Генри Хаггард - Перстень царицы Савской
— Говорите, — сказала Македа.
— Госпожа, — заговорил один из старцев, — нас прислал султан Барунг, правитель фенгов. Вот слова Барунга: «О Вальда Нагаста! С помощью искусства белых чужестранцев, которых ты призвала к себе, ты причинила много зла богу Хармаку и мне, его слуге. Ты разрушила ворота моего города и погубила множество народа. Ты вырвала из рук жрецов пленника и тем лишила жертвы бога Хармака и навлекла на нас его гнев. Ты убила священных львов нашего бога. Кроме того, мои разведчики донесли, что ты замышляешь новые козни против моего бога и против меня. Я посылаю к тебе послов, чтобы известить тебя, что за это и за многое другое я решил покончить с народом абати, который я щадил до сих пор. Вскоре я выдаю свою дочь замуж за белого человека, жреца бога Хармака, которого зовут Египетским Певцом и про которого говорят, что он сын белого врача, живущего в Муре, но как только я отпраздную свадьбу, я подниму меч и не опущу его до тех пор, пока не уничтожу всех абати.
Узнай же, что сегодня ночью, после того как были убиты священные львы, а жертва похищена, было пророчество бога Хармака своим жрецам. Вот каковы его слова: прежде, чем соберут жатву, его голова будет спать над долиной Мура. Мы не понимаем, что это означает, но я твердо знаю, что раньше, чем соберут жатву, я или те, кто будет править после меня, заснем в городе Муре.
Поэтому выбирай: сдавайся немедленно, и тогда, за исключением пса Джошуа, который пытался захватить меня вопреки всем обычаям, и десятерых других, которых я назову позднее, я сохраню жизнь вам всем, а Джошуа и этих десятерых повешу, потому что они недостойны умереть от меча. Или сопротивляйся, и, клянусь Хармаком, все абати умрут, кроме белых чужестранцев и того из твоих слуг, который был с ними вместе сегодня ночью в львиной пещере, а все ваши женщины будут рабынями, кроме тебя, о Вальда Нагаста. Отвечай, о повелительница абати!»
Македа взглянула на лица членов своего Совета и прочла на них страх. Многие из них даже дрожали от ужаса.
— Ответ мой будет короток, послы Барунга, — сказала она, — но я только женщина, поэтому пусть представители народа говорят за него. Дядя Джошуа, ты первый человек в Совете, что ты можешь сказать? Согласен ли ты пожертвовать жизнью вместе с десятью другими, чьи имена мне неизвестны, чтобы между фенгами и нами воцарился мир?
— Что? — в бешенстве закричал Джошуа. — Для того ли я живу, чтобы слышать, как Вальда Нагаста предлагает первого вельможу в стране, своего дядю и нареченного супруга, отдать в руки исконных врагов абати, чтобы его повесили, как состарившуюся гончую, и для того ли вы живете, о неведомые десятеро, без сомнения находящиеся в этой комнате, чтобы слышать это?
— Я только хотела узнать твою волю, дядя Джошуа.
— В таком случае я говорю, что не желаю, и что те десятеро тоже не желают, и что все абати не желают этого. Мы победим фенгов, а из их звероподобного бога Хармака наделаем камней и вымостим ими наши дороги — слышите вы, дикари? — И с помощью поддерживавших его служителей он заковылял к послам, выкрикивая ругательства им прямо в лицо.
Послы спокойно посмотрели на него.
— Мы рады услышать такие слова, — ответил один из них, — потому что мы, фенги, любим решать спор мечом, а не мирными переговорами. Но тебе, Джошуа, мы говорим: поторопись умереть раньше, чем мы войдем в Мур, потому что веревка не единственный ведомый нам способ казнить людей.
Все три посла торжественно поклонились сперва Дочери Царей, потом нам и повернулись, чтобы идти.
— Убить их! — заревел Джошуа. — Они оскорбили меня, принца Джошуа!
Но никто не поднял на послов руку, и они спокойно вышли из дворца на площадь, где их ожидали провожатые и лошади.
Глава XIV. Как Фараон встретился с Шадрахом
Когда послы удалились, наступило тяжелое молчание, легкомысленные абати почувствовали, что этот час чреват последствиями. Потом внезапно члены Совета загалдели, как обезьяны, и каждый из них говорил, не слушая соседа, пока наконец мужчина в пышном наряде (священнослужитель, как я понял) не вышел вперед и не заставил замолчать остальных.
Он заговорил возбужденным и язвительным тоном, настаивая на том, что мы, язычники — причина всех несчастий, что, пока мы не пришли сюда, многие поколения абати под угрозой нападения, но вес же жили со славой — он так и сказал: со славой! Теперь же мы раздразнили фенгов, как шершень быка, и свели их с ума от злобы, так что они захотели уничтожить абати. Поэтому он предлагал немедленно изгнать нас из Мура.
Тут я заметил, что Джошуа шепчет что-то на ухо стоящему рядом с ним человеку, который вдруг закричал:
— Нет, нет, они тогда пойдут к своему другу Барунгу, такому же дикарю, как они сами, и, так как им известны наши тайны, помогут ему против нас. Я говорю, что их нужно быстрее убить. — И он выхватил меч и стал размахивать им.
Квик подошел к нему и приставил револьвер к его виску.
— Убери меч, — приказал он, — или ты никогда не услышишь конца этой истории. — Тот послушался, а сержант вернулся к нам.
Теперь заговорила Македа, внешне довольно спокойно, хотя было видно, что она дрожала от волнения.
— Эти люди — наши гости, — сказала она, — и прибыли сюда, чтобы служить нам. Неужели вы хотите убить ваших гостей? Кроме того, какая вам будет от этого польза? Только одно может спасти нас: мы должны разрушить идола фенгов. Ведь, согласно древнему пророчеству, когда будет разрушен идол, фенги покинут город Хармак. Что касается нового прорицания жрецов этого идола о том, что до того как соберут жатву, его голова будет спать над равниной Мур, это может случиться только, если он будет разрушен. Разумеется, это означает, что Хармак взлетит на воздух. Но можете ли вы разрушить этого лживого бога и посмеете ли вы сражаться с фенгами? Вы сами знаете, что нет, а то зачем мне было бы посылать за этими чужестранцами? И неужели вы умиротворите Барунга тем, что убьете их? Нет, он сам отважный и достойный уважения человек, и он в десять раз больше разгневается на вас, и месть его будет в десять раз более ужасна. Говорю вам также, что я, Македа, не хочу больше быть вашей правительницей. Вам придется найти себе другую Вальду Нагасту, чтобы править вами.
— Это невозможно, — сказал кто-то, — ты последняя представительница вашего рода.
— Тогда выберите правительницу другого рода: если вы убьете моих гостей, я умру от стыда.
Эти слова, казалось, задели их за живое, и один из членов Совета спросил, чего она хочет от них.
— Чего я хочу от вас? — переспросила Македа, откидывая назад свое покрывало. — Соберите войско, помогите чужестранцам, и они поведут вас к победе. О абати, неужели вы хотите, чтобы вас всех убили, чтобы ваших жен сделали рабынями, а ваше древнее имя было вычеркнуто из числа имен живых народов?
