Собиратель Сухоруков - Василий Кленин
Люди. Надо спасать людей. Всё отстроим, всё засеем, лишь бы люди выжили.
Я оглянулся. Разбежались все, кто был рядом. «Штатские» начали проводить эвакуацию без приказа. Мы с Вапачиро подошли к самой воде.
— Сколько их, Серый?
— Я не рассмотрел владыка. С реки не видно всех лодок не разгадеть. Но там точно сидят воины. Много.
Я с легким ужасом смотрел на мельтешащее варево черных пятен, которые с неспешностью слизняка тянулись прямо ко мне. До Излучного им осталось меньше получаса. Заметно меньше. За спиной, в селении, плавно нарастал шум паники: крики, споры, беготня, плач. Загудела раковина, усиливая гнетущее состояние. Казалось, прошло бесконечное количество времени, пока, наконец, я не услышал твердый топот десятков сильных ног — подошли воины. Всё это время я стоял по колено в воде и не мог оторвать взгляда от приближающейся армады. Уже были различимы отдельные люди, сидевшие в лодках. С копьями, щитами, маками, топорами.
Завидев приближающихся золотых и черных, я почувствовал предательскую слабину в ногах. Труднообъяснимое чувство, словно, старший брат вышел во двор, где все тебя обижают. Так захотелось спрятаться за их спинами.
Зарядив себе мысленно вторую пощечину, я выбежал из воды и двинулся к своим генералам.
— Они уже совсем близко. Думаю, мангровые заросли скрыли ваше приближение. Сейчас рассредоточьте воинов: пусть прячутся за домами, прилавками, деревьями. У кого атлатли — выдвинуть вперед. Нападем, как только враги начнут высаживаться.
Затаились. Шум в селении был настолько сильным, что мы не слышали ничего, что происходило на реке. Наконец, первые лодки появились из-за мангры, и сидевшие там чужаки заметили открытый берег. Раздались гортанные команды, около десятка посудин повернулись к нашему причалу. Мне казалось, что я разучился дышать: как вдохнул, увидев их, так и не мог выпустить воздух, покуда первые вражеские воины не ступили на землю. Моя левая рука судорожно стискивала боевую кирку — единственное оружие, которое было с собой.
Враги выбирались неспешно. Рослые, утыканные перьями, они не столько осматривались, сколько смотрели на реку, поджидая остальное войско. Чужаки были так уверены в себе, что во мне неожиданно закипела злость.
«Ну, твари! — рычал в сердце маленький, но очень лютый зверь. — Вы на моей земле! Я вам похозяйничаю!»
— Стреляйте! — закричал я, и в нападающих полетели дротики, камни, пущенные из пращей.
В тот же миг Глыба выскочил из-за угла хижины, затряс здоровенной макатой и ринулся вперед. Через полвдоха за ним бросились все золотые, еще через пол — черные, не желавшие прослыть трусами на фоне своих друзей-соперников.
«Блин… Надо было их из укрытий обстреливать».
Четлане волной покатились на врагов… а те даже не испугались. На берегу их было менее трех десятков против моих полутора сотен. Но чужаки, казалось, обрадовались. Хищно скрючившись, они начали размахивать своим оружием, кто-то заголосил в небеса на непонятном — и пришлые сами двинулись на моих воинов.
Отряды столкнулись с глухим дробным стуком, перешедшим в вопли боли и крики торжества. Я остался позади и плохо видел, что происходит, но непохоже было, что четлане смели врагов. Черные с золотыми сбились в плотную толпу, суетливо воздевая над головой оружие. Это была совсем не та война, какую я рисовал в своем воображении.
Позже мне рассказали, что перьеволосые враги оказались невероятно сильными воинами. Они ловко уворачивались от простых прямых ударов, которыми оперировали большинство моих бойцов, ловко работали в парах, в тройках, нанося удары исподтишка, били четлан даже щитами, ногами. После мои люди сами признавались, что в первый момент сильно стушевались. Но ситуацию спас генерал Глыба. Растолкав своих в стороны, он указал макой на самого разнаряженного чужака и вступил в схватку. На несколько вдохов битва замерла, после чего перьеносец молча упал на колени с распоротым животом. Возвратным движением маки Глыба срубил голову врага, схватил ее за волосы и с ревом вздел над собой, разбрызгивая кровь. В тот же миг дротик пропорол его матерчатый доспех, но, по счастью, не нанес глубокой раны.
Воодушевленные четлане с новыми силами ринулись вперед. Они, может быть, даже одолели эти три десятка… да только врагов было больше. В разы больше. Всё новые лодки втыкались в берег, и новые чужаки вступали в схватку. Берег был уже весь забит, новые лодки спускались ниже, заходили в устье ручья. Враги начали охватывать четлан с левого фланга.
Нет, к нам тоже подходило подкрепление. Кое-кто из черных, что задержались на своих полях, двадцатка золотых, что несла стражу в селении. Даже некоторые излучинцы, вместо того, чтобы бежать в Аграбу, хватали охотничьи дротики и шли к нам на помощь. Но этого было так мало! Нападавшие числом превышали уже оба моих воинства!
— Большой Человек! — кто-то схватил меня за локоть.
С перепугу я хотел садануть неизвестного киркой, да локоть держали крепко. Это оказался Сын Обезьяны, прибежавший на шум битвы.
— Я хочу помочь, — твердо сказал он, глядя в глаза.
Ну, как ты поможешь, дружище? Еще один ловкий парень плюс к двум сотням? Что это изменит?
— Надо спасать людей, Сын Обезьяны. Беги на юг, к безродам, к Клювастым Крысам. Они вряд ли успеют укрыться в Аграбе — уводи людей вверх по Серой Воде. Скажи, что это я приказал. Веди их до самой Горловины.
Безрод задумался на миг, но кивнул и побежал за ручей. А меня снова приковала битва: там наше войско явно зажимали в клещи. Волнение боя уже так захватило меня, что полностью подавило страх. Я хотел сам рвануть вперед, чтобы прикрыть своих воинов. Но без щита, с одной киркой лезть на толпу было самоубийством. Четланам нужно отойти, перегруппироваться, но шум стоял такой, что любые мои крики были бесполезны. Даже опасны: кто-то может и услышит, подчинится, но большая часть останется на месте. Отряд разделится, и воинов начнут бить по частям.
Не удержавшись, я бросился к своим. Вапачиро бежал рядом прикрывая меня своим телом — щита у него тоже не было. Добравшись до места схватки, я начал тянуть за плечи ближайших воинов. Они стояли в третьем, в пятом ряду и лишь изредка умудрялись тыкнуть до почти недосягаемых врагов. Короче, простаивали с минимальным КПД.
— Налево! Налево! — орал я им
