Трое против Пинкертона - Роман Елиава
Затем ещё два выстрела слились в один.
Поняв, что он ещё жив Иван Трегубов раскрыл глаза. Кайл Андерсон лежал, широко раскинув ноги и не шевелился. Джейн так и стояла на месте, в её голубых глазах застыл ужас, она смотрела на сидящего Михаила, на правом плече которого расплывалось пятно. Его револьвер отлетел и лежал в стороне. Но главным предметом, на котором вынужден был сконцентрироваться Иван, было дуло револьвера, смотрящее ему прямо в лоб, за этим дулом он увидел две щелки вместо глаз и плавно двигающуюся челюсть.
– Ну что, – сказал провинциальный костюм, который продолжал стоять спиной к Трегубову, – вали девчонку, а я поляка, как договорились.
– А с этим, что делать? – спросили щелки вместо глаз у провинциального костюма.
Молодой парень с круглым лицом на секунду обернулся и бросил мимолетный, равнодушный взгляд на Трегубова.
– Этого тоже вали, зачем нам свидетели.
– Какой-то ты слишком кровожадный для законопослушного гражданина, Том, – сказал ковбой.
Затем он молниеносным движением повернул свой револьвер, приставил к виску Тома и нажал на курок. В лицо Ивана попало несколько тёплых кровавых брызг, а Том осел на землю, словно чучело, которое сняли с шеста. Михаил сидя на земле, потянулся левой рукой к выпавшему револьверу. Но ковбой мгновенно среагировал и повернул дуло в сторону Торотынского.
– Не стоит делать такого в моём присутствии, – сказал он старческим голосом, – иногда рефлексы срабатывают быстрее мысли.
Михаил застыл, а Джейн наоборот внезапно ожила, она повернулась и посмотрела на ковбоя:
– Папа, что ты здесь делаешь?!
Торотынский и Трегубов синхронно открыли рты, а ковбой спокойно, словно только что была не перестрелка, а вечерняя молитва для отхода ко сну, сказал:
– Ты имеешь ввиду конкретно сейчас или вообще? Конкретно сейчас – спасаю тебя.
– А вообще?
– Вообще, вечером того дня, что ты уехала в Санта-Фе умерла твоя мама, а когда ты не вернулась на ранчо, то я поехал тебя искать и узнал, что ты ограбила банк. А потом мне пришлось вместе с этим идиотом, который хотел получить пару тысяч за твою голову, тащиться через всю страну.
– Мама умерла, – печально и отстранённо повторила Джейн.
– Отмучилась,– ковбой перекрестился.
– Спасибо, что помог, – сказала Джейн, – что теперь будешь делать, вернешься на ранчо?
– После этого? – старик указал револьвером на трупы.
– Как я понимаю, бывало и хуже.
– Бывало, только ранчо теперь не наше, ты забыла, что мы его заложили?
– Нет. Я забрала в банке закладную.
– Вот оно как!
– Да, так, возвращайся, оно снова твоё.
– Нет, – сказал старик, – мне не так много осталось, скоро мы встретимся с твоей мамой. Ранчо теперь твоё.
– Что же ты собираешься делать?
– Не знаю, может попутешествую немного или может к Далтонам подамся, они звали, – старик улыбнулся и сплюнул табак на землю.
Джейн промолчала, продолжая печально смотреть на отца.
– Думаю, мне пора, – сказал Эд и обратился к Ивану, – прошу не делать резких движений юноша, когда я уйду, – затем он повернулся к сидящему на земле Михаилу, – а Вы, молодой человек, надеюсь будете хорошо заботиться о моей дочери.
После этих слов Эд, развернулся и бодрым, не свойственным для стариков шагом пошёл прочь. Только когда он отошёл достаточно далеко, старик дал волю своему раздирающему легкие кашлю. Через пару минут, вытерев кровь с губ, Эд выпрямился и, как ни в чём не бывало, отравился дальше.
Несмотря на то, что Эд скрылся из виду, раненный Томом Торотынский продолжал сидеть и смотреть на Джейн провожавшую взглядом отца. Иван нахмурился, вспомнив недавние события, и нарушил затянувшуюся меланхолию Михаила:
– Ты зачем в меня стрелял?
– Я стрелял не в тебя, обернись, – сказал Михаил.
Трегубов обернулся и увидел ещё один труп. Позади него с дыркой во лбу, раскинув руки лежал Евгений Надеждин. У его правой ладони валялся складной нож. Но взгляд Ивана был прикован к левой руке убийцы, на которой были такие же часы, как те, что он видел у Стрельцова, и которые пропали после его убийства.
Гомстед, июнь 1892
Иван сидел за столом и ковырял вилкой омлет, аппетита не было совершенно. К нему подсел Михаил. Одна рука у друга Трегубова висела на перевязи, из плеча недавно вытащили пулю ныне покойного охотника за головами Тома О'Лири, в другой была газета.
– Ну что? – спросил Михаил.
– Эмма не отвечает, она меня провела, – недовольно ответил Иван.
– Что тебе ещё нужно? Ты нашёл убийцу, убийца мёртв.
– Я хочу понять почему это всё произошло, в чём причина.
– Не всё ли равно теперь? Ну узнаешь ты эти причины, но никого не вернешь. Алексей Стрельцов мёртв.
– Мёртв, но мне оставалось малое – поговорить с Александром Беркманом, а теперь, после телеграммы, которую я отправил отцу Алексея, меня отзывают назад.
– Ты всё равно не смог бы встретиться с Беркманом.
– Почему же? – удивился Иван.
– Читай вот здесь. Торотынский положил перед другом газету, которую принёс с собой. Иван отодвинул в сторону омлет и начал читать статью:
«Эмигрант из России, Александр Беркман проник с пистолетом к директору сталелитейного предприятия «Карнеги Стил Кампани» Генри Клею Фрику, трижды выстрелил в него и нанёс ножевое ранение прежде, чем был обезврежен подоспевшим персоналом предприятия. Жизнь мистера Фрика вне опасности, жизненно важные органы не задеты. Этот вопиющий случай нападения на достойного члена нашего общества снова поднимает вопрос..»
Иван оторвался от чтения и посмотрел на Михаила:
– Так вот в чём было дело. Эмма просто пыталась меня использовать.
– О чём я тебе и говорю. Оставь. Всё закончилось. Беркман может не выйти из тюрьмы до конца своих дней, Надеждин мёртв. Станкевич пропал, ну и бог с ним.
Трегубов вздохнул, отложил газету и снова принялся ковырять омлет. Через несколько мгновений его лицо просветлело и он сказал:
– Ты прав, Миша. Всё это просто суета. Главное, что мы с тобой снова встретились и провели много времени вместе.
– И как провели!
– Да уж, когда мы вместе, скучно не бывает, – согласился Иван.
– Ты когда уезжаешь? – спросил Михаил.
– Придётся сегодня, старший Стрельцов горит нетерпением лично выслушать мой отчёт. А ты?
– Мне ещё нужно разобраться с рельсами, помнишь?
– Ты имеешь ввиду заработает завод или нет?
– Уверен, что заработает, тем или иным способом, но заработает. По другому здесь не бывает.
– А что Джейн? Теперь когда выяснилось, что преследовавший её шериф, оказался её отцом, что она думает?
– Джейн поедет со мной, – радостно объявил Михаил другу.
– Что ж поздравляю, можно
