Николай Смирнов - Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского)
Правда, Макао было недалеко. Уже на другой день после боя нам начали попадаться навстречу китайские лодки. А вечером две лодки подошли к самому борту, и два китайца влезли на корабль. Один из них говорил по-испански. За десять серебряных рублей он согласился довести нас кратчайшим путём до Макао. Но когда узнал, что корабль наш с пробоиной, потребовал двадцать рублей.
Пока мы вели с ним переговоры и торговались, нас со всех сторон окружили китайские лодочки. Мы выменяли у китайцев много небольших круглых рыбок, внутри которых была чёрная жидкость, похожая на чернила.
Китайский лоцман, выторговавши с нас двадцать рублей, сообщил, что море в этих местах мелкое и опаснее сесть на мель, чем утонуть. Действительно, промеры показали, что глубина была не больше четырёх саженей. Это нас немного успокоило. Но откачка воды не прекращалась ни на минуту, так как мы могли утонуть и на глубине в четыре сажени.
20 сентября мимо нас прошёл огромный китайский флот, состоящий из сотни крутобоких кораблей с красными парусами. У кораблей на мачте вместо вымпелов были золотые рыбки с поднятыми хвостами. А к вечеру мы увидели батарею на берегу, и лоцман ввёл нас в гавань Макао. При входе в гавань Беспойск приказал выстрелить двенадцать раз из пушки холостыми зарядами. Нам отвечали с крепости семью выстрелами.
В гавани Макао находилось не меньше двадцати кораблей — французских, английских, португальских и голландских. Мы бросили якорь, не переставая работать помпой. Сейчас же Беспойск и Винбланд в шлюпке съехали на берег, чтобы побывать у португальского губернатора и сообщить ему о нашем бедственном положении.
Город, выстроенный из белых камней, находился недалеко от гавани. С палубы мы следили, как Беспойск и Винбланд сошли на берег и начали подниматься по крутой дороге. Часа через два Винбланд вернулся с португальским офицером, чернобровым и носастым. Нам разрешено было посадить корабль на мель недалеко от берега, а потом спустить на берег груз и пушки. Далее офицер сообщил, что нам будет отведено помещение в городе.
За два ближайших дня мы вытащили на берег всё, что могли. Но все наши попытки спасти меха ни к чему не привели: меха подмокли и покоробились. Мы разложили их по берегу, шкурка к шкурке. Всё кругом было покрыто соболями и бобрами. Нищие выпрашивали у нас горностаев, а знатные дамы и купцы приезжали на берег смотреть наших соболей. Купцы качали головами и вместе с нами жалели, что меха подмокли. Беспойск был в отчаянии. Своими руками он потрогал каждый мех и убедился в том, что только двадцатая часть шкурок осталась неподмоченной. Теперь о миллионе пиастров нечего было и думать. Надежда вернуться на Формозу с отрядом и оружием погибла вместе с соболями.
Недалеко от того места, где мокрые меха просушивались на берегу, стоял наш «Пётр», лишённый парусов и снастей. Теперь его борта едва поднимались над водой, и только в минуту отлива он был похож на самого себя. С грустным чувством мы простились с нашим кораблём, который спас нас от заточения на Камчатке и вывозил во всех бурях и бедах.
В Макао мы поселились в двухэтажном каменном доме с толстыми стенами и ставнями на окнах. Позади дома был сад, обнесённый высокой каменной стеной. В саду росли апельсины и были рассажены маленькие бананы. Дом нас всех удивил тем, что печей в нём не было. Впрочем, как мы убедились потом, печи в Макао были не нужны.
Через несколько дней после нашего приезда в Макао по городу о нас распространились самые невероятные слухи. Между прочим, говорили, что Беспойск имеет грамоту на весь остров Формозу и что все мы богатейшие люди, прибывшие с тайными целями. На улицах с нами были все очень вежливы, и около нашего дома целый день толпился народ. Никогда раньше мы не предполагали, что клочок бумаги, подписанный черномазым принцем, может иметь такое значение.
Все эти разговоры кончились тем, что четыре английских купца — Джоксон, Гор, Хюм и Гейс — явились к Беспойску с предложением продать договор с Хюапо за большие деньги. Купцы были в белых париках, с красными лицами, и, несмотря на жару, их длинные тела покрывала чёрная одежда. От Беспойска купцы пришли к нам и предложили поступить к ним на службу и ехать на Формозу, чтобы скупать там чай, рис и табак у туземцев. Беспойск им ответил, что мы дадим ответ на другой день. Чтобы решить этот вопрос, мы все собрались в саду, за домом.
Беспойск рассказал нам, что купцы хотят открыть торговлю на Формозе и предлагают заплатить за договор пять тысяч гиней. Кроме того, каждому из нас будут платить по сто рублей в месяц золотом. Особенно прельщаться этим, однако, не следует. Такие же деньги предлагает французская фирма Робина.
Закончил свою речь Беспойск так:
— Сейчас мы должны решить, ребята, что нам дальше делать. После гибели мехов и корабля мы, конечно, уже не можем снарядить экспедицию на Формозу за свой счёт. Но я думаю, что и на предложение купцов соглашаться не следует. Какой нам расчёт делаться приказчиками англичан? Кроме того, если они нам здесь дают такие деньги, то можно найти место, где нам ещё больше дадут…
— Какое место? Где больше дадут? — закричали ребята.
Беспойск подумал, прежде чем ответить. Но потом сказал решительно:
— Я убеждён, что в Европе мы сможем продать Формозу дороже.
Начались крики. Плыть в Европу продавать договор всем казалось несбыточным. Но Беспойск объяснил, что у нас хватит денег доехать до Европы. Кое-что за меха всё-таки выручить можно. В Европе все государства ищут себе колоний под тропиками. Если предложить Формозу с готовым планом колонии, то даже сам французский король может дать нам корабли, солдат и оружие. И служить королю Франции выгоднее и почётнее, чем скупать рис для Джоксона и компании.
Вопрос всё-таки был настолько неожиданным, что мы не решили его в тот вечер. Отложили решение до следующего утра. Лично я совершенно не интересовался, чем это кончится. Мы с Ванькой хотели только получить свою часть денег за меха, чтобы проститься со всей компанией и плыть дальше под экватор.
Однако на другой день вопрос повернулся так, что оставаться безучастным было нельзя. Рано утром, ещё до прихода Беспойска, к нам в спальню явился Степанов с каким-то неизвестным человеком. Степанов собрал всех в кружок и сказал:
— Вот в чём дело, ребята. Надо отнять у Беспойска бумагу, подписанную на Формозе. Англичане сейчас собираются дать за неё сорок тысяч рублей. При этом говорят: либо продайте бумагу, либо мы вас всех перевяжем и выдадим царице Екатерине как бунтовщиков. И выдадут. Вот он подтвердить может.
Неизвестный человек, хотя ничего, наверное, не понял из речи Степанова, закивал головой. Наши перетрусили и даже не знали, что ответить. Дело кончилось тем, что матросы согласились идти со Степановым к Беспойску требовать бумагу.
