Мартин Стивен - Крайняя мера
— Кажется, я знаю, почему прошлой ночью нас попытались убить на реке.
Джейн устремила на него безжизненный взгляд.
— Очнись, — сказал Генри уже более мягким тоном. — Проснись или поддайся своему настроению. Даже когда ты была маленькой девочкой и жила в вонючей деревне, твой дух оставался несломленным. Мне самому никогда не удавалось его сломить. А теперь выбирай. Неужели ты хочешь, чтобы негодяй, собиравшийся отнять твою жизнь, отравлял ее до конца дней из могилы?
Во взгляде девушки вспыхнул слабый огонек, словно тлеющие угольки, оставленные на ночь в камине.
— Это было…
Грэшем увидел, что она снова готова разрыдаться, и заговорил зло и резко:
— Да, случилось то, что случилось, и ничего нельзя изменить. Либо позволь себя уничтожить, либо выйди победительницей. Третьего не дано.
Джейн сделала то, чего ждал от нее Грэшем. Вместо того чтобы разразиться рыданиями, девушка с криком набросилась на него:
— Как ты можешь оставаться спокойным и так легко смыть кровь со своих рук?! Как можно забыть такое?! Ведь это были люди, а не животные! Господи, все шло так хорошо, а потом неизвестно откуда появился весь этот ужас, и я… мне пришлось…
— Тебе пришлось убить! — теперь уже кричал Грэшем. — Слышишь меня? Ты должна была убить этого негодяя! Ты вообразила, что Всевышний явится в забытый им самим мир и избавит тебя от мерзостей, которых в жизни в избытке? Очнись, женщина! — Он пододвинулся поближе, опустился на колени и прошептал ей в самое ухо: — И никогда не говори, что я забыл. У тебя нет на это права. Я помню все, что со мной случилось, но я научился хоронить воспоминания.
Грэшем знал, что одержал победу, и понимал, что полюбил эту женщину за мужество, независимый нрав и стойкость. Джейн опустила голову и сидела так несколько мгновений, а потом взглянула на Генри. На ее лице не появилось ни одной морщинки, а на голове — ни одного седого волоска, и все же она стала на несколько лет старше, хотя внешне это оставалось незаметным. Джейн уже никогда не будет прежней, но станет сильнее и приспособится выживать в этом мире. Грэшем не знал, чего стоила любимой женщине победа над собой, но цена выживания всегда высока.
— Прости, — прошептала Джейн, слегка хлюпая носом, что делало ее такой трогательной и беззащитной. — Я была поглощена собственным горем. Ты прав. Помнишь, как много лет назад я сидела на твоей лошади, укутавшись в роскошный плащ, которым ты прикрыл мое грязное тряпье?
— Что я должен помнить? — смущенно спросил Грэшем.
— Те слова, что ты мне сказал. Думаю, у тебя не было опыта в общении с маленькими девочками. Ты разговаривал со мной серьезно и торжественно, словно с новобрачной, которую вез домой в день свадьбы. «С этого момента для тебя начинается новая жизнь. Мы стираем события каждого прожитого дня, и если хватает смелости, можем начать все сначала с приходом нового дня. Сегодня для тебя наступил новый день». Я подумала, что ты сошел с ума, и не могла оторвать от тебя глаз, такой ты был дерзкий и красивый. Прежде со мной никто так не разговаривал.
— Неужели я произнес такую напыщенную речь? — спросил Генри, стараясь скрыть смущение. Он все прекрасно помнил.
— Ты не изменился, но я тебя прощаю и изо всех сил стараюсь начать новый день. Только будь со мной поласковее. Нас ждут тяжелые испытания, и чтобы не сорваться в бездну, мне нужна твоя любовь, а не окрики.
Каким-то непостижимым образом между ними снова установилась утраченная гармония, и неведомая сила повлекла их вперед, навстречу судьбе.
— Итак, почему прошлой ночью я превратилась в убийцу?
