Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты
И Мишка огласил концепцию души леса. Накатило на него вдохновение. Прикрывая время от времени глаза, чтобы наглядней представить себе картинки, что вывешивались на плакатах в аудитории, раскачиваясь и делая паузы, чтобы подобрать подходящие слова, он ввел понятие биоценоза, вскрыл категорию симбиоза, для наглядности вспомнил о круговороте воды в природе, выложил все, что помнил о почвообразовании, о переносе семян, опылении, генетическом коде. Самые большие проблемы заключались в адаптации к терминологии, даже об испарении воды в одно слово не скажешь, хотя представление об этом у слушателей имеется.
Смеркалось. Собеседники сидели с остекленевшими глазами и выглядели как-то подобострастно. Совсем не по-индейски. Решив, что переборщил с объемом информации, Мишка выдал им шаблоны для выбора деревьев по диаметру ствола, топоры и закрыл базар. Горло уже сипело. Короче, или он их в чем-то убедил, или никакой дороги не будет. А станок токарный будет в любом случае.
* * *Все ранее продуманные варианты привели к одной-единственной мысли – действовать следует методично, решая задачи по шагам, иначе его станок превратится в вызывное устройство, в просторечии именуемое виброзвонком. Поэтому из бревен вытесал могучие брусья, а уж из них сделал прочную раму, укрепив ее укосинами враспор снаружи. А как иначе обеспечишь идеальную повторяемость в условиях многократных сборок-разборок?
Рама эта, утвержденная вертикально, выглядела словно портал из фильма про звездные врата, только намного квадратней. И для прохода сквозь нее следовало чуть пригнуться. Окончание одной пешни, снятой с рукоятки, утвердил в верхней балке острием вниз. Второе – в нижней балке навстречу. Тут, ясное дело, действовал строго по отвесу. А потом между сформированными центрами вертикально укрепил бревно, стараясь упорами угадать как можно точнее в центры торцов. Зажал, одним словом.
Первая задача – создание нижнего подшипника. И должен он быть упорным, то есть держать вес оси. И радиальным, то есть не давать этой оси телепаться при вращении. А само это вращение ему пока недоступно. Если бревно раскрутить, то нижняя пешня начнет засверливаться в торец и деталь «сядет» на раму. Работал ножом, топориком, шершавым камешком, поворачивая заготовку только для того, чтобы убедиться в том, что нет отступления от окружности и соосности.
Потом надел на нижний, обработанный конец бревна плоское стальное кольцо для продольного упора и отрезок трубки для поперечного крепления оси. Круглость внутренних отверстий в них обеспечил, «сверля» их палкой с подсыпанием песочка. Работа эта изнурительная, но, отдыхая, ничего путного не соорудишь. Наконец насадил на точно вылизанное деревянное место детали подшипника и принялся совершенствовать их внешние поверхности еще более тщательно. Камешком. Нечем ему больше. Ох, и кропотливое это дело!
Загладил, довел – красота! Половина начала работы завершена. Теперь в том же порядке делаются металлические детали ответной части подшипника – неподвижной. К счастью, над их соосностью трудиться не нужно, достаточно обеспечить просто круглость отверстий. Места для насаживания их для обработки на эту же ось намного выше, она там еще не сточена.
Извлек из рамы нижнее острие, приладил в короткий брус металлические части подшипника, выверил его положение по отвесу, срезал лишнее с нижней части оси, собрал – крутится. Только не забывай подливать время от времени растопленный жир в чашу, образованную поднятыми кромками нижней опорной пластины. Это получился радиально-опорный подшипник, который держит нижний конец оси.
Второй подшипник, радиальный, организовал на середине оси, примерно на уровне пояса. Закрепил его между двух балок, что заранее подготовил на этой же высоте, пропустив между ними главную ось. Убрал верхнее острие, раскрутил руками, – не зря столько хлопотал, ход легкий, вибрации нет. Тут же, действуя резцом, превратил участок вала между подшипниками в шкив для ременной передачи.
Пара мужчин, захлестнув в этом месте веревку, могли теперь уверенно раскручивать вал. Один сильно тянул, а второй слабо сопротивлялся с другой стороны, с легким натяжением отпуская кольцо бесконечного, сплетенного из кожаных полосок приводного ремня. Насаженный выше среднего подшипника деревянный круглый столик был уверенно обработан резцом, как будто уже все делалось по-настоящему. Затем – шкив приводного колеса. Трубку – внутреннюю часть подшипника для него – обрабатывали уже «сверлением» верхней частью главной оси, лишив ее опоры сверху. В общем, с приводным шкивом хлопот было намного меньше. Изготовленная часть станка помогала делать последующие компоненты. Пусть и с хитростями, но многое получалось легче и точнее.
А после сборки привода, от которого станок просто оживал, если покрутить рукоятку, многое стало значительно удобней. Следующим был изготовлен верхний подшипник. Мишка отдавал себе отчет в том, что сколь он тут ни проявил мудрости и предусмотрительности, но шпинделя ему не соорудить. Так что закреплять обрабатываемые детали придется, зажимая с торцов. Создавать прижимное усилие лучше всего вертикально сверху вниз, чаще всего – просто за счет использования банального груза.
Так что устройство, передающее это самое усилие, но не препятствующее вращению, – вещь ответственнейшая. И ее крепление, как и салазки, по которым она скользит, – основа будущего всей затеи. Пришлось делать рубанок и шерхебель. Железки, стамески, деревянные тиски, без зажатия в которые заготовка не хотела поддаваться точной обработке. Зато потом удалось выстругать направляющие и создать конструкцию, позволяющую на очень приличное расстояние перемещать по вертикали встречную верхнюю опору.
Получился станок. Мишка срезал торчащую из нижнего столика часть оси и первым делом наделал приспособлений для зажима разных заготовок, переточил все детали подшипников. Пересобрал станок уже с ними – лучше пошла работа. Мягче ход, небольшая и до этого вибрация перестала ощущаться совсем. Наделал запчастей и принялся за колесо дорожной повозки.
* * *Сайка, Айн и Ласточка своими рукомашествами и дрыгоножествами увлекли мать семейства Пупырчатых Жаб и пару раз в день доставляют Мишке непередаваемые страдания. Без музыки это смотрится куце, незавершенно. Жалко даже, что такая выразительная пластика подается без музыкального сопровождения. Что обидно, никаких признаков даже примитивной музыки он до сих пор в местных ресурсах не обнаружил.
Делать дуделку – за это браться бесперспективно. Чтобы выучиться на ней играть, надо быть настоящим пастухом, изнывающим от скуки под березой при виде мирно пасущихся коров. И этих самых коров в этих местах взять решительно негде. Зато есть куча горшков и воспоминания об истерзанном в детстве игрушечном ксилофоне.
