Тайна Моря - Брэм Стокер
Я добрался до Эллона и далее поехал поездом в Абердин, потому что считал себя обязанным немедленно увидеться с Адамсом. Было невозможно сообщить в письме все, что я имел сказать, и к тому же хотелось сохранить его доверие и договориться о помощи, если он согласится на обновленные условия.
Я нашел его в номере, погруженным в работу. Видимо, он писал что-то важное, потому что перед нашим разговором аккуратно убрал документ и запер портфель. Конечно, на поверку это могло оказаться и простой привычкой дипломата, но вид у него был серьезный. Я тут же перешел к нашему делу, желая скорее покончить с неприятной материей и затем уже перейти к уступкам и изменениям.
— Прости, Сэм, но я не смогу помочь тебе сведениями о мисс Дрейк.
— Почему? Вы так и не встретились?
— Дело не в этом; я не волен сделать так, как ты просишь.
Адамс долго не спускал с меня глаз. Затем тихо сказал:
— Понимаю. У тебя тоже есть приказы! Что ж, жаль, это может навлечь на нее большую беду — а теперь, смею предположить, и на тебя. Скажи, старина, это окончательное твое решение? А то дело серьезнее, чем я думал в нашу последнюю встречу. Мы раздобыли новую информацию, и Вашингтон требует принять все меры предосторожности. Брось, неужели ты не поможешь мне — не поможешь ей?
— Не могу — не на твоих условиях. Сэм Адамс, ты знаешь, что для тебя я бы сделал что угодно, но в этом случае я уже дал слово. Мне поручили секрет, и я должен с честью сохранить его любой ценой. Но послушай, я волнуюсь не меньше тебя. Можешь довериться мне и предупредить, кого остерегаться? Я тебя не выдам и смогу исполнить твое главное пожелание — защитить ее, только по-своему.
Он улыбнулся, пусть и с горькой иронией. Я же был рад любой улыбке, ведь мы старые, испытанные друзья и я не хотел с ним порывать. Кроме того, мне требовалась его помощь: его знания — сейчас, ресурсы — позже, если потребуется. Он официальное лицо, а это — официальный вопрос, и, хотя он посвятил ему себя, его чувства и честь оставались не затронуты.
— Ну и ну, — сказал он, — хватает же нахальства! Наотрез отказываешься хотя бы чуточку пойти навстречу, как я ни упрашиваю, — что официально, для Америки, что лично, как ответственный за это задание, и даже ради твоей же девицы, — а сам ждешь, чтобы я выложил все, что знаю. Тогда давай рассудим так: я буду рассказывать все, что тебе пригодится, как только узнаю, если и ты будешь сообщать о своем точном местонахождении, чтобы… чтобы я мог тебя найти, коли понадобится.
Я с готовностью обещал сообщать о своих передвижениях. Затем, раз больше ничего не оставалось, мы распрощались — рад доложить, с прежними чувствами.
Перед уходом я сказал:
— Сэм, ты знаешь, как меня найти, если решишь что-то рассказать.
На что он ответил:
— Хорошо, Арчи, поглядим. Но пойми: раз я расхлебываю эту кашу один, мне и действовать приходится по-своему, иначе у нас будут неприятности. Но если я чем-то смогу тебе помочь — помогу. Ты знаешь, куда писать. Если пошлешь за мной, я поспешу в любое время дня и ночи. И между прочим, старина, явлюсь во всеоружии! — Он показал на карман с пистолетом. — Мой тебе совет: не тянуть и сейчас же обзавестись таким же!
Я послушался и перед возвращением в Круден купил в Абердине два лучших револьвера, какие мог достать. Один был дамским, второй я с того дня всегда носил при себе.
Глава XXIII. Секретная служба
На следующее утро после завтрака я покатил в Кром, прихватив в велосипедной сумке револьвер и патроны для Марджори. В лесу, окружающем дом, я не мог не изводить себя мыслями о ее безопасности. Здесь понадобится целый полк, чтобы защитить ее от залетного убийцы. За себя я не боялся, но во мне все росло и росло — до мучительной степени — чувство, что я буду бессилен предотвратить то, что может случиться с Марджори. В доме мои опасения поутихли. Все-таки это укрепленное место, и его не взять ничем меньше пушки и слабее динамита.
Марджори приняла подарок очень любезно, и по тому, как она обращалась с револьвером, я понял, что учить ее нечему. Видимо, ей пришло в голову, что я могу счесть странным тот факт, что она так хорошо знакома со смертельным оружием, потому что она повернулась ко мне и произнесла тоном, которым обычно заканчивают разговор, а не начинают:
— Папа всегда хотел, чтобы я владела пистолетом. Не думаю, что он сам хоть раз расставался со своим сызмальства, даже в постели. Он говаривал: «Готовность стрелять первым никогда не повредит!» У меня в туалетном столике хранится красотка, которую он заказал специально для меня. Теперь я вооружена вдвойне.
Я остался на обед, но сразу после этого уехал, желая поскорее узнать, не писал ли мне Адамс. Перед отъездом я попросил Марджори не бывать в лесу вокруг дома одной хотя бы несколько дней. Сперва она колебалась, но наконец согласилась не выходить до моего приезда вовсе — «чтобы угодить тебе», прибавила она. Я ответил, что, поскольку я приеду на завтрак следующим же утром, заточение не продлится долго.
Спросив о телеграммах на почте, находившейся в здании гостиницы, я узнал, что в кофейной комнате меня ожидает джентльмен. Я сразу вошел туда и застал Сэма Адамса за чтением вчерашней газеты. Увидев меня, он вскочил и тут же заговорил:
— Я поспешил сюда, чтобы сообщить о новых сведениях. Сегодня ничего определенного еще нет, но в Вашингтоне надеются узнать подробности к завтрашнему вечеру. Будь начеку, старина!
Я поблагодарил его, хотя и не удержался от мысли, что ради этого не стоило утруждаться и приезжать — можно было просто послать телеграмму. Впрочем, вслух я этого не сказал: мои сомнения могли подождать.
Сэм пил со мной чай, потом мы выкурили по сигаре на небольшой террасе перед гостиницей. У стены через дорогу, как заведено в этот час, сидели и стояли рыбаки и рабочие, еще трое слонялись рядом — по всей видимости путешественники, дожидавшиеся подачи чая. Стоило нам пройти
