Николай Энгельгардт - Граф Феникс
– Великий Кофт, помилуй слепца! Останови свою длань! Червь сей не стоит твоей молнии! Ради посланника своего остановись!
И вдруг, схватив за руку маркизу и почти стащив ее с софы, другой рукой ухватив за рукав и полковника, и лекаря, он потащил их всех на средину комнаты, бормоча:
– Сюда! Сюда! Скорее! Смертельная опасность вам угрожает! Скорее под мою защиту, в круг! Иначе освобожденные кощунственным дерзновением безумца слепые стихийные духи ринутся и растерзают вас!..
И, очертив энергичными движениями руки круг, он принялся поспешно бормотать заклинания.
ГЛАВА XXXII
Докторская дуэль
Совершенно обессиленный этими упражнениями в магическом искусстве, Калиостро удалился с супругой в отведенные ему покои. Домашний врач и полковник Бауер остались на том же месте среди гостиной, где поставил их магик, спасая от гнева Великого Кофта и стихийных духов. Некоторое время оба молчали.
– Должен признаться, доктор, что вы далеко зашли, – сказал наконец адъютант светлейшего.
– Я был не в силах воздержаться! Этот наглый шарлатан и шпион заставил меня забыть всякое благоразумие. Вы знаете, что обычно я весьма терпелив. Но тут был вне себя.
– Напрасно вы говорили по-латыни. Я не понимаю этого языка, иначе предупредил бы столь печальное заключение вашей беседы. Я полагал, что вы спорили о тайнах своего искусства. Но сколь он ловок! Нашелся, как выйти из затруднительного положения!
– Я обличал его шарлатанства, о которых узнал от доктора, приехавшего из Страсбурга, где Калиостро появился в прошлом году. На это он отвечал мне так гнусно, что я потерял всякое самообладание.
– Надо думать, что Калиостро не станет распространяться о полученном гостинце, равно как и прекрасная его супруга, от которой вообще много не добьешься. Значит, единственный свидетель всего здесь происшедшего – я один. А я могу дать вам слово, что сохраню тайну.
– Как! Дать восторжествовать этому шарлатану! Никогда! – вскричал доктор. – Я обо всем доложу светлейшему! Я изобличу проходимца!
– Ах, я не советовал бы вам этого! – сказал Бауер.
– Почему? Ужели терпеть, чтобы наглый обманщик…
– Свет ныне весь построен на обманах. Но я должен вас предупредить, что супруга господина Калиостро весьма приглянулась светлейшему. Случайно через гобелен я в этом мог убедиться. И хотя она к пощечине отнеслась весьма спокойно, но, конечно, по общности интересов всегда вступится за своего графа. А вы знаете коварство и уловки итальянского ума и крайнюю слабость светлейшего к женским прелестям.
– Не могу, полковник. Докторская присяга меня к этому вынуждает. Не могу допустить к больному младенцу наглого знахаря. Но весьма благодарен за сообщение. В таком случае я поговорю сначала с княгиней Варварой Васильевной.
– Так было бы, конечно, благоразумнее. Хотя становиться между родственной ревностью княгини и расположением светлейшего к новой прихоти не бчень выгодно и безопасно. В случае чего можете сильно пострадать с обеих сторон. Кроме того, мне достоверно известно, что сам Калиостро имеет здесь сильнейшую опору в госпоже Ковалинской.
– Расположение госпожи Ковалинской ко всякого рода духовызывателям мне хорошо известно.
– Да, но тут нечто большее.
– Большее? Что вы хотите сказать?
– Госпожа Ковалинская посетила Калиостро в Итальянских.
– Это мне известно.
– Она провела с ним в уединенной беседе довольно много времени.
– Что же из этого?
– А то, что выездной лакей Порфирий мне доверительно сообщил: Калиостро с лестницы в карету госпожу Ковалинскую снес почти в своих объятиях.
– Вот что!
– Да, да! Вы знаете пламенную природу госпожи Ковалинской. Значит, вам может угрожать мщение с этой стороны. Мщение влюбленной женщины беспощадно, а по многим причинам госпожа Ковалинская при дворе князя Потемкина – большая сила.
– Ах, я все это знаю, вижу, понимаю! Но дать восторжествовать низкому авантюристу…
– Повремените. Предоставьте его собственной подлости. Как ни тонок этот искусник, но и с ним будет то, что и со всеми подобными – он на чем-либо попадется. Тогда нанесите ему удар.
– Должен признать благоразумие ваших советов, – согласился домашний врач. – Притом все-таки презренный съел от меня сытную оплеуху и, следовательно…
Он не договорил. В гостиную вошел в алхимическом наряде слуга Калиостро.
Вежливо поклонившись, он осведомился, видит ли домашнего врача князя Потемкина.
– Это я, любезный. Что вам надо? – сказал врач.
– Передать вашему благородию письмо моего господина, графа де Калиостро.
С этими словами Казимир подал треугольное письмо, затем поклонился и вышел.
Доктор, сломав печать, прочел:
«Силой троякого триединого. Нанесенное вами тяжкое оскорбление тому, чье высшее посланничество засвидетельствовано ухе многими силами пред целым светом, конечно, было бы от незримых его покровителей и служителей отомщено ужасно и мгновенно. Мы того не пожелали. Мы отвели от главы дерзновенного безумца карающую длань Великого Кофта. Движимые высоким человеколюбием и снисхождением, мы спасли тленное и растленное в уме, в сердце, в фибрах тела естество несчастного оскорбителя освященной нашей особы от растерзания слепыми стихийными духами. Но затем граф Калиостро уже как дворянин обязан требовать удовлетворения от оскорбителя. А так как оскорбитель по званию своему доктор, и оскорбленный тоже врачеватель, и так как само оскорбление последовало из-за состязания в общем искусстве и теперь уже дело идет о превосходстве противников по части медицины, какая совершеннее – профанская или герметическая, то я вместо оружия предлагаю яд. Каждый из нас даст друг другу по пилюле, и тот из нас, у которого окажется лучшее противоядие, будет считаться победителем и отомщенным.
Граф де Калиостро-Феникс».
Прочитав послание, доктор передал его полковнику Бауеру. Когда тот ознакомился с содержанием письма, оба некоторое время молча смотрели друг на друга.
– Да, – сказал наконец Бауер, – действительно невозможно предугадать уловки итальянского ума. Дуэль весьма необычная. Что же вы ему ответите?
– Я, конечно, не настолько безумен, чтобы принять такие условия. Дуэль же на ином оружии не в нравах мирного ученого сословия.
– Итак, вы не ответите на вызов господина Калиостро?
– Безусловно.
– Но в таком случае он останется в явной выгоде и станет распространяться о преимуществах своего искусства, которое позволяет безвредно употреблять яды.
– Черт бы побрал этого шарлатана!
– Именно. Но этот некромант весьма ловок. Итак, сходу брать его нельзя. А в таких случаях наше военное искусство рекомендует обходной маневр. Я бы посоветовал вам следующее: притвориться, будто побеждены его мудростью, признать его сверхъестественные силы и поступить к нему учеником.
