Тайна Несвижского замка - Сергей Иванович Бортников
– Поясни.
– Чуть позже… Следует отметить, что к встрече со мной фюрер подготовился, как следует. Господин Вирт, присутствующий при нашем разговоре, снабдил его таким набором данных, такой конкретикой, что даже я был шокирован. Немного.
– Поделись…
– Например, поразившие меня апостолы, рейхсканцлера заинтересовали мало. Мол, найдёшь – хорошо; не найдёшь – бог с ними…
– Ого! – возмущённо и в то же время восхищённо выдохнул профессор. – Откуда такая адская расточительность?
– Более того… Он отчётливо намекнул, что наша организация, имеется в виду «Аненербе», должна сосредоточиться не на добывании пресловутых материальных ценностей, а на поиске всемирно известных артефактов, обеспечивающих силу и власть. – Дибинский выбросил наконец непонятный, пахнущий собачьим дерьмом цветок и сорвал другой – барвинок.
– Правильное решение, – коротко одобрил поведение давнего «товарища», но ещё больше – логику лидера Третьего рейха Плечов. – Будет власть, будет и богатство. Так издавна заведено.
– На следующем ведомственном совещании руководство отдела, уже знавшее о моей командировке в Несвиж, настойчиво рекомендовало первым делом тратить усилия не на апостолов, а на обнаружение некоего философского камня, который мог быть подарен одному из Радзивиллов, а если конкретнее – Каролю Станиславу, известному под прозвищем Пане Коханку, неким местным бароном Яном Марцинкевичем, якобы за предоставленный тому титул «Короля цыган», – сообщил «сенсационную» новость эсэсовец.
– Я хорошо помню эту информацию из школьного учебника истории, но, честно говоря, не питаю особых иллюзий по поводу её достоверности, – скривил кислую мину Ярослав Иванович. – Настоящий учёный должен подвергать сомнению любую, даже самую достоверную, информацию. Иначе никак!
– Я тоже так думаю, – поспешно примазался к когорте вечно сомневающихся представителей истинной науки «коллега» из сомнительного «Наследия предков». – Однако фюрер настаивал именно на такой очерёдности – это я пытаюсь внести ясность по одному из предыдущих твоих вопросов. Он сказал, как сейчас помню: «Главная наша цель – не волшебные палочки, призванные творить чудеса в сказках разных народов мира, а старинные манускрипты, являющиеся источниками вечных знаний для всего человечества».
– Лихо загнул… – поднимаясь, констатировал агент советской спецслужбы. – Всё как у нас. В марксистско-ленинской науке. «Знание – сила». Коротко и ясно; лучше, по-моему, и не скажешь! Однако я весь – внимание. И с нетерпением жду продолжения твоего рассказа.
– Ещё до Несвижа, я был направлен в Москву и внедрён в отдел НКГБ, занимающийся соответствующей тематикой, там мы с тобой и встретились впервые после совместной службы на флоте.
– Помню! – подтвердил Яра.
– Когда меня раскусили, я окольными путями отбыл назад – в Германию, ставшую для меня второй родиной после Польши. Вайгель к тому времени ушёл на повышение и занялся в основном рунами, до которых мне не было никакого дела, и я примкнул к Карлу Конраду Руппелю[63] – тот как раз возглавил исследовательский отдел геральдики и родовых эмблем.
И тут руководство «Аненербе» получило доклад одного из секретных своих сотрудников о готовящейся командировке профессора Плечова в «портовый город» Луцк[64]. Недолго думая, я рванул следом за тобой… Но опять – облом; ничего мы с тобою, как известно, не нашли! Пришлось бесславно возвращаться в Берлин… Руппеля уже уволили, как не справившегося с работой; отдел бездействовал, и я пустился в свободное плавание… Как вдруг – война, приказ: вместе с Танненбаумом перебраться поближе к границам СССР. Так мы с ним оказались в Польше. Кстати, тебе не приходилось встречаться с этим авантюристом?
– Приходилось. В Москве. Он был там частым гостем, главной «звездой» многих научных семинаров.
– Да я не о том времени – об этом!
– Ничего не понимаю… – привычно сыграл в дурачка Плечов.
К тому времени собеседники уже вернулись в деревню и входили в дом, число постояльцев которого в тот день сократилось на две лучших боевых единицы.
Но, как известно, в каждом плюсе есть свой минус.
И наоборот: в минусе – плюс.
Теперь Плечов один располагается в дальней комнате. И Яша тоже один – в средней.
Следовательно, теперь у них появится уникальная возможность пошушукаться вдали от посторонних ушей.
Только стоит ли?
Уж больно мутный тип этот Айзенштадт…
– Спрошу прямо: в июне ты уже встречался с Танненбаумом? – не заметил никаких признаков театральной игры в поведении своего давнего «товарища» Пчоловский-Дибинский.
Или не захотел замечать?
– Нет, – отрицательно качнул головой Ярослав.
– Значит, не хочешь быть откровенным? – недовольно посмотрел на него бывший сослуживец.
– Хочу. Однако же где я мог его видеть? – очень натурально удивился Плечов.
– Например, здесь, в Несвиже… Он сбежал с передовой за несколько дней до начала войны.
– Ах, вот оно что! – «прозрел» профессор. – Следовательно, ты подозреваешь, что господин Танненбаум ведёт какую-то свою собственную, не очень честную игру?
– Не очень – сказано слишком мягко, – вздохнув, пожаловался штурмбаннфюрер. – Совсем бесчестную. Подлую, никчемную. Но я должен с ним считаться. Больно много знает эта сучья «рождественская ёлка».
– Больше чем ты?
– Во всяком случае, не меньше.
– Слышь, тёзка, всё забываю тебя спросить: граната, прилетевшая в подземелье, – твоих рук дело?
– Моих! – не стал отрицать оппонент.
– А труп куда вы дели?
– Герман с Фрицем похоронили на местном кладбище, как положено по христианским законам.
– Но зачем? – удивился Ярослав. – Мы бы и сами его похоронили.
– Да так… Захотелось вас озадачить. Скажешь. Мальчишества. Может быть…
– Гут. Хоть одно хорошее дело вы совершили.
– Мы, немцы…
– Но ты ведь поляк по национальности?
– Кто тебе такое сказал? Это вы, голозадые советские нехристи, никакого почтения ни к живым, ни к мёртвым не имеете. Убиваете своих же граждан пачками, а потом хороните без табличек, в общих могилах. Представителям нашей арийской расы такое не привидится и в страшной сне!
– Я прекрасно знаю, кто чего стоит… Так что впредь лучше обходиться без пропагандистских клише, – посоветовал профессор. – Хотя бы в беседах с глазу на глаз. Проще будет.
– Не возражаю, – с улыбкой согласился его собеседник.
– Да… Ещё… Скажи мне, пожалуйста, супруге нашего погибшего товарища можно сообщить о месте его захоронения?
– Конечно. Старое кладбище – сразу за костёлом, последний ряд… Без креста, без пирамидки – просто свеженасыпанный бугор.
– Понял. Найду… Ещё один вопрос можно?
– Да сколько угодно!
– Зачем ты организовал на меня нападение в Москве?
– Без приказа, как ты понимаешь, в нашей организации никто ничего не делает… Начальство решило, что тебе известно больше нашего в интересующем его деле, ну и дало соответствующие указания…
– Зачем?
– Видимо,