Девушка старалась говорить небрежно, но в ее голосе проскальзывали мрачные нотки. Грэшем понимал, что она умышленно назвала себя «убийцей», и не стал возражать. Джейн нашла собственный путь к спасению от превратностей судьбы и сможет пережить трагические события на реке. Каждый человек ищет собственный выход из подобных ситуаций, и общих правил тут нет.
Грэшем рассказал о подложном письме, которое принес Том Барнс.
— Почему ты не рассказал мне раньше? — обиженно спросила Джейн.
— Я собирался все рассказать, когда у меня будут не только вопросы, но и ответы.
— Разве это разумно? Ведь поделиться со мной такими сведениями не значит признать свою слабость. Просто иногда ум хорошо, а два лучше.
— Выходит, мне следовало спросить совета у горничной Мэри, экономки Марты и лодочника Гарри. Да, еще есть юный Уилл, повар и…
— Разница в том, что никто из них не обладает моим умом, — резко оборвала его Джейн. — Возможно, они по-своему тебя любят, но я люблю тебя по-другому, и моя любовь сильнее.
Генри не нашел, что ответить на эти слова, а Джейн продолжила свою мысль:
— Подлог письма долго и тщательно планировался. Кто же хотел нас убить, и что стало причиной событий прошлой ночи?
— Думаю, теперь я знаю ответ. Убийство Шедуэлла ввело меня в заблуждение. Сначала я думал, что это дело рук Перси, как и нападение на реке. Потом я решил, что здесь может быть замешан сам король, или Бэкон, или даже испанцы. Ноя ошибся.
— Так кто же это?
— Сесил. Возможно, он хотел перехитрить и обойти меня еще до того, как все началось. Сесил знал, что у меня есть компрометирующие его документы. Он не мог смириться с тем, что я держу его в руках, и всеми силами стремился вырваться из ловушки. И тут ему в голову пришла блистательная мысль подделать мой почерк и написать письмо с призывом совершить в Англии католический переворот. В этом случае я оказываюсь не только не заслуживающим доверия свидетелем, но и сами компрометирующие документы из папского архива подтверждают мою вину.
— Твои слова означают лишь то, что Сесил хотел обезопасить себя от твоих угроз. Почему же он решил нас убить?
— Уверен, все дело в Шедуэлле. Должно быть, Уилл узнал какую-то тайну, которая заставила бедного дурака лететь ко мне со всех ног. Его убил человек Сесила, а не Перси. Я перехитрил сам себя, гадая о причинах, заставивших Сэма Фогарти работать на графа Нортумберлендского, а возможно, на католиков и папу римского. Точно известно одно: Фогарти служит Сесилу, и он замешан в убийстве Шедуэлла и носит на пальце его кольцо. В любом случае все пути ведут к Сесилу.
Расчеты Грэшема, стремившегося объяснить Джейн причины охватившего ее ужаса, оправдались. Девушка отвлеклась от мрачных мыслей, и ее ум заработал с новой силой.
— Но Сесил не пытался нас убить сразу после гибели Уилла Шедуэлла. Он вызвал тебя в Лондон и поручил следить за Бэконом.
— Сесил испугался, что Шедуэлл узнал лишнее, и убрал его. Потом он подумал, что Уилл мог поделиться своими сведениями со мной. Что бы там ни было, но в этом случае меня нельзя было оставить в живых. Сесил не хотел поднимать напрасный шум, на случай если я ничего не знаю, вызвал меня в Лондон и поручил заняться надуманным делом Бэкона, чтобы убедиться в моем неведении. При встрече я не вызвал у него никаких подозрений, так как и правда не знал о причастности Сесила к смерти Уилла. Правда всегда служит лучшей защитой. Сесил узнал, что хотел, а я ничего не заподозрил, кроме того, что он был и остается мерзкой крысой. Должно быть, Сесил вздохнул с облегчением и направил меня по ложному следу, в надежде что я останусь в стороне и не узнаю ничего из того, чего мне знать не положено.
