Сергей Шведов - Поверженный Рим
— Значит, я должен убить еще и магистра?
— Нет, — в испуге замахал руками Саллюстий. — Конечно же нет. Лупициан будет префектом претория вместо сиятельного Руфина.
— Выходит, ты приглашаешь меня поучаствовать в заговоре? — догадался Гайана.
— Можно сказать и так, — не стал спорить квестор.
— В таком случае, сто пятьдесят тысяч, Саллюстий, и ни денарием меньше, — отрезал Гайана. — Мне еще предстоит подкупить трибунов.
— Хорошо, — согласился Саллюстий. — Смотр легионов состоится через три дня. Деньги ты получишь сегодня вечером. Желаю тебе успеха, рекс Гайана.
Саллюстий волновался как никогда в жизни. В Константинополе всегда хватало доносчиков. И хотя участники заговора были людьми проверенными, к тому же лично заинтересованными в благополучном исходе предприятия, тем не менее квестор очень опасался, что среди них найдется предатель. О реакции сиятельного Руфина на подобный донос нетрудно догадаться. Нынешний префект претория не склонен к всепрощению. И посчитаться со своими врагами он мог исподтишка, не привлекая к своим действиям внимания божественного Аркадия. В конце концов, для того чтобы отправить хорошего человека в мир иной, не обязательно посылать его на плаху, порой достаточно удара кинжала или капли яда в вино. Особенно тяжко пугливому квестору было по ночам, но, к счастью, до решающего дня он все-таки дожил, и теперь его дальнейшее существование зависело исключительно от ловкости и удачливости высокородного Гайаны.
Божественный Аркадий с интересом отнесся к затее магистра Лупициана провести смотр армии. Местом проведения парада выбрали ипподром, способный без труда вместить десяток легионов, не говоря уже о наличии удобных мест для зрителей, включая самых высокопоставленных. Сиятельный Лупициан полагал, что будет полезным продемонстрировать военную мощь константинопольским обывателям, напуганным слухами об очередном нашествии варваров. Лупициана поддержали все чиновники империи, включая сиятельного Руфина.
Ипподром стал заполняться зрителями задолго до начала смотра. Конечно, обыватели предпочли бы увидеть соревнование колесниц или скачки, но и у военных парадов были свои почитатели. Особенно среди женщин. Вид марширующих легионеров всегда вызывает трепет в нежных сердцах.
Божественный Аркадий прибыл на ипподром ровно в полдень в сопровождении жены Евдоксии и высших чиновников империи. Брак императора вызвал немало пересудов в Константинополе, и многие горожане жаждали увидеть дочь варвара, покорившую сердце божественного Аркадия. Евдоксия была удивительно хороша в своем парчовом наряде. К такому выводу пришли зрители, сидевшие неподалеку от императорской ложи, и сумели донести свое мнение до всех константинопольцев, заполнивших в этот день ипподром. Распоряжались парадом магистр пехоты Лупициан, магистр конницы Бастый и префект претория Руфин. Но если Лупициана горожане знали давно и хорошо, то двое последних вызвали у них неподдельный интерес. Сиятельный Руфин, человек еще далеко не старый, хотя и с сильной проседью в волосах, понравился зрителем прямым станом и величественной осанкой, которой мог бы позавидовать и сам император Аркадий, к слову, не отличавшийся телесной красотой, так же как его батюшка блаженной памяти Феодосий.
Магистр пехоты Лупициан взмахнул рукой, и десятки труб возвестили зрителям о начале парада. Северные ворота, через которые на ипподром обычно въезжали колесницы, запряженные четверкой, а то и шестеркой коней, широко распахнулись, и римские легионеры, блистая доспехами, ступили на усыпанную песком арену. Первый легион остановился перед императорской ложей лицом к божественному Аркадию. Трибун, командующий им, бросился к ложе, уверенно печатая шаг по каменным ступенькам. В руке он держал обнаженный меч, которым собирался отсалютовать императору. Впрочем, к ложе его не подпустили гвардейцы, тщательно охранявшие божественного Аркадия. Трибун остановился напротив префекта претория, поднявшегося ему навстречу со скамьи. Видимо, сиятельный Руфин и должен был выслушать просьбы легионеров, которые они, согласно древнему обычаю, доносили до ушей императора во время смотров и парадов.
А дальше произошло то, что повергло в шок и божественного Аркадия, и его свиту, и всех зрителей, присутствовавших на ипподроме. Трибун неожиданно взмахнул мечом, и префект претория Руфин покачнулся. Никто не понял поначалу, что же произошло. Трибун круто развернулся на пятках и ринулся вниз. Легионеры вскинули щиты и ощетинились копьями. И в этот миг префект претория рухнул на скамью бездыханным. Женский крик надорвал мертвую тишину, воцарившуюся было на ипподроме, и десятки зрителей ахнули в один миг, сообразив наконец, что на их глазах произошло убийство. Гвардейцы плотным кольцом окружили императора и его супругу. Все ждали продолжения, но ничего более не случилось. Легионеры круто развернулись и гордо двинулись к Северным воротом, загребая грубыми солдатскими сандалиями мелкий песок арены. Трибун, нанесший префекту претория смертельный удар, как в воду канул. Скорее всего, он просто встал в ряды легионеров и вместе с ними покинул ипподром.
Смерть префекта претория Руфина повергла в шок божественного Аркадия. Император свалился в горячке, и лекарям пришлось затратить немало сил, чтобы вернуть ему утерянное здоровье. Убийцу сиятельного Руфина не нашли. Никто из чиновников, находившихся рядом с префектом претория в роковой миг, не запомнил его лица. Сиятельный Лупициан в ответ на вопросы выздоравливающего императора разводил руками:
— Я лично опросил едва ли не всех легионеров, но никто из них не назвал имени убийцы. Возможно, они его просто не знают, но не исключено, что скрывают. Конечно, мы могли бы казнить каждого десятого легионера в отместку за смерть сиятельного Руфина, но я не осмелился этого сделать, божественный Аркадий, без твоего приказа.
— Нет-нет, — замахал руками потрясенный император. — Не надо крови, Лупициан. Мне жаль сиятельного Руфина, но…
— Мы все служим тебе, божественный Аркадий, — бодро провозгласил магистр. — Тебе и римской империи. Сиятельный Руфин, мир его праху, выполнил свой долг до конца. Мы погребли его со всеми почестями, полагающимися чиновнику столь высокого ранга.
— У патрикия остался сын? — с печальным вздохом спросил император.
— Да, — подтвердил Лупициан. — Кажется, сейчас он находится в Нижней Мезии. Я могу уточнить у магистра Бастого.
— Я хочу, чтобы все имущество патрикия Руфина было передано его сыну, — твердо сказал император. — Ты должен лично проследить, Лупициан, чтобы мой приказ был исполнен в точности.
