Николай Дмитриев - Под тремя башнями
В голосе Нонны звучала такая явная насмешка, что Сашка чуть было не проговорился. Когда-нибудь эта дерзкая девчонка об этом узнает. Когда-нибудь… Только сейчас, вовремя прикусив язык, Сашка понял, какие тяжелые обязанности накладывает на человека данное слово…
Так и не дождавшись ответа, Нонна оборвала разговор и демонстративно отвернулась. Сашке ничего другого не оставалось, как только с самым независимым видом грести, то и дело поглядывая на план. Уже далеко позади осталась затока кувшинок, но Сашка благодаря своей карте легко ориентировался и благополучно выбрался из водяного лабиринта.
Когда лодка снова оказалась на фарватере, Нонна попросила:
— Подвези меня к лестнице.
Сашке совсем не хотелось ссориться, и он с готовностью, будто и не было никакой размолвки, спросил:
— А что за лестница?
— Монастырская, — Нонна долгим взглядом посмотрела на Сашку, словно определяя, ссориться ли дальше, и, видимо, решив, что не стоит, вполне миролюбиво добавила: — Тут, рядом…
Монастырская лестница, начинаясь от самой воды, поднималась вверх, но никуда не вела. Может, раньше наверху что-то и было, но со временем всё исчезло, и сейчас там густо росли кусты, лишь кое-где прорезанные узкими тропинками, а за ними, чуть выше, торчали стены монастыря.
Сашка вылез на ступени, зацепив лодку, помог Нонне выйти и начал с интересом осматриваться.
— Слушай, а я и не знал про лестницу… — Он вытащил свой план и разложил прямо на ступенях. — Надо пометить…
Сашка принялся ориентировать карту, но ему помешали. Сверху по лестнице кто-то быстро спускался. Сашка поднял голову. К ним подходил высокий парень лет семнадцати. Увидев его, Нонна насмешливо протянула:
— А, Лер Олек, собственной персоной…
Лер остановился и, улыбнувшись Нонне, подозрительно посмотрел на Сашку, возившегося с планом.
— А чего это вы тут делаете?
— Как что? — Нонна показала на лодку. — Путешествуем. Заодно клады ищем, между прочим. Мы ж не такие кладоискатели, как некоторые. Кстати, ты как, нашёл уже свой клад?
— Я бы нашел… Да вот ты не хочешь…
Улыбаясь, Лер так и щупал сузившимися глазами лежавший на ступеньке Сашкин план.
Нонна демонстративно уперла руку в бок и, выставив локоть, заявила:
— Ты всё хочешь, чтоб я тебе ход показала?
Глаза Лера беспокойно забегали, и он сделал неопределенный жест.
— А я не хочу! — Нонна топнула ногой и с неожиданно злой интонацией закончила: — Я вот ему показала. Вон план, видишь!
— Ему? — Лер удивленно-пренебрежительно ткнул пальцем в Сашкину сторону. — А ты как, добре подумала?
— А ты что, своему швагру-полицаю пожалуешься? Попросишь, чтоб план забрал?
— А это мы увидим сейчас, кто кому жаловаться будет. — Глаза Лера злобно сощурились, и он, шагнув на ступеньку ниже, толкнул Сашку плечом. — Слушай ты, фраер, мы пока разойдемся по-хорошему, ты свой планчик тут оставишь, сядешь в лодочку и чтоб я тебя возле Нонки не видел, понял?..
Лер придвинулся ближе, но Сашка ловко подхватил лист и не сворачивая швырнул в лодку.
— Много хочешь, не жирно ли будет…
Договорить Сашка не успел. Молниеносным толчком Лер сбросил хлопца со ступенек в кусты и, выхватив из кармана коричневую деревяшку, злобно прошипел:
— Ну ты, фраер, не гоношись, лезь в лодку, неси план сюда.
В руке Лера звякнула пружинка, и из деревяшки само собой выскочило узкое треугольное лезвие. Ощупью цепляясь за ветки и не сводя глаз с ножа, Сашка медленно отступил назад и, одним прыжком махнув в лодку, схватил весло. И тут Лер, решив, что Сашка просто хочет удрать, совершил ошибку. Он прыгнул вниз и потянул нос лодки на себя. Сашка взмахнул веслом, лодка резко качнулась, и удар окованной жестью лопасти пришелся по толстой ветке.
Лер испуганно отскочил, а Сашка мгновенно выпрыгнул назад на лестницу и замер, перехватив обеими руками весло.
— Отскочь, фраер! — завизжал Лер, тыча ножик перед собой.
— Ну, ну… Бегу, падаю…
Сашка медленно переступил ступеньку, обломанная ударом ветка шлепнулась на воду, и окованный конец весла начал плавно отходить в сторону. Лер отчетливо понимал, что теперь промаха не будет. Десантный ножичек нужного эффекта не произвел и делал безжалостный удар веслом вполне правомерным. Лер поспешно отступил назад и вдруг, спрыгнув на боковую тропинку, отбежал метров на десять. Остановившись на секунду, он повернулся и, прежде чем скрыться за кустами, сдавленно крикнул:
— Зажди, фраер московский, ты меня еще вспомнишь!
Нонна, не проронившая во время стычки ни одного слова, проследила за бесславным отступлением Лера и весело рассмеялась:
— Браво, рыцарь! Конечно, шпага эффектнее, но кому что.
— Что есть, — Сашка смущенно улыбнулся и, повертев в руках весло, бросил его назад в лодку. — Жаль куст подвернулся.
— Не переживай, куста только жалко, — подзадорила Сашку Нонна.
— Слышь, а чего ты с ним так? — Сашка постарался незаметно отряхнуть испачканные при падении брюки. — Полицая какого-то вспомнила. У него что, кто-то в милиции работает?
— Да не в милиции, а в полиции, — Нонна сердито фыркнула. — Родич его при немцах полицаем был. Лер все возле него крутился.
— Тогда правильно, — Сашка вспомнил разговор и спросил: — Он что, вправду клад ищет?
— Да какой там клад… — Нонна махнула рукой. — В Старом городе при немцах гетто еврейское было. Говорят, они золота много спрятали. Будто такие старые подвалы есть, вот Лер туда залезть хочет.
— А почему ты мне ход показала, а не Леру?
— А я люблю отчаянных! — Нонна задорно вскинула голову, улыбнулась и легко побежала вверх по лестнице…
3агадка «П-В»
Сашка закончил наносить лестницу на план и положил карандаш. Полюбовавшись на свою работу, он аккуратно сложил лист и отложил в сторону. Теперь можно было заняться и другими делами. Открыв ящик письменного стола, Сашка начал выкладывать свои богатства. Там у него было много всякой всячины, но сегодня его интересовали только электрические фонари.
Фонари вообще пользовались большим спросом, а мальчишки с ними просто не расставались. У каждого мало-мальски уважающего себя хлопца в кармане обязательно болталась металлическая или пластмассовая коробочка с рефлектором под толстым стеклом.
Фонари были всякие — немецкие, американские, французские, итальянские и вообще неизвестно чьи. В своё время они числились в составе военно-табельного имущества, а теперь, начисто потеряв армейскую принадлежность, запросто переходили от владельца к владельцу.
