Джеймс Клавелл - Гайдзин

Ах, Андре, зачем было передавать все это мне? Любопытно, что вы умерли такой смертью: рука в руке с той девушкой, которую вы купили, чтобы погубить. Какое злодейство! За исключением того, что у неё, как нам предложено считать, был выбор. Ваша смерть была несчастным случаем. А была ли? Анри не так уверен.

— Все это очень странно, Уильям, — заметил ему Сератар сегодня утром. — Тела, точнее сказать скелеты, лежали так, словно они умерли ещё до начала пожара. Никаких признаков того, что они пытались спастись, ни у неё, ни у него. Просто лежат бок о бок, сомкнув руки. Я совершенно сбит с толку, потому что, несмотря на все его недостатки, Андре умел находить выход из любых передряг, а при пожаре человек инстинктивно пытается выскочить наружу, а не просто лежит без движения, этого никто не вынесет, просто невозможно.

— Тогда каков ваш ответ?

— Даже не знаю. Они могли договориться вместе лишить себя жизни и осуществили это намерение до начала пожара. Яд, ничего другого в голову не приходит. Это правда, что в последнее время его болезненная угрюмость граничила с безумием, и ему отчаянно нужны были деньги, чтобы расплатиться за неё. Но если отбросить это, Андре — самоубийца? Вы верите в такое?

Нет, только не Андре, подумал сэр Уильям, вновь забеспокоившись. Был отравлен он один или они оба? Теперь появился мотив для убийства. Господь Всеблагой и Милосердный, неужели это возможно? Да, возможно, но тогда — кто?

Устало, в большой тревоге, он закрыл глаза. Чем упорнее он старался найти ответ на этот вопрос, тем дальше уплывали его мысли. Дверь неслышно отворилась. В комнату вошёл его Номер Один Бой, открыл рот, чтобы поздороваться, но, увидев бледность и годы, проступившие на лице хозяина, нахмурился, решил, что он спит, поэтому налил в бокал виски и поставил на столик рядом с ним. Его глаза пробежали по письму Андре, лежавшему поверх других бумаг, потом так же бесшумно он вышел.

Через несколько минут раздался стук в дверь. Сэр Уильям, вздрогнув, пробудился, в двери показалась голова Бебкотта.

— У вас есть минута времени?

— О, хеллоу, Джордж, конечно. — Сэр Уильям убрал исписанные листы в папку, мрачно ощущая на себе ту притягательную силу, которую они, казалось, излучали. — Присаживайтесь, наливайте выпить, что там нового?

— Ничего. — Бебкотт ещё никогда так не уставал. — Я ненадолго, просто заглянул сказать, что пойду прилягу на несколько часов. Счет пока такой: три человека из Пьяного Города, один бармен-австралиец и двое бродяг, документов никаких — в развалинах могут оказаться ещё тела, но один Бог знает, когда их закончат расчищать. Никто как будто особо не переживает.

— Что насчет деревни и Ёсивары?

— Цифр от них мы никогда не получим. — Бебкотт зевнул. — Похоже, они считают сведения такого рода государственной тайной. Не стану их осуждать, мы для них люди чужие. Я так полагаю, что жертв немного. То же самое и в нашей Ёсиваре, благодарение Богу. Вы слышали, что при каждой гостинице есть погреб на случай подобных бедствий?

— Чертовски разумно. Нам следует перенять эту идею.

— Жаль, что так получилось с Андре… — сказал Бебкотт, и по телу сэра Уильяма вновь пробежала дрожь. — …Нам жутко повезло, что больше никто из наших не попался в Ёсиваре. Как Филипу удалось выбраться оттуда живым, я до сих пор не понимаю. Уильям, он сильно потрясен потерей своей девушки, почему бы вам не дать ему отпуск на пару недель, пусть съездит в Гонконг или Шанхай?

— Работа будет для него лучшим лечением, и он нужен мне здесь.

— Возможно, вы правы. — Ещё один зевок. — Господи, как я устал. Вы знаете, что Хоуг отплывает с сегодняшним пакетботом?

— Да, он говорил мне. По крайней мере, сказал, что поговорил с вами и что вам он не нужен. Видимо, Тесс приказала ему вернуться сразу, как только он будет знать… если окажется, что она не в положении.

— Да. Между нами, Уильям, он вдруг спешно засобирался назад в Индию, думает, что там его счастье. Надеюсь, он отыщет его, он великолепный врач, вот только болтает слишком много. — Нахмуренный лоб и подавленный зевок. — Он не рассказывал, что Тесс написала в своём письме?

— К Анжелике? Нет. Сказал, что она ему письмо не показывала. Трудно погонять этого быка, когда нельзя щелкать бичом над его головой, — сказал сэр Уильям, внимательно наблюдая за Бебкоттом. — Днём заходил Небесный Наш, тоже ни словом не обмолвился об этом, сказал только, что Анжелика хотела, чтобы я удостоверил её подпись на письме, которое она посылает Тесс.

Бебкотт немного оживился.

— Хотелось бы мне знать, что в нем.

— Мое дело лишь засвидетельствовать подпись. По всем правилам мне не обязательно знать его содержание.

Бебкотт вздохнул, снова зевнул.

— Мне так ужасно жаль её, так хотелось бы ей помочь, я бы все что угодно сделал… такая славная девушка, и как несправедлива к ней судьба. К ней и Малкольму. Ну что же, я пойду. Рад, что она пока нас не покидает, она станет кому-то редкой женой. Через несколько часов увидимся.

— Выспитесь хорошенько, и спасибо вам, вы здорово поработали. Кстати, — остановил его сэр Уильям. Он не хотел, чтобы Бебкотт уходил, и в то же время боялся, что, если тот останется, его одолеет искушение показать ему письма Андре, спросить его совета. — Когда вы в следующий раз встречаетесь с Андзё?

— Через неделю или две, когда кончится лауданум, без него старику придется совсем туго.

— Так он безнадежен?

— Совершенно. Ему осталось лишь несколько месяцев, анализы указывают на это достаточно четко — внутренности у него ни к черту. Наш человек Ёси. — Ещё один болезненный зевок. — Как вы считаете, это Андзё, или Ёси, или оба они отдали приказ о поджоге?

— Тот ли, другой ли, оба ли или ни один из них — этого мы никогда не узнаем. — Он смотрел, как Бебкотт, прихрамывая, направился к двери. — Джордж, с медицинской точки зрения, если женщине дать снотворное, мог бы мужчина овладеть ею, а она бы при этом ничего не почувствовала?

Бебкотт часто заморгал и повернулся к нему; всю усталость как рукой сняло.

— Почему это вы вдруг спрашиваете об этом?

— Да просто к слову пришлось, когда вы упомянули о лаудануме. Пару дней назад Сергеев развивал какие-то дикие теории насчет наркотиков, какая от них польза и вред. Могло бы такое случиться?

После некоторой паузы Бебкотт утвердительно кивнул, не поверив этому объяснению. Он знал, насколько тонко действует ум Вилли, и пытался угадать, почему он задал этот вопрос, но был слишком умен, чтобы повторять свой.

— Если бы доза была большой, а мужчина — не слишком диким, да, без всяких проблем.