Юрий Волошин - Зеленые холмы Винланда
Сивел птицей взлетел на башенку, лук со стрелами прихватив. Оттеснил Ньяла:
– Где тут у тебя? Которые? Не померещилось?
Не померещилось Ньялу. Склеринги. Было их шестеро. Четверо несли что-то или кого-то на шкуре, взявшись за ее края. Провисала шкура, но легко, не до земли. Ноша не тяжела. Но несли бережно – потому и четверо. Еще один – в авангарде.
И еще один – замыкая.
– Что там, братка?! – вопросил Белян, запрокинув лицо к башенке.
– Шестеро идут. К нам идут. Полуголые. Раскрашенные в полоску. Перья на башке. Несут что-то.
– Оружные?
– Да не без того, братка, не без того. Колчаны у каждого за спиной, луки. У переднего и заднего еще и копья… Вот я вас, краснокожие! – Сивел наложил стрелу, натянул тетиву, прицелился.
– Ты погодь, братка, не переусердствуй, – предупредил Белян.
– Да я так только, для острастки. Чтоб знали! – Сивел спустил тетиву.
Стрела просвистела и впилась в землю – аккурат перед тем, который в авангарде, в шаге от него. Обозначил, значит, Сивел границу: дальше не ходи, стой, где стоишь. До частокола склерингам оставалось шагов с полсотни.
Четверо, держащие шкуру с непонятным содержимым, тут же уронили ее на землю. Сдернули свои луки с плеча, наладили стрелы, направили в сторону усадьбы.
Обитатели усадьбы, в свою очередь, ощетинились копьями из-за частокола, топоры взяли на изготовку.
Склеринг в головном уборе, украшенном перьями, тот, что был в авангарде, остановился как вкопанный, отмахнул своим, не обернувшись. Те опустили стрелы, но тетивы не ослабили. Склеринг вынул из колчана за спиной свою стрелу, переломил пополам, положил вниз – крестиком. Выдернул из земли и стрелу, пущенную Сивелом, тоже переломил, положил рядом со своей. Два крестика получилось.
– Эге! Да они нашу старицу приволокли! – понял Сивел, всмотревшись с башенки. Шкура, упав на землю, развернулась. Из мешка стала подстилкой. – Точно, она! Другой такой нет!
– Живая?
– Отсюда не видать. Лежит… А дышит или нет… Поближе бы посмотреть.
– Да как посмотреть, как посмотреть! – зачастил трусоватый Тили. – Там вон краснокожие!
Склеринги будто услышали. Отступили, ловко пятясь к лесу, спину не показали. Шагов на сто отступили, но в лес не вошли. На опушке встали истуканами.
Первым наружу из усадьбы ступил Белян с мечом наперевес. За ним – Торм-молчальник и Гру-корсар, с луками и стрелами.
Белян дал им знак оставаться у частокола. Сам в одиночку пошел к распростертой на шкуре старице. Склонился над ней, присел на корточки.
Старица Берит была измождена и бледна. Морщинистые веки сомкнуты. Дыхания не слышно.
– Берит, – позвал Белян шепотом, понимая, что это бессмысленно. Оттуда еще никто не отзывался.
Никто… Кроме…
Берит неожиданно вдруг дрогнула ртом, прошамкала:
– Ты, воин?
– Что с тобой, Берит? – облегченно перевел дух Белян. – Ранена? Это они тебя так? – кивнул в сторону склерингов.
– Нет, не они. Скорее уж, это я их… Устала очень. Очень устала. Ноги отказали… – Вдруг сощурилась хитро и чуть ли не хихикнула. – Говорила же тебе: даже если ноги вдруг откажут, все равно вернусь!
Белян жестом призвал Торма-молчальника и Гру-корсара к себе, показал на шкуру с Берит – мол, несите в усадьбу, да побережней, побережней.
Снова оставшись один, Белян поворотился лицом к склерингам. Напоказ отбросил топор в сторону и, подняв правую руку с раскрытой ладонью, пошел к ним. Рисковал, конечно, однако знал доподлинно, что братка Сивел на башне держит группу на опушке леса под прицелом. Одно их подозрительное движение, и…
От леса навстречу Беляну двинулся тот склеринг, что был в авангарде.
Сошлись. Встали в шаге друг от друга. Или враг от врага? Смотрели глаза в глаза. Высокий, грузноватый Белян в кольчуге, но без шлема. И такой же высокий, но худощавый туземец в коротких кожаных штанах с ременной бахромой, лицо раскрашено полосками черного и красного цвета, нос с горбинкой.
Белян протянул руку для пожатия. Склеринг помедлил и протянул свою…
* * *Сидели теперь все вместе в усадьбе подле костра. Склеринги дымили трубкой, передавая по кругу. Уже знакомая новгородцам процедура. Озирались ненароком, выискивая среди хозяев старицу, которая их заворожила. Но та в доме лежала на шкурах, спала крепко, силы восстанавливала. Так еще два дня и две ночи пробудет. Колдовство – штука нелегкая, даже если ты ведьма.
Молодые сильные воины, тугие мускулы закаленного тела. Скуластые лица с прямыми носами, длинные черные волосы, заплетенные в косички или закрученные в узлы. Хвостовые перья орлов украшали их прически, на груди красовались ожерелья из когтей рыси, медведя или ракушек. Некоторые из воинов были с голыми торсами и в коротких штанах, на лбах алели ремешки, стягивающие волосы.
Говорили меж собой и с хозяевами. Но совсем непонятно. Ленок записной полиглот, и тот очумело тряс кудлатой башкой. Потом махнул рукой безнадежно, щепку поднял, на песке стал чертить-рисовать – приглашая к этому занятию и гостей.
Дело пошло! Кого и чего только склеринги на том песке не рисовали! Вместе с тем колотили себя в грудь, представляясь.
И Ленок, в свою очередь, колотил себя в грудь, вопил, как глухим:
– Ленок! Я – Ленок!.. А это, – тыкал пальцем, – Белян! Главный наш! – и разводил руками, показывая, какой Белян главный. – А там – Сивел! Брат! Сивел брат нашего главного! – Рисовал на песке двух человечков, взявшихся за руки, – один повыше, другой пониже.
Склеринги же – Черная Сова, Громкий Ворон, Олений Рог, Зуб Щуки, Быстрый Волк, Сильный Бизон. Все понятно, хотя и не сразу. Попробуй пойми по рисунку на песке и чужеязычному клекоту, что Сова именно Черная, что Ворон именно Громкий, что Зуб именно Щуки, что Волк именно Быстрый… А какой такой Бизон? Бык, что ли? Не-ет, бизон! Ну, вроде быка, да? Вроде, да. Но не бык, бизон.
Да уж, для полного взаимопонимания найти общий язык – первое дело! Но кое-что уяснилось. Склеринги дозволили пришлым охоту в их землях, обещали не трогать. Вот еще зачем-то ямку нарыли здесь же у костра, один из своих топориков чудны2х туда положили, закопали – все с какими-то подергиваниями ритмичными, с криками протяжными. Или у них такие пляски и песни? А топорик-то зачем похоронили?!
– А! – осенило Ленка. – Это у них мир означает! То бишь они с нами задружились так! Сейчас проверим!
Он забежал в дом, выбрал топор покороче-поплоше, вернулся к костру. Вырыл ямку рядом с холмиком, под которым покоился топорик склерингов, и похоронил в ней свой. Вскинул голову, глядя на склерингов снизу вверх. Так, да?
Те разразились радостными криками, сотряслись в очередных буйных подергиваниях. Так, да!
