Сергей Шведов - Поверженный Рим
– Ты хочешь поссорить нас с гуннами, светлейший Правита, – с порога упрекнул викария высокомудрый квестор.
Рекс Правита, долговязый, белобрысый гот, с хитрыми, но почти бесцветными глазами, воспринял упреки Саллюстия как личное оскорбление. И дал ясно понять высокомерному римлянину, что сумеет поставить его на место, если в этом возникнет необходимость. Саллюстий сразу сообразил, что хватил лишку в своих претензиях к суровому викарию, и поспешил сбавить тон.
– Так-то лучше, – усмехнулся в ответ на его извинения Правита и кивнул на пустующую лавку: – Садись, квестор, и излагай свои претензии.
Правита оказался далеко не глупым человеком. Во всяком случае, он почти сразу же разгадал замысел Феодосия. Одного он только не мог понять, зачем римляне хитрят там, где всего можно добиться грубой силой.
– Сила – это далеко не лучший способ для обуздания враждебных устремлений.
– Зато самый действенный, – засмеялся Правита, скаля чуть кривоватые волчьи зубы.
– Конечно, ты должен послать своих людей к рексу Винитару, но не в качестве римских легионеров, а как готских ополченцев, – выдал рекомендацию Саллюстий.
– Амал просил у меня две тысячи клибонариев, – нахмурился Правита.
– Исключено, – резко бросил квестор. – Римская армия не будет участвовать в войне с Антией. Таков приказ божественного Феодосия.
– А если Винитар потерпит поражение? – Холодно глянул в глаза квестора Правита. – Что скажет по этому поводу император?
– Тебе следовало обратиться за помощью к рексу Придияру, – подсказал Саллюстий.
– И вождь древингов немедленно бросится на помощь человеку, которого считает своим лютым врагом? – насмешливо спросил Правита.
Саллюстий признал, что совет викарию он дал не слишком удачный. Правита был среди тех, кто учинил расправу над готскими вождями во время похорон Оттона Балта, внезапно умершего в Константинополе. И хотя большую часть вины хитрому Правите удалось сбросить на плечи рекса Гайаны, все же врагов у него среди соплеменников хватало. Совместный с Винитаром поход против антов мог бы укрепить позиции Правиты среди вестготов, но, увы, божественный Феодосий счел неуместным вмешательство римского чиновника в ход войны.
– А если я стану частным лицом, Саллюстий, и откажусь на время военных действий от должности викария, – предложил Правита. – В конце концов, что взять с варвара. Империя не может отвечать за своевольство своих бывших чиновником.
– А кто будет управлять Нижней Мезией в твое отсутствие?
– Ты, квестор. Будем считать, что ты сместил меня с должности из-за моего отказа выполнить приказ императора.
– А что будет потом? – спросил Саллюстий.
– Все будет зависеть от результатов нашего похода в Антию, квестор, и от реакции гуннского кагана на смерть князя Буса.
Саллюстию такой расклад не понравился. Во-первых, он не хотел брать на себя ответственность за целую провинцию, да еще накануне большой войны. Во-вторых, он опасался, что самоуправство Правиты будет воспринято Феодосием едва ли не как бунт против империи. В конце концов, император дал своему посланцу наказ строгий и ясный – не допустить участия викария Правиты в войне с антами.
– Твоя воля, квестор, – криво усмехнулся Правита. – Но если рекс Винитар потерпит поражение, то ответственность за его неудачу ляжет на тебя.
Рекс Винитар Амал был одержим жаждой мести. Впервые Саллюстий увидел его девять лет назад во время приезда готских вождей в Константинополь. Остготы тогда сторонились вестготов и почти не ввязывались в их распри. Винитару в то время было девятнадцать лет, но он произвел на Феодосия очень приятное впечатление. Все эти девять лет император обхаживал остготов, не жалея для них ни денег, ни оружия. Саллюстий полагал, что Феодосий собирается использовать остготов, многие из которых уже приняли христианство, в качестве противовеса непостоянным вестготам, но, видимо, у императора в отношение рекса Винитара были куда более значительные замыслы. За девять минувших лет Винитар заматерел и превратился в крепкого, уверенного в своих силах мужчину. Вот только цели его с тех пор не изменились. Все помыслы рекса были обращены против Антии, ибо именно в князе Бусе он видел главного виновника бед, выпавших в последние десятилетия на долю готского племени. Верно это было лишь отчасти, ибо готов разгромили и выгнали с родных земель не анты, а гунны. Князь Бус всего лишь переметнулся во время чужой для него войны на сторону более сильного соперника. Если говорить совсем откровенно, то Саллюстий на месте Буса поступил бы точно так же. Разорение Антии отвечало интересам римской империи, а значит, квестор должен был приложить все усилия, чтобы оно состоялось. Рекс Винитар оценил старания посланца императора Феодосия и даже на прощание крепко пожал ему руку.
Ополчение остготов насчитывало более пятнадцати тысяч человек, и к ним прибавилось пять тысяч вестготов, тайно выделенных викарием Правитой своему союзнику. Высокородный Саллюстий полагал, что вестготы могли бы оказать Винитару более существенную помощь, но Правита придерживался на этот счет другого мнения.
– А если остготы потерпят поражение? – прищурился на посланца Феодосия викарий. – Кто помешает в этом случае антам, раззадоренным победой, напасть на Нижнюю Мезию? Магистр пехоты Лупициан уже предупредил комита Феодора, что не даст ему в помощь ни единого легиона. Как тебе это понравится, высокородный Саллюстий? Готам предлагают в одиночку сражаться с антами, а возможно, и с гуннами.
За разъяснениями квестор обратился к комиту Феодору, командовавшему легионами империи в Нижней Мезии и Северной Фракии. Македонец Феодор, человек невысокого роста, но крепко сбитый, прошедший путь от простого легионера до комита, в ответ на недоуменные вопросы Саллюстия скрипнул зубами:
– Я не знаю, о чем они думают там, в Константинополе, но викарий Правита сказал тебе чистую правду.
– Ты тоже считаешь, что остготы потерпят поражение от антов?
– Я в этом почти уверен, квестор, – усмехнулся в седые усы старый македонец.
– Но почему? – удивился Саллюстий. – У Винитара под рукой двадцать тысяч хорошо обученных бойцов.
– Мы не знаем, какими силами располагает князь Бус, – отвел глаза в сторону Феодор. – К тому же у остготов нет конницы, а у антов она есть.
– И это все? – нахмурился Саллюстий.
– Нет, не все, – понизил голос почти до шепота Феодор. – Есть человек, которому поражение Винитара Амала выгодно.
– И кто же этот человек?
– Правита Балт, – криво усмехнулся Феодор. – Неужели ты думаешь, что этот человек устранил своего главного соперника Оттона только для того, чтобы отдать власть Винитару Амалу?
