Кирилл Кириллов - Булат
– Не боись, есть что предложить.
– Э, нет. Ты мне лучше сейчас расскажи, – уперся мулла.
– Да ты что? Думаешь, я тебя в рабство запродам, евнухом в гарем? – рассмеялся Афанасий, но, увидев растерянность на лице друга, смягчился. – Ладно слушай, – он оглянулся по сторонам, не греет ли ухо разносчик из ближайшей лавки, и продолжил: – Видел мешочки, что я на теле ношу?
– Да, видел. Помню, даже интересовался, что в них. Ты ответил, что земля родная. Ясно, обманываешь, но дальше выспрашивать не было смысла.
– Прав ты, – ответил Афанасий. – То не земля, то особый порошок, весьма пригодный в кузнечном деле. Денег стоит немалых. Вот и предложу часть его местным оружейных дел мастерам. Не бесплатно, естественно. А на вырученные деньги мы сможем до дома добраться.
– До какого?
– Вот чудак-человек! – всплеснул руками купец. – Ты до своего, я до своего, или до какого захотим.
– Думаешь, получится у тебя сторговаться? – спросил мулла, оглядывая лохмотья, болтающиеся на Афанасии, как вывешенные на просушку на древесном суку.
– Так купец я али как? Пойдем уж. Или, хочешь, тут где-нибудь подожди.
– Ну, нет, – мулла оглядел разношерстную, наполняющую рынок толпу. – И я с тобой.
– Ну, то-то, – самодовольно улыбнулся Афанасий.
Они прошли вдоль открывающихся лавок, удивленно вертя головами. Такого разнообразия и красоты ни мулле, ни даже видавшему виды Афанасию раньше зреть не приходилось. Оружие было все сплошь знакомое, не раз виденное в этих землях. Кривые хорасанские и персидские сабли. Прямые мечи из западных земель, со скругленными кончиками и игольчатыми остриями. Местные мечи и кинжалы с раздвоенными лезвиями. А вот рукояти к ним были удивительные. В них сверкали жемчуга и изумруды, адаманты и перламутр, золотая насечка и серебряные завитушки по гарде. Рядом ножны, изукрашенные камнями самоцветными. Подстать им шеломы, кольчуги, панцири, щиты, копья. Все это великолепие блистало и переливалось в лучах восходящего солнца, слепя глаза.
– Что ты ищешь? – спросил у купца мулла, когда они прошли уже две трети ряда, не обращая внимания на зазывал. – Лавку побогаче? Так вон в любой россыпи золота быть должны.
– Не в богатстве дело, – ответил Афанасий, подозрительно оглядывая одного из подмастерьев, который вышел из своей лавки и шел за ними уже довольно долго. То ли спросить хотел о чем, то ли пинка дать прохожим из шалости. Так ни на что не решившись, подмастерье отстал, затерялся в боковом проходе. – Тут тонкий подход нужен. Ага, вот, – он остановился и даже воздел к небу палец. – Чуешь?
– Что? – не понял мулла.
– Молоты кузнечные звенят.
– И что?
– Вот, значит, нам туда. Вернее, мне. Я пойду договариваться, а ты вот что, ты вон в ту чайхану иди, жди меня там. Вот тебе монет немного.
– Э, ты откуда денег взял? – выпучил глаза мулла.
– Не важно, долго объяснять. Потом, – отмахнулся Афанасий и полез под рубаху. Долго там копался, потом извлек на свет божий перевязь с заветными мешочками и книжицу Михаила, разлохмаченную, с выпадающими листами. – Возьми это и храни как зеницу ока, не показывая никому.
– Ладно, – пожал плечами хорасанец, рассматривая видавшие виды кожаные мешочки на потемневшей веревке. – Это вот они и есть? А с виду невелики.
– Невелики, да внутри их дорога домой, быстрая и без ухабов, – улыбнулся купец.
– Ладно, – снова пожал плечами мулла. – А книжка про что? Можно почитать?
Афанасий на мгновение задумался. Если книжник прочтет, что там написано, а он человек грамотный, не одним языком владеет, то догадается, что не из Герата Афанасий, как всем рассказывал…
А ведь может мулла и сдать его городским стражникам, может, даже и награду за то получит, на те деньги прибьется к каравану какому и попадет домой без заминки. А с другой стороны, нельзя с собой книжку брать. Опасно. Наверняка ведь подумают, что там все описано, что он продать хочет. Отберут без возврата. Да может, и пришла пора открыться кому, поведать отягощающую душу тайну?
– Читай, – махнул рукой купец. – Только не дивись сильно, если что.
– Я за время путешествия с тобой уже столько перевидал, трудно меня удивить, – улыбнулся мулла. – Так уверен, что тебе помощь не нужна?
– Иди уж, – толкнул его в плечо Афанасий.
Он не стал говорить, что без муллы, который за себя постоять вряд ли сможет, ему будет гораздо спокойнее. Не глядя более на спутника, он зашагал вдоль лавок, ориентируясь на стук кузнечного молота. Странный то был звук. Слишком ровный, слишком четкий для обычной кузницы, но все равно до боли родной и знакомый.
Кузница, из которой исходил звук, располагалась в большом открытом дворе, пристроенном к двухэтажной лавке с прилавком и складами на первом этаже и горницами для отдыха и сна на втором.
Ворота во двор были распахнуты настежь, чтоб нуждающиеся по скобяному делу люди могли спокойно зайти со своими делами. Представляла она собой четыре сложенных из камня столба, покрытых соломенной крышей, густо обмазанной глиной. Через двор тек бурный ручеек с окрестной горы, а в него опускались лопасти водного колеса, что, крутясь, приводило в движение железную бабу, подвешенную на хитрой системе блоков. Опускаясь на огромную наковальню, она и издавала тот равномерный, неживой звук, какой различил Афанасий. В остальном же кузница была как кузница. С горном в дальнем углу, с кадушками для закалки метала, с серпами, ножами и подковами, развешенными под крышей, и складом кизяка, коим топили тут заместо дров.
Орудовал здесь невысокий кряжистый кузнец с лысой головой и роскошной бородой, в которой пробивались первые седые нити. Пот ручьями тек по его голой спине, могучие руки бугрились, сжимая огромные клещи. Зажав в них малиново-красную от жара заготовку, он подсовывал ее под механический молот то одним, то другим боком. Летела из-под железной чушки сверкающая окалина.
– Здравствуй, добрый человек! – поприветствовал его Афанасий.
Кузнец кинул заготовку в чан с водой и поднял глаза.
– И тебе не хворать. Зачем ко мне пожаловал, сломалось что?
– Нет, хвала… Аллаху, все в порядке. С хозяином поговорить хочу? Не ты ли?
– Нет, не я. Вон через ту дверь зайди в лавку, там спроси.
– А кого спросить-то?
– Спроси Мухаммада Аделя Азиза ал-Каяли, если хочешь.
– Спасибо, добрый человек, – ответил Афанасий и взошел по ступенькам.
Без стука прошел в приоткрытую дверь и очутился в темной горнице с одним стрельчатым окном на теневую сторону и низким, едва макушкой не касался, потолком. Посреди нее был раскинут дивной красоты ковер с жар-птицами и единорогами, весь уставленный яствами и напитками. На вышитых подушках возлежал… тот самый кузнец, что возился в кузне!
