мак Намара не мог помочь ей; она совсем мало знала этого человека, на которого теперь легла тень ее подозрений.
Элен чувствовала себя невыносимо одинокой и покинутой после недавно пережитого, а затем и встречи со Струве; она решила, что гордость не должна останавливать ее, раз есть факты, о которых ей необходимо разузнать.
Через несколько минут она уже стучалась к Черри Мэллот.
Когда последняя вышла к ней, Элен с удивлением увидела, что лицо Черри заплакано.
Молодая девушка не имела понятия о буре, перенесенной Черри за время ее отсутствия. Вид свежей молодой красоты Элен разбудил в душе авантюристки целый вихрь озлобления и ревности. «Была ли Элен виновата перед ним или нет, но ясно, что Гленистэр не мог колебаться между ними двумя», — говорила себе Черри. Теперь она негостеприимно и молча уставилась на посетительницу.
— Не впустите ли вы меня? — попросила Элен… — Я хочу сказать вам одну вещь.
Когда они вошли в комнату, Черри продолжала смотреть на нее непроницательным и холодным взглядом.
— Мне нелегко было вернуться, — начала Элен, — но я чувствовала, что так надо. Помогите мне, если можете. Вы сказали, что совершается большое беззаконие, что вы это знаете; я подозревала, но не смела сомневаться в своих близких. Вы думали, что я заодно с ними, что я предавала своих друзей. Подождите, — торопливо продолжала она, увидав циничную улыбку собеседницы. — Скажите же мне: что вы знаете, что вы слышали обо мне и о других? Я хочу добиться правды. При такой борьбе много ходит всегда слухов, но скажите, имеются ли определенные доказательства вины моего дяди?
— Это все?
— Нет. Вы сказали, что Струве знает обо всем. Я была у него и пыталась выманить у него правду, но…
Она вздрогнула при этом воспоминании.
— И что же, с успехом? — спросила Черри, ощущая страшное любопытство, несмотря на всю свою антипатию.
— Не спрашивайте меня. Мне противно вспоминать об этом.
Черри разразилась жестоким смехом.
— Итак, потерпев у него неудачу, вы вернулись за новой услугой к отверженной. Ну-с, мисс Элен Честер, я не верю ни единому вашему слову и ничего не скажу вам. Возвращайтесь к дядюшке и верзиле-любовнику, пославшему вас, и скажите им, что я заговорю, когда придет время. Они находят, что я слишком много знаю, не так ли? И послали вас шпионить ко мне? Хорошо же, сговоримся. Вы ведите вашу игру, а я буду вести свою; оставьте Гленистэра в покое, и я не видала Мак Намару. Идет?
— Нет, нет, нет! Разве вы не понимаете? Это совсем не то. Мне только надо узнать всю правду об этом деле.
— Тогда вернитесь к Струве и узнавайте; он скажет вам, а я не согласна. Сговоритесь с ним повыгоднее, вы на это мастерица. Вы одурачивали и людей получше его, теперь попытайтесь сладить с ним.
Элен ушла, поняв бесцельность дальнейших попыток, но для нее было ясно, что женщина эта не столько сомневается на самом деле в ее искренности, сколько из ревности притворяется, будто не верит ей.
Придя домой, она написала две короткие записки и позвала прислуживавшего ей японца-мальчика.
— Фред, прошу тебя найти мистера Гленистэра и передать ему это письмо, — сказала она. — Если ты не найдешь его, то передай другое его компаньону.
Фред исчез и через час вернулся с письмом к Дэкстри в руках.
— Я не нашел его, — объяснил он. — Молодой человек сказал, что он уехал дня на два. Вот ответ от молодого человека. Гленистэр писал:
«Дорогая мисс Честер, нам с вами бесполезно обсуждать столь избитую тему, как вопрос об Энвил Крике. Если желание ваше появилось вследствие происшествий вчерашнего вечера, то прошу вас не беспокоиться. Мы не нуждаемся в вашей жалости. Остаюсь вашим слугой
Рой Гленистэр».
Судья Стилмэн вошел, когда она читала эту записку. Он показался ей состарившимся со вчерашнего вечера, лицо его было изрыто морщинами, и щеки отвисли.
— Алек сказал мне о вашей помолвке; вы снимаете большую тяжесть с моей души. Я очень рад, что ты выходишь за него; он — удивительный человек и один может спасти нас.
— Как спасти? От чего спасти? — спросила она, избегая обсуждать заявление Мак Намары.
— Да от толпы, разумеется. Они еще вернутся, ведь они обещали. Но Алек держит в руках военное начальство, и благодаря ему нас будут охранять солдаты.
— Ведь они не тронут нас.
— Ну, пожалуйста. Я знаю, что говорю. Опасность больше, чем когда бы то ни было, и если мы не рассеем этих «Бдительных», то будет отчаянное кровопролитие. Они хотят изгнать меня и сами творить суд и расправу. Вот о чем я хотел с тобою поговорить: они сговорились убить Алека и меня, — так он говорит, — и мы должны действовать быстро, дабы предотвратить убийство. Этот молодой Гленистэр — один из них и знает имена других. Как ты думаешь, ты не сумела бы заставить его проболтаться?
— Я не совсем понимаю вас, — сказала девушка, еле шевеля побелевшими губами.
— Нет, нет, понимаешь. Мне нужны имена предводителей, чтобы иметь возможность засадить их в тюрьму. Ты отлично можешь выудить их из этого молодца.
Элен сначала уставилась на старика в немом ужасе. Затем хрипло проговорила:
— Как можете вы просить меня сделать такую низость?
— Глупости, — сказал он с раздражением. — Теперь не до вздорной совестливости, когда дело идет о жизни или смерти для Алека и для меня.
Он сказал последние слова вкрадчиво, но она ответила, по-настоящему сердясь:
— Это низость. Вы требуете, чтобы я обманула и предала человека, так недавно спасшего нас. Ведь он рисковал жизнью ради нас.
— Это не предательство, а самозащита. Либо мы их уничтожим, либо они — нас. Я не трону этого молодого человека, но накажу других. Ну, пожалуйста, не отказывайся.
Но она ответила решительным отказом и ушла к себе, где долго и неподвижно сидела запершись. Наконец, она зашептала:
— Боюсь, что это — правда. Боюсь, что это — правда.
Она пробыла весь день у себя; как могла она теперь встретиться с Мак Намарой, когда, несмотря на молчаливо данное согласие быть его женой, она все больше подозревала его в том, что он из ряда вон выходящий мошенник.
