Валерий Большаков - Консул

– Когда я спрашиваю, надо отвечать, – сказал Косой негромко. – Понял, ты, харя немытая?

Это был уже вызов. Вожак побледнел и покинул седло. Молодцы оживились – сейчас что-то будет, сейчас им покажут зрелище, и кого-нибудь прикончат!

Ород, по-прежнему невозмутимый, тоже спрыгнул с коня. Вожак оскалился и выхватил меч. Косой неспешно вытянул свой гладиус, к которому привык на землях фроменов. Фехтовальщиком он был неплохим, да и в учение его отдали не кому попало, а славным рубакам из «драгонов», охранявшим самого шахиншаха. Эти разбойники ему не чета… Но случай не разбирает лиц.

Вожак закричал, пугая Орода, и бросился, кроя воздух мечом наискосок. Ацатан отступил, мягко улыбаясь, словно приглашая напористого товарища занять свое место. Увернулся раз, увернулся другой… Бой расшевелил Орода, подогрел вяло текущую кровь, пробудил злость. Косой сощурил глаза и перешел в атаку. Мгновенный напор ошеломил вожака, а точные уколы в грудь, под мышку, в руку, в ногу разъярили – косоглазый незнакомец играл с ним. Вместо того, чтобы разом покончить с главарем банды, он кружил вокруг, больно покусывая, пуская кровь помалу. И вожак ощутил страх.

Перемену настроения почуяли и сами молодчики-разбойнички – сперва они возбужденно ревели, приветствуя скорую победу вожака, но вот крики стали стихать. И снова поднялся рев – полувозмущенный, полувосхищенный. Никто из разбойников не давал клятву верности своему главарю, их вел тот, кто был сильнее. Так выбирали вожака стаи волки – с кого же еще брать пример лиходеям?

Ород, сам того не ведая, сделал верный ход – удерживая на длину клинка главаря, он показал разбойничкам, что не того они признавали первым среди равных. Косой дал им время подумать и передумать, то бишь созреть для нового выбора.

Вожак отпрыгнул, тяжело и хрипло дыша, и тогда Ород совершил молниеносный выпад, пронзая объемистое брюшко и накалывая печень. Выдернув меч, он небрежно обтер лезвие о грязноватый халат главаря, быстро отходившего к предкам. А сам даже не запыхался.

Молодчики молчали, переглядываясь и тужась понять, что же им делать теперь. Много времени на раздумья Ород им не дал. Указав мечом на повозку, он громко спросил:

– Так что же это такое?

Из толпы выступил толстяк в замызганном халате ханьского покроя – запахнутом на правую сторону.

– Я – Куджула, – сказал он, – а это, – толстяк всем телом повернулся к повозке, подле которой дрожали люди в странных одеждах, – кортеж одного царька с этих… как их… горы такие есть, шибко большие, говорят… А! Хималаи, во! И он там в царьках ходил, вон тот, что из кареты вывалился. А это свита его.

Ород замер, прокручивая в голове блестящую комбинацию.

– И он ехал к императору Поднебесной? – медленно уточнил он.

– Ну, да…

Косой зажмурился и покачал головой. На губах его заиграла слабая улыбочка.

– И что же вы хотите со всем этим сделать? – осведомился ацатан.

– Как что? – удивился Куджула. – Поделить на месте и свалить подальше! Тут вона, подарки императору имеются – бирюза кусками, нефрит…

Ород вздохнул.

– Нет, не зря я заколол этого кабана, – ткнул он сапогом тушу убитого вожака. – Дурак он был потому что, и вас за придурков держал. Слушайте все! – возвысил ацатан свой голос. – Если пойдете за мной и станете слушаться меня во всем, то уже в этом месяце вас оденут в шелка и накормят с золотых тарелок! Бирюза! – фыркнул он. – Надолго ли ее хватит, этой бирюзы? На три дня закатите ха-арошую гулянку, и все? А я вам предлагаю безбедную жизнь во дворце до самой весны, если не дольше!

Разбойнички взволнованно зашумели, мешая неверие с надеждами голодранцев.

– А чего делать-то? – спросил за всех Куджула.

– А ничего. Я поеду в этой повозке как горский царь, а вы последуете за мной как свита!

Разбойнички взревели. Теперь, когда им указали ясный путь, мнения раскололись – одни, самые безбашенные, восторженно вопили, вращая клинками, другие, кто побоязливей, хмурились и крякали, ожесточенно почесывая в затылках.

– Кто со мной? – воскликнул Ород. – Кто хочет целый год вкусно есть и сладко пить, спать с красавицами в теплых постелях и жить во дворце?!

– Мы! – взревело большинство. – Мы хотим!

– Одно условие! О нашей затее никто не должен знать, кроме нас, верных друг другу! Кто не с нами, тот враг нам, а врагам нельзя оставлять их жизни…

– Это мы мигом! – выкрикнул Куджула и всадил в своего соседа, выступавшего против нового вожака, кривой меч.

– Я за, я за! – в ужасе закричал длинный, как жердь, сомневающийся, но ставки были сделаны – копье вошло длинному в живот и вышло со спины.

Ород не успел сосчитать до пяти, а вокруг него столпились сплошь его сторонники. Противники бились в агонии.

– Переводчика, случаем, не сгубили? – вопросил ацатан.

– Живой он, – успокоил вожака Куджула. – Тиридат, волоки его сюда!

Названный Тиридатом притащил полузадохшегося старикана в тюрбане, обличьем – вылитый парфянин.

– Откуда родом? – поинтересовался Ород.

– Мардохмаг че аз Селохия шахр… – просипел старик-переводчик, прокашлялся и сказал на кушанском: – Из Селевкии мы. А звать меня Хоразом.

– Земляк, значит! Отлично… Так как звать этого князька с великих гор, Хораз?

– Он не князек, – ответил переводчик. – Он – гьялпо, то есть царь. А имя у него таково – Цзепе Сичун Зампо.

– Отныне будешь так величать меня, и обращаться будешь по имени… э-э… Цзепе Сичун… как там дальше? Зампо. Цзепе Сичун Зампо. Вот так. И мне надо привыкнуть, и свите моей. Всем ясно?

– Ага! – ответили разбойнички.

– Тогда так. Слуг этого гьялпо осторожненько передушить, чтоб одежку не попортить, – и переодевайтесь. Чего зря сидеть? Ехать пора! Император нас ждет не дождется!

Молодчики-разбойнички заревели в полном восторге и кинулись исполнять приказ вожака. Приказ гьялпо.

Глава 9,

в которой преторианцы делают зарядку

Полупустыня за Шачжоу полностью отвечала этому определению – она начиналась там, где вились сухие или высыхающие русла речек, шуршали заросли еще зеленых камышей, тянулись вверх рощи тополей. Обойдешь ту рощу – и видишь кусты, густо припорошенные пылью, а за ними уже стелятся щебневые поля, где камешки блестят черным и коричневым «лаком пустыни», и серые солончаки, по которым то реже, то гуще рассеяны бугры с кустами тамариска.

Иногда попадались давным-давно брошенные поля, плавно переходящие в голые блестящие глинистые поля, из плоскости которых прорастали руины – останки башен из сырцового кирпича, ограды, стены…

Один раз отряд наткнулся на целый лес мертвых деревьев – из твердой почвы с соленой коркой торчали пни или спиралью закрученные стволы с остатками толстых сучьев – корявые, растрескавшиеся и настолько пропитанные солью, что горели из рук вон плохо.