Уильям Дитрих - Мятежная дочь Рима
— Ну, что испытываешь, навсегда прощаясь с холостяцкой жизнью, а, префект? — непринужденно хмыкнул Фалько, пока Марк, облачившись в парадную белоснежную тогу, аккуратно расправлял ее складки, чертыхаясь по-латыни и проклиная на чем свет стоит сложный покрой предназначенных для подобных церемоний одежд. — Теряете свободу? Или приобретаете подругу на всю жизнь?
Вертя перед глазами одолженное ему Люсиндой карманное зеркальце и оглядывая себя со всех сторон, Марк недовольно насупился. Он терпеть не мог всякие церемонии и ненавидел чувствовать себя в центре внимания. Однако теперь, когда он стал командиром петрианской кавалерии, и то и другое стало неизбежным.
— Ты ведь у нас женатый человек — вот ты мне и скажи. Пока что я получил эту должность, а заодно и шанс, что моя карьера на этом не остановится. А кем станет для меня Валерия, только время покажет. Пока что она показалась мне довольно миленькой.
— Миленькой?! О боги, да ведь она же красавица! Глаза, словно ночное небо у нас в Италии, кожа, точно самые лучшие сливки, а фигура! Словно сама Венера!
— Смотри, чтобы Люсинда не услышала, как ты тут разливаешься соловьем! Она у тебя ревнивица.
— О боги, да Люсинда начала ревновать еще в тот момент, когда ваша речная нимфа въехала в крепость в своей трясучей повозке — ведь даже в своей грязной и порванной одежде эта девушка казалась свежее и краше, чем многие наши женщины после ванны. Словно весенний цветок! Эх и буду же я завидовать вам нынешней ночью!
Марк покачал головой:
— Возблагодарим богов, что эта свадьба вообще состоится. Ведь этот проклятый вор едва не утащил ее с собой. Подумай только — потерять девушку, на которой рассчитываешь жениться, можно сказать, у дверей собственного дома… а без нее мое новое назначение… Словом, страшно подумать даже, какого несчастья мне удалось избежать! Можешь представить себе гнев ее отца? Или ярость моего? Я проехал тысячи миль, переплыл море, чтобы создать себе положение, а не похоронить все свои надежды навсегда.
— Вы отомстите. Гальба пообещал своим соглядатаям много золота, а за золото варвары мать родную готовы продать. Ну а пока вам предстоит куда более приятное занятие.
Вежливая улыбка Марка выдала охватившее его смятение. Неуклюжий и грубоватый с мужчинами, в присутствии женщин он смущался порой до слез. Женщины всегда казались ему существами таинственными, часто весьма фривольными и абсолютно непредсказуемыми. К тому же ему до сих пор ни разу не приходилось иметь дело с девственницей.
— Знаешь, я ведь почти ничего не знаю о таких юных девушках, — неловко признался он, стараясь не смотреть на Фалько.
— Вот сегодня ночью и узнаете.
— Нет, только не подумай, что меня не тянет к ней. Вовсе нет! Просто…
— Ну, вы ведь хороший наездник, не так ли?
— Ты ведь сам кавалерист — кому и судить, как не тебе.
— Женщина мало чем отличается от лошади. С ними нужно действовать нежно и не спеша, и тогда успех обеспечен. А в результате вы получаете детей. А если очень повезет, то и любовь вдобавок.
— Да, любовь. — На лице Марка отразилась задумчивость. — Сам знаешь, ради любви женятся плебеи. Христиане приписывают любовь своему странному костлявому богу. А для людей моего положения все не так просто, знаешь ли. Если честно, я даже не уверен, что понимаю значение этого слова.
— А тут и понимать не нужно. Любовь либо есть, либо нет. Это чувствуешь, вот и все.
— Валерия так прекрасна, что даже… даже страшно. То, что мы совсем не знаем друг друга, я хочу сказать. А когда я говорил, что совсем не знаю женщин, то имел в виду, что не знаю, каково это — жить бок о бок с ними. Что с ними делать… ну, кроме постели, понимаешь?
— Открою вам маленький секрет, — усмехнулся Фалько. — Женщины прекрасно могут и сами позаботиться о себе. Как и лошади, кстати. Да они и о вас позаботятся, дайте им только это сделать!
— Ты всех сравниваешь с лошадьми, — хмыкнул Марк.
— Ну, ведь лошади — это единственное, о чем я что-то знаю.
— И вот теперь у меня тоже будет женщина. — Жених машинально расправил плечи, сразу став выше ростом. — Знаешь, Фалько, я ведь дал согласие на помолку только ради того, чтобы получить эту должность. Конечно, я мог остаться в Риме — состояние моей семьи позволяло это — и жил бы себе спокойно, но это не моя судьба, понимаешь? Мой отец в свое время составил себе состояние торговлей, но всегда мечтал о партии, которая дала бы нам положение в обществе. А мне хотелось доказать, что и я чего-то стою. А потом ее отец сам предложил этот брак.
— Такой брак — благословение богов, скажу я вам.
«Но тогда почему я чувствую себя таким несчастным?» — спрашивал себя Марк. Наверное, потому, что в душе он ученый, философ, книжник, а отнюдь не солдат. Трибун, которого он так бесцеремонно оттеснил в сторону, этот угрюмый и суровый Гальба, тут же догадался об этом — его проницательный взгляд проник сквозь золоченые доспехи и заглянул ему в душу, читая в ней, как в открытой книге. Воинская выправка Марка, судя по всему, тоже ни на мгновение его не обманула. А сам Марк рядом с этими суровыми, закаленными людьми все время чувствовал себя не в своей тарелке. И вот теперь его мучил страх, что и с этой женщиной будет так же… что она почувствует его слабость и станет смеяться над ним. Но если она окажется другой… если вместо того, чтобы презирать его, она протянет ему руку помощи…
— Да, Валерия и впрямь мила, только немного упряма и взбалмошна.
— Мне показалось, у нее живой ум.
— Да уж! Можешь себе представить — она даже предложила пригласить христианского священника! Это все влияние ее служанки. Я вынужден был сказать, что никогда не пойму религию, где верующие пожирают плоть своего бога. Насколько мне известно, центурион Секст всегда приносит жертвы на алтарь богам, празднуя приход весны. Думаю, он чудесно сможет справиться и со свадебной церемонией.
— И она согласилась?
— Мне показалось, она уступила, желая сделать мне приятное.
— Покорность в невесте — хороший знак.
— Да… — Марк помялся. — Мне удалось убедить ее изменить свое мнение, но сердце ее для меня пока закрыто. Тебе известно, что она сказала солдатам Гальбы, что, мол, умеет ездить верхом по-мужски?
— Да. И все мы восхищаемся ее смелостью.
— Она могла сломать себе шею… а уж в каком виде я ее застал, ты не поверишь! Просто грязная уличная девка! Моя мать никогда не ездила верхом. И бабушка тоже.
— Тогда возблагодарите судьбу, что вам не нужно жениться на них! Сейчас другие времена, префект. Новые идеи распространяются быстро, и океан им не помеха. И подождите строго судить свою невесту, хотя бы до того дня, когда увидите диких женщин с севера. Я видел, как они сражаются бок о бок с мужчинами, сыплют проклятиями, пашут, торгуются, командуют солдатами, орудуют копьем и мочатся.
