Золотой Лис - Смит Уилбур
Изображение исчезло, и экран погас. В затемненном зале стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь рыданиями Изабеллы. Это продолжалась довольно долго. Когда они, наконец, прекратились, зал медленно осветился, и Джозеф Сисеро подошел к Изабелле.
– Уверяю вас, что никто из нас не испытывает особого удовольствия от подобного рода вещей. Мы постараемся избежать повторения этой неприятной процедуры.
– Как он мог! – потрясенно пробормотала Изабелла. Она сидела, съежившись, в своем кресле. – Как вообще нормальный человек может так обращаться с ребенком?
– Еще раз повторяю, это было вынужденной необходимостью. Вам следует винить только самое себя, Красная Роза. Именно ваше неповиновение стало причиной тех неприятностей, что произошли с вашим сыном.
– Неприятностей! Так вы называете пытку, которой подвергли невинного?..
– Думайте о том, что говорите, – резко оборвал ее Сисеро. – Держите себя в руках, это прежде всего в интересах вашего ребенка.
– Извините, – прошептала Изабелла. – Больше этого не повторится. Только, пожалуйста, не трогайте больше Никки.
– Если вы станете с нами сотрудничать, вашему сыну ничто не будет угрожать. Он находится под присмотром высококвалифицированного педиатра. Будет воспитываться в таких условиях, которые даже вы не смогли бы ему обеспечить. А впоследствии получит лучшее образование, о котором любой мальчик или юноша может только мечтать.
Изабелла смотрела на него с искаженным от горя лицом.
– Вы говорите так, будто навсегда забираете его у меня и я никогда больше не увижу своего ребенка.
Сисеро закашлялся, покачал головой, с трудом восстановил дыхание, затем хрипло прошептал:
– Это не так, Красная Роза. Вам будет предоставлена возможность заслужить право на общение с вашим сыном. Первым делом вы будете получать регулярные отчеты о том, как у него идут дела. Вы увидите видеопленки, на которых будут запечатлены все этапы его развития, момент, когда он впервые начнет самостоятельно садиться, когда начнет ползать, ходить.
– О нет! – прошептала она. – Вы не можете разлучить нас так надолго. На целые месяцы.
Сисеро продолжал, словно не слыша ее:
– В дальнейшем вам позволят видеться с ним каждый год. Возможно, в будущем, если ваше поведение будет нас удовлетворять, вам разрешат более длительные встречи – вы сможете проводить в обществе вашего сына целые дни и даже недели.
– Нет, – жалобно всхлипывала она. – Вы не сможете быть так жестоки, вы не можете нас разлучить.
– А там, кто знает, нет ничего невозможного в том, что однажды мы снимем все ограничения и разрешим вам свободно общаться с ним. Но для этого вы должны будете заслужить нашу благодарность и полное доверие.
– Кто вы? – тихо, подавленно спросила Изабелла. – Кто такой Рамон Мачадо? Мне казалось, что я так хорошо его знаю, а выясняется, что я его совсем не знала. Где Рамон? Он что, тоже участвует во всем этом чудовищном?.. – Голос ее осекся, она не смогла закончить фразу.
– Вы должны отбросить все мысли подобного рода. Вы не должны пытаться найти ответ на вопрос, кто мы такие, – предостерег ее Сисеро. – Рамон Мачадо находится под нашим контролем. Не ждите от него помощи. Не забывайте, что это и его ребенок. Он поставлен в те же условия, что и вы.
– Что я должна делать? Что вы хотите от меня? – спросила Изабелла. И Сисеро удовлетворенно кивнул головой. С самого начала существовала незначительная вероятность того, что эта женщина может оказаться упрямой и неконтролируемой. Этот вариант упоминался в отчете психиатра как в принципе возможный, но Сисеро никогда не брал его в расчет. Ибо крючок, на который они ее поймали, был острым, а, главное, донельзя зазубренным. Даже если ребенок умрет, они найдут ему замену, чтобы продолжать эти видеоигры и таким образом держать ее на крючке. Нет, он всегда рассчитывал на покорность, и теперь его ожидания полностью оправдались.
– Во-первых, я должен поздравить вас, Красная Роза, с присвоением вам докторской степени. Это во многом облегчит вашу задачу.
