Наследие войны - Уилбур Смит
- ‘Молчать,’ прорычал Гитири.
Мату перешел от отчаянной болтовни к полной тишине мгновенно, как выключенное радио.
- ‘Твои слова только еще больше осуждают твоих хозяев, - сказал Гитири. - Именно потому, что они хорошие, они должны умереть. Таким образом, белые будут знать, что никто из них не в безопасности, как бы они ни относились к нам. И такие люди, как вы, поймут, что ни одного белого мужчину, ни женщину, ни ребенка никогда нельзя любить. Все они - наши враги и угнетатели. Мы не можем быть свободными, пока на нашей земле не останется белой кожи.
Мату сделал, как ему было сказано. Он снабдил Гитири подробным описанием фермы Раддоков, как земли, так и самой фермы, а также представил типичный распорядок дня семьи.
Благодаря помощи, оказанной ему Мату, и ужасной силе клятвы, которая сделала кикуйю слепым и глухим к действиям Мау-Мау и немым, когда его попросили дать показания, Кабайя смог привести тридцать человек на ферму Раддоков рано вечером. Они спрятались среди ближайших деревьев и подлеска и ждали, когда Том и Аннет выйдут на свою обычную вечернюю прогулку по саду.
Когда пара появилась, Кабая и его люди бросились в атаку. В этой миссии у них не было оружия. В этом не было необходимости. Они знали, что Раддоки не вооружены. Ножей панга было более чем достаточно.
Раддоки увидели незваных гостей, когда те вышли из своих укрытий. Они повернулись и побежали в укрытие своего дома. Но из-за своего состояния Аннет замедлилась, и Том не думал оставлять ее одну.
Мау-Мау поймали их на веранде. Клинки панги сверкали оранжевыми и золотыми оттенками, когда их сталь была поймана последними лучами заходящего солнца. Затем они были пропитаны малиновым и алым, когда они врезались в конечности и туловища Раддоков. Пара была убита, расчленена. Ребенок Аннет был вырезан из ее чрева, убит и сохранен для дальнейшего использования. Как и гениталии Тома. Церемонии принесения клятвы опустились на новый уровень разврата, и поедание европейской плоти было одной из частей ритуала.
Маленького Джейми уложили спать, но он все еще не спал. Он услышал крики родителей и вспомнил, как однажды вечером мама подошла к шкафу в его спальне, как раз перед тем, как выключить свет, и сказала: - "Если придут плохие люди, беги и спрячься здесь".
Но шкаф был темным, страшным местом, особенно ночью, и Джейми был слишком напуган, чтобы пойти туда. Поэтому всякий раз, когда он играл в прятки с родителями или слугами, в его спальне было еще одно место, куда он всегда ходил.
Цепляясь за своего плюшевого мишку, Джейми вылез из кровати, затем засунул подушку под одеяло, убедившись, что ничего не видно. Билли, его лучший друг в местной начальной школе, сказал ему, что это действительно хороший трюк, чтобы все выглядело так, как будто ты все еще в постели, когда тебя нет. Затем он заполз под пружины кровати и прижался к стене, как можно дальше от края кровати.
Следующие крики, которые услышал Джейми, были криками повара семьи, который пришел на помощь своим работодателям и встретил ту же судьбу, что и они. Его глаза защипало от горячих слез, но он подавил рыдания, зная, что от его молчания зависит его жизнь.
Раздались громкие крики, звон стекла и посуды, треск и грохот мебели, которую пинали и рубили ножами. Сквозь шум он услышал один-единственный голос. Это было не похоже на дикие крики других мужчин. Голос был властным, решительным. Джейми провел всю свою жизнь среди людей кикуйю. Он понимал их язык. Он смог понять Кунгу Кабая, когда отдал своим людям один простой приказ: - "Найдите мальчика".
С потрясением, удивлением и недоумением он узнал голос Мату, когда тот ответил с большим нетерпением: - "Я знаю, где он, сэр. Я найду его и приведу к тебе.
Джейми услышал шаги в коридоре. Они не звучали так, как будто принадлежали Мату. Конюх был легок на ноги, и единственной обувью, которую он когда-либо носил, были потрепанные старые плимсолы. Но тяжелый грохот по полу, все ближе и ближе, был шумом великана, приближающегося, чтобы сожрать его.
Маленький мальчик сильнее прижался к стене. Он прижал плюшевого мишку к груди, так напряженно прислушиваясь к тому, что происходило за пределами его комнаты, что едва заметил, как обмочился от ужаса.
Дверь открылась, и в спальне зажегся свет.
Джейми увидел пару черных ног в тяжелых армейских ботинках, проходящих перед кроватью. Затем он услышал знакомый голос, шипящий: - "Джейми, Джейми, где ты? Быстрее, это я, Мату!
Джейми не знал, что делать. Он любил Мату. Но он не осмеливался покинуть свое укрытие. Но тут Мату опустился на колени и заглянул под кровать. Он увидел Джейми, протянул руку и сказал: - "Быстро, сейчас же, или ты умрешь!"
Джейми взял Мату за руку, и его вытащили из-под кровати. В коридоре он услышал резкий голос: - "Он слишком долго! Идите за ним!
Другой голос ответил: - "Да, сэр!’
Мату огляделся, увидел стул, на котором сидела миссис Раддок, когда читала Джейми сказку на ночь, и прижал его к двери. Затем он сорвал одеяло с кровати Джейми и схватил нижнюю простыню.
Когда Джейми поднялся на ноги, он услышал скрежет дверной ручки, затем увидел, как дверь задрожала, когда кто-то толкнул ее, заставив ножки стула заскрипеть по полу спальни. Послышалось невнятное проклятие, а затем слова: - "Открой!’
Мату открыл окно спальни и выбросил один конец простыни. Он держался за другой конец. Он мотнул головой в сторону открытого окна.
- ‘Вылезай!’ - крикнул он.
Джейми подошел к окну и выглянул наружу. Он был достаточно велик, чтобы видеть через подоконник; земля казалась далеко внизу.
Он помедлил.
- Вперед! - закричал Мату. - ‘Уходи!
Затем раздался еще один, гораздо более громкий удар в дверь. Стул подался, а затем полетел через всю комнату, пнутый ботинком мужчины, большим, чем кто-либо, кого Джейми когда-либо видел. У него было лицо чудовища, а в руке он держал длинный нож, лезвие которого блестело в
