Игорь Срибный - Вочий вой
А тем временем полыхнуло восстание против татар и турок в Кабарде. В ответ на татарские набеги кабардинцы объединились с адыгами и гребенскими казаками и разорили Темрюк и Тамань. И царь приказал гетману запорожцев Вишневецкому, вошедшему в историю под прозвищем Байда, отправиться с казаками в Кабарду. Заруба со своим кошем был отозван из Крыма и отправился на Кавказ. И только через два с половиной года войско днепровских казаков, совершив два похода в Дагестан против шамхала Тарковского, и приведя его под власть царя, отправилось на Сечь.
Но на полпути узнали казаки, что огромное войско турок и татар, в коем было 17 тысяч турецкой конницы и янычар, и 40 тысяч татарских наянов под общим командованием турецкого военачальника Касим-Паши вышло на Дон. А всего в войске по данным лазутчиков вместе с мореходами, оружейниками, носильщиками и рабочими было около ста тысяч человек.
Байда Вишневецкий заявил, что нужно идти на Днепр и готовить оборону Сечи, но часть казаков, во главе с Зарубой не поддержала его и ушла на соединение с ратью давнего знакомца казаков - князя Петра Серебряного.
Большие турецкие корабли садились на мели, их приходилось разгружать, сдергивать с грунта, и турецкая армада тащилась до переволоки между Волгой и Дном 5 недель.
За это время казаки вышли в тыл к туркам и с превеликой радостью узнали, что к ним на подмогу идет пять тысяч днепровских казаков во главе с гетманом Богданом Ружинским.
Видя, что большим судам к Астрахани не пройти, Касим-Паша решил рискнуть и отправил их обратно в Азов, а на малых судах и пешим порядком продолжил путь к Астрахани.
Но все задержки татаро-турецкого войска в пути были на руку казакам. Усиленная казаками рать Петра Серебряного проскочила в город, а Заруба начал партизанскую войну, громя турецкие тылы. За неделю беспрерывных боестолкновений казаки Зарубы полностью уничтожили источники снабжения турок и разметали их суда, очистив Волгу.
И турецкая армия осталась без припасов, в кольце казачьих отрядов. А тут еще начались дожди…
Голодные и вымокшие до нитки янычары взбунтовались и, простояв под стенами Астрахани 10 дней, Касим-Паша повел войско назад.
Прямой путь через Черные земли и Маныч оказался перекрыт казаками, и туркам пришлось с боями выбираться через степи Северного Кавказа, без еды и воды.
Вот так бесславно окончился грандиозно задуманный поход на Русь турецкой армии. Из всего почти стотысячного турецко-татарского войска смогли вернуться в Азов лишь шестнадцать тысяч человек…
ГЛАВА 56
Гнат Заруба и с ним часть запорожцев, пришедших с Ружинским, не пошли на Днепр, где вовсю хозяйничали теперь польские магнаты, а решили остаться на Дону. И в 1570 году ими был заложен город Черкасск, ставший впоследствии столицей Войска Донского.
Заруба, проведя всю свою жизнь в бесчисленных битвах и сражениях, прославился, как истинный характерник. Казаки рассказывали, что видели своими глазами, как стрелы, летящие прямо ему в грудь вдруг меняли направление и утыкались в землю. Бессменный джура и оруженосец Зарубы на протяжении последних десяти лет его боевой жизни – Юхим Нагнибеда поведал своему внуку, впоследствии известному летописцу казачьей славы Ивану Тихоненко, что Гнат умел саблей отбивать пули, а летящую в него стрелу ловил рукой. Как-то раз, донской атаман – сын его побратима Черкаса Мишка Черкашин, тоже известный в казачьих кругах характерник, попросил Зарубу удивить его. А надо сказать, что казаки к тому времени успели выпить по кварте горилки на брата. Гнат с сыном Черкашиным вышли из куреня на двор, и Заруба приказал Юхиму стрелять из пистоля ему в руку. Юхим отошел на десяток шагов и выстрелил в поднятую вверх руку Гната. Казак дернул рукой от удара и, раскрыв ладонь, показал Черкашину сплющенную пулю и синяк на ладони, величиной с медный пятак.
Закончив походную жизнь, Заруба - еще не старый, крепкий душой и телом казак, шестидесяти с небольшим лет от роду, взял себе в дом молодку – дочку казака Балыкчея Полтавского Наталку. Видно, много горячих кровей было намешано в теле казачки, потому что оказалась она ненасытной в любви и родила, одного за другим, Гнату четверых сыновей - Ивашку, названного в честь Черкаса, Кириака, названного в честь Карыскыра, Лукьяна – в честь Синицы, и Сидора – в честь Байдужего.
Старший сын Зарубы, нареченный Иваном, по святцам был назван Мартыном, и пошел по жизни с двойным именем. Но на этом сюрпризы судьбы для него не окончились. Пьяненький дьячок, внося запись в церковно-приходскую книгу, на вопрос «как дитя зваться будет по батюшке» записал Ивашку, как услышал - «сыном Заруцким», вместо Зарубского. Вот так и войдет он в скором времени в историю Государства Российского под фамилией Заруцкий, поддержав в борьбе за царский трон истинного царевича Димитрия, прозванного затем фальсификаторами истории из рода бояр Романовых «Тушинским вором», «Самозванцем», «Гришкой Отрепьевым». И только атаман Иван Заруцкий (то бишь, Зарубский) пройдет за царем весь его тернистый путь до самого смертного конца, и, храня верность семье царя – отроку его четырехлетнему и жене – Марине Мнишек, примет за свою верность страшную, мученическую смерть. Преданный обманутыми сподвижниками, он будет выдан романовским стрельцам и посажен на кол. Так велик был страх перед семенем царя Димитрия, что не пощадят бояре Романовы и дитя его – повесят «воренка» за ребро на Спасских воротах Кремля. И воцарятся на Российском престоле на последующие триста лет, положив начало династии Романовых.
Но это уже другая история…
А славный казак Гнат Заруба проживет в тишине и покое, окруженный любящими детьми и внуками, в небольшом домике на окраине Черкасска до 90 лет и будет похоронен у церковной ограды, где нашли свой последний приют многие выдающиеся казаки.
ТУНГАТАР
По бесконечным шляхам Дикого поля неспешно пылил одинокий всадник. При виде его казачьи разъезды настораживались, но когда он приближался, приветствовали его и уважительно провожали, долго глядя вослед.
При встрече с лазутчиками ногайцев и татар всадник не делал попыток скрыться, а спокойно подъезжал к ним и встречал такой же почтительный прием.
Всадник был широк в кости, обрит наголо, с короткой, совершенно седой бородой на коричневом, иссеченном ветрами и выдубленном солнцем лице. Его простой каптал по вороту, полам и обшлагам рукавов был обшит серебристо – белым волчьим мехом, и это было единственным украшением его одежды.