Изабелла молча уставилась на него. Пропасть, разделявшая этот кошмарный мир пыток и шпионажа и ту, прежнюю, будничную жизнь, где существовала ее учеба, ее академические успехи, была столь велика, что смысл его слов не сразу дошел до нее. Ей пришлось сосредоточиться, чтобы понять, о чем он говорит.
– Вы как можно скорее вернетесь в Кейптаун к вашей семье, предварительно договорившись в университете о том, чтобы степень вам присвоили заочно. Вы меня поняли?
Изабеллы кивнула, все еще не решаясь заговорить.
– По возвращении домой вы станете проявлять больший интерес ко всем семейным делам. В первую очередь вы постараетесь стать незаменимой для вашего отца. Вы должны стать его ближайшим помощником и доверенным лицом, особенно во всем, что касается новой работы на посту главы военно-промышленной корпорации. Более того, вы начнете активно участвовать в политической жизни Южной Африки.
– Мой отец очень скрытный и самостоятельный человек. Он не нуждается в моих услугах.
– Вы ошибаетесь, Красная Роза. Ваш отец очень одинокий и, в сущности, глубоко несчастный человек. Он не способен поддерживать сколько-нибудь длительные отношения ни с одной женщиной, кроме вашей бабки, а его матери, Сантэн Кортни-Малькомесс, и вас, его единственной дочери. Он остро нуждается в близких отношениях с вами – и вы пойдете ему навстречу.
– Вы хотите, чтобы я использовала собственного отца? – прошептала она, охваченная новым ужасом, который добавился к прежнему.
– Ради вашего собственного сына, – мягко подтвердил Сисеро. – С вашим отцом ничего не случится, но ваш сын сполна испытает все последствия вашего отказа сотрудничать с нами.
Изабелла достала из своей сумочки носовой платок и высморкалась. Голос ее дрожал.
– Вы хотите, чтобы я втерлась в доверие к отцу, раздобыла информации о национальных программах разработки вооружений и передала ее вам?
– Вам не откажешь в сообразительности, Красная Роза. Но это еще не все. Вы воспользуетесь политическими связями вашего отца в правящих кругах южноафриканского режима для того, чтобы самой сделать политическую карьеру в рядах вашей националистической партии.
Она покачала головой.
– Я никогда не интересовалась политикой.
– Теперь вы должны ею интересоваться, – возразил Сисеро. – Ведь вы защитили диссертацию как раз в области политической теории. И ваш отец поможет вам проникнуть в коридоры власти.
Она вновь попыталась найти какие-то контраргументы.
– Мой отец находится в политической опале. Он сделал неверную ставку, когда Джон Форстер пришел к власти в Южной Африке. Именно поэтому его и отправили сюда в должности посла. В сущности, это была политическая ссылка.
– Ваш отец реабилитировал себя тем, как вел дела здесь, в Лондоне. И его назначение на столь ответственный пост главы «Армскора» лишний раз это доказывает. Мы полагаем, что вскоре он полностью восстановит свои позиции в партии. Мы считаем весьма вероятным, что года через два он вновь станет членом кабинета министров. А вы, Красная Роза, будете продвигаться вслед за ним. И через двадцать лет вы сами сможете войти в состав правительства.
– Через двадцать лет! – не веря своим ушам, повторила Изабелла. – Неужели мне столько времени предстоит быть вашей рабыней?
– Я вижу, вы все еще не поняли, – покачал головой Сисеро. – Что ж, в таком случае придется объяснить еще раз. Вы, Красная Роза, ваш любовник Рамон Мачадо, ваш сын – вы все отныне принадлежите нам навсегда.
Долгие минуты Изабелла невидящими глазами смотрела на пустой экран, словно пытаясь постичь весь беспредельный ужас того, что она только что услышала.
Наконец Джо Сисеро нарушил молчание. Голос его звучал почти ласково.
– Теперь вас отвезут обратно. Вас высадят там же, где и подобрали, на набережной. Неукоснительно исполняйте наши приказы, Красная Роза, и это в конечном счете обернется благом для вас и вашего сына.
Его сотрудницы помогли Изабелле подняться на ноги и повели к выходу.
