Андрей Посняков - Мир пятого солнца
Кто-то из молодых «силачей», оказавшись рядом, бросился на врага, размахивая палицей… И тут же упал, обливаясь кровью: макуавитль вождя одним ударом раскроил ему грудь. Такая же участь постигла и следующего… И еще одного…
Асотль резко ударил мечом занесшего дубину врага. Попал в шею – прямо в лицо юноше фонтаном хлынула кровь, горячая кровь противника, пьянящая лучше всякого вина.
Нагнувшись, молодой сотник подхватил с земли копье и бросился к тлашкаланскому вождю – пижону в пятнистой шкуре. С ним уже схватились двое меченосцев, пытаясь достать, – враг ловко отбивал все их атаки…
Ничего, парни, держитесь.
Асотль, едва не получив по голове палицей, увернулся, забежал сзади и, улучив момент, ударил врага копьем в левый бок. А вот так, исподтишка! Проявлять сейчас глупое благородство означало играть по чужим правилам, а это сулило гибель. Не уважать мужество и благородство врагов должны были тлашкаланцы, а ужасаться их подлости и коварству, бояться всей неправильности происходящего. Образ полных отморозков был сейчас для ацтеков спасением.
Покончив с вождем, Асотль неожиданно для себя оказался лицом к лицу с другим соперником – и было не уйти, пришлось тут же вступить в схватку. Тлашкаланец, вне всяких сомнений, был опытным воином – сражался без шлема, и волосы его были заплетены в особую прическу, торчали на голове клоком, хвостом, чтобы было легко уцепиться, выдернуть из строя, утащить к жертвеннику. Этим умелый воин выражал свое презрение к врагам, к плену и к мучительной смерти. Придурок.
Резко упав на колени, Асотль пропустил над головой увесистую палицу и снизу ударил противника в живот острием копья. И едва успел откатиться в сторону – туша тлашкаланца, обливаясь кровью, тяжело повалилась наземь.
Выдохнув, сотник быстро осмотрелся – кажется, получалось неплохо! Воины цветов – почти дети – явно теснили врагов… Нет, пожалуй, здесь не совсем было уместно это слово. Не теснили – разили. Копьями, мечами, секирами, стрелами, всем, чем угодно. Убивали. Не брали в плен, ничуть не боясь мстительности оставленных без богатой жертвы богов. Это было неправильно, ужас до чего неправильно. И это действовало.
Почти все тлашкаланцы уже были перебиты, воины цветов тоже не обошлись без потерь, но это были боевые потери, потери славные, ведь принять случайную и внезапную смерть от руки врагов – совсем не то, что умереть на жертвеннике.
Здесь, на опушке, сражение подходило к концу – быстро, очень быстро. И то же самое происходило за лесом, где возбужденный неудержимым азартом погони отряд преследовал быстроногих ацтекских подростков во главе с охотником Сипаком, прекрасно знавшим все эти места.
Да, тлашкаланцы успели скрутить на ходу одного, другого, третьего. Оставили под деревьями – потом отдать жрецам – и продолжали погоню. Ах, сколько пленных! Сколько рабов, жертв… Воистину, боги будут довольны. А иначе просто не могло быть – на то и война цветов.
Быстрее, быстрее… Еще быстрее!
Тлашкаланцы радостно переглядывались – похоже, уже можно было не торопиться. Куда они денутся-то, эти бегущие дети? Некуда. Там, впереди, болото.
Да, впереди было болото, и Сипак верил, что ведомые им подростки в пылу поспешного бегства вовсе не позабыли показанной им схемы, которую должны были заучить наизусть. Сипак надеялся, что заучили. Ну, и сам, конечно, поглядывал – не без этого.
У самой трясины задержался, дернул бегущего за локоть:
– Во-он по той тропке, между корней! Быстро! Только очень и очень быстро.
О, охотник прекрасно знал, почему нужно было спешить!
Но этого вовсе не ведали тлашкаланцы. Увидели болото, тропинку, несущихся по ней юношей… И засмеялись, презрительно захохотали – поистине, страх лишил этих детишек разума! Ну куда же они, куда? Там же нет выхода, ну разве что утопиться в трясине. Или – вверх по заросшему колючими кустами холму, но это долго. Нет, беглецам не уйти!
Теперь уже не очень спеша, тлашкаланцы вальяжно, перейдя с бега на быстрый воинский шаг, пошли по тропе, петляющей между корней деревьев…
И были тут же атакованы болотными змеями! Разъяренными ядовитыми гадинами, чей покой был только что нарушен быстроногими ацтекскими юношами. Ацтеки-то успели убежать, а вот их враги…
Вскрикнув, повалился в трясину один, второй, третий… О, змей здесь было много, очень много, настоящее змеиное царство. Они выползали из-под корней, лианами свисали с деревьев, везде слышалось омерзительное шипение, сулившее мучительную и скорую смерть.
Побледневшие противники – те, кому повезло уцелеть, – немедленно повернули обратно… И были встречены градом ацтекских стрел.
Да, засада удалась на славу!
Да и вообще…
Почти все тлашкаланцы погибли, мало кому удалось спастись, ведь воины цветов вовсе не старались умилостивить богов и не брали пленных. Покончив с основными силами врага, ацтеки наконец добрались до жрецов, до жертвенников, до гнусных каменных истуканов с щедро вымазанными человеческой кровью губами.
Асотль оказался там не в числе самых первых. Пока осматривал поле битвы. Пока вместе с десятниками подсчитывали потери… Уже потом дошли руки и до тлашкаланских богов… Все тех же Тескатлипок или их ипостасей.
Юные ацтеки, только что сражавшиеся с беззаветной храбростью, в нерешительности топтались у жертвенника, на котором был привязан – распят – человек, голый худющий парень с затравленным взглядом. Не ацтек. Еще с десяток таких же, связанных, ожидали своей участи неподалеку.
– Мы должны принести их в жертву, вождь? – завидев сотника, нерешительно спросил Касавач. – Ведь, наверное, нужно отблагодарить за победу богов…
Асотль ухмыльнулся:
– Так бы поступили тлашкаланцы и прочие… да все.
– Да. Все. – Ацтеки были согласны.
– Но мы-то – не все! – Молодой сотник прищурился, обводя своих воинов быстрым пронзительным взглядом. – Мы победили только потому, что делали не как все. Поэтому и с богами поступим так же – пленников немедленно освободить, жрецов – истребить, жертвенники и идолы разрушить.
– Разрушить? Но это же – боги! Вон. – Касавач кивнул на ближайшего клыкастого идола. – Это – явно Тлалок, а вон, рядом, Тескатлипока… Неужели мы оставим их без подношений?
Так говорил Касавач. Остальные воины, дети своего времени, молодые ацтекские парни, неодобрительно посматривали на своего командира. Неужели он пойдет против богов? Такого святотатца нужно самого принести в жертву!
Асотль – умудренный жизненным опытом Перепелкин – прекрасно все понимал. И тут же придумал, как переломить ход событий в свою пользу.
Усмехнулся:
– Конечно же, мы восславим богов, как вы могли подумать иначе?
