Сквозь тайгу к океану - Михаил Викторович Чуркин
Встретившись с хабаровскими подпольщиками, Арсений понял, что дела у них идут ни шатко ни валко. Хабаровск это не Петербург, где революционно настроенные рабочие проявили активное участие в свержении Временного правительства. Здесь не было моряков Балтийского флота и революционно настроенных солдат. Белогвардейская и японская контрразведки сильно ослабили подполье. Кроме того, среди самих подпольщиков не было единодушия по причине партийных разногласий. В основном хабаровские нелегалы занимались распространением листовок, вооружали небольшую дружину и собирали разведданные.
«Нет, с этими товарищами каши не сваришь, – решил Сеня, покидая конспиративную квартиру, – надо навестить Якова».
Он покружил по улицам и переулкам, зашел на рынок, купил стакан семечек, когда кто-то тихо тронул его за локоть.
– Мой друг, не оборачивайтесь, – услышал Арсений вкрадчивый голос, – у вас отрастает «пушистый хвост».
С такой интонацией могла говорить только Сима.
– Возле бабки-пирожницы тощий стрикулист в очках.
Сеня повернул голову вполоборота и боковым зрением увидел худого, похожего на спившегося студента, мужчину неопределенного возраста с козлиной бородкой. Тот тоже не разглядывал его, а лишь искоса бросал быстрые и короткие взгляды в его сторону.
«Как пить дать – шпик», – мелькнуло в голове.
Рядом с Арсением стояла она, держа под руку своего солидного упитанного мужа. Мужчина был в дорогом зимнем пальто с бобровым воротником, а красавица Сима в изящной собольей шубке и шапочке. Никому из прохожих и в голову не могло прийти, что перед ними не чета добропорядочных зажиточных людей, возможно дворянского сословия, а одни из искуснейших воров-ширмачей Сима и Жора.
– Спасибо, – буркнул Сеня. – Буду у Рака. – И неспешно двинулся своей дорогой.
Со времен беспризорного детства Арсению были хорошо знакомы почти все проходные дворы, лазы, чердаки и закоулки города.
«Да, блуждая по тайге, я подрастерял бдительность, – подумал он. – Одно дело лес, а в городе порой опасней, чем ночью в чащобе. Спасибо Жорику с Симочкой, век не забуду!»
Жора с Симой были мужем и женой. Они представляли собой искренне любящую друг друга семейную пару. Но «по профессии» являлись ворами. Ворами-аристократами, ворами-артистами. Обычным их занятием были кражи дорогих отрезов тканей из магазинов. Делалось это следующим образом. Чета заходила в магазин и начинала выбирать ткань. Сима капризничала до тех пор, пока продавец или приказчик не наваливал перед ними изрядное количество рулонов и отрезов, затем они выбирали отрез и покупали его. Вся хитрость заключалась в том, что у каждого из них пальто и шуба были оборудованы целой системой крючков, петель и резинок.
Пока Серафима рылась в тканях, Георгий ловко вытаскивал отрез или небольшой рулон и, зацепив острым крючком, затаскивал под пальто или шубу. При этом, засунув руку в карман, отворял пробочку на специальной надувной камере, прикрепленной у него на животе. Камера тихо сдувалась, а ее место занимал рулон дорогущей ткани. Совершив покупку, пара чинно удалялась. В магазинной толчее невозможно было заподозрить этих милых людей в воровстве. Один лишь раз случилось так, что разбитной приказчик, в богатой купеческой галантерейной лавке, недосчитавшись рулона ткани, заподозрил неладное и поднял крик. Неуловимым движением Жора отцепил «товар», и тот соскользнул на пол. Мужчина толкнул его ногой и рулон отлетел к прилавку.
– Так вот же ваша потеря! – вознегодовал муж.
– Тысяча извинений, тысяча извинений! – залебезил, выскакивая из-за прилавка, парень.
– Хамское мурло! – воскликнул Жора и влепил ему пощечину. – Знай, с кем дело имеешь!
Барская чета, с обиженным видом, покинула лабаз. Сима с Жорой были идейными ворами. Они не приняли революцию, поскольку им претило насилие и жестокость. Выходцы из интеллигентных семей, они решили вести вольную и рискованную жизнь. К их услугам были известные адвокаты, и когда полиция несколько раз пыталась устраивать им ловушки, они всегда выходили сухими из воды. Муж с женой поставили искусство кражи на научную основу и тщательно готовили всяческие приспособления, кроме того они филигранно изготовляли поддельные документы, поскольку занимались не только кражами, но проводили еще хитроумные многоходовые мошеннические дела. Детей у них не было. Порой они выезжали на гастроли по городам России, а последние годы работали на остатках буржуазной территории. У этих людей были солидные счета в банках Владивостока, Харбина, Токио и даже в Швейцарии. Они не предавались уголовным разгулам и не говорили лишнего. А в Хабаровске Сима с Жорой дружили лишь с Яковом Раком. Сеня, одно время, квартировал у них. Они полюбили его как сына и неизменно были рады видеть у себя в гостях. Чета тщательно готовилась прекратить свою преступную деятельность в России и выехать за границу. Куда поедут, они пока не определились, но на безбедную старость у них было собрано предостаточно средств.
Сеня нырял в подворотни и видел, что шпик, со всеми мерами предосторожности, следует за ним.
«Неужто они отследили меня возле явочной квартиры, – думал он, – тогда полиция скоро нагрянет к подпольщикам, надо ребят предупредить».
Филер, ужом, скользил за ним.
– Ну погоди, зараза, – кипятился партизан, – прищучу я тебя, долго помнить будешь!
Он нырнул в узкую щель между двумя четырехэтажными домами. Вороша ногами мусор и касаясь кирпичных стен, он протискивался к виднеющемуся просвету, ведущему на соседнюю улицу. Немного помедлив, очкастый доходяга последовал за ним. Он не знал, что Арсений затаился в нише, образованной замурованным дверным проемом.
Шпик торопливо пробирался к просвету, когда получил сильный удар рукоятью нагана по голове. Сеня затащил его в небольшой грот и обыскал. Точно, перед ним был тайный агент полиции. Забрав оружие, Арсений несколько раз сильно ударил филера по щекам. Тот замычал и открыл глаза. Ствол нагана был уперт ему в лоб.
– Так, быстро и без уверток, – гневно проговорил партизан. – Кто тебя послал, чего рыщешь, считаю до трех!
– Так ведь, – залепетал шпик, – господин капитан Маврин велел отслеживать всех незнакомых и подозрительных, которые выходят из депо и рабочих поселков.
– Чем же это я тебе подозрителен? – усмехнулся Арсений.
– Так ведь, из себя трезвый, ходишь как барс, взгляд дерзкий и одежда чистая. Думаю, либо матерый фармазон, либо политический.
– Меньше думать надо, философ, – Сеня повторно огрел его рукоятью револьвера по башке и выскользнул на оживленную улицу.
Приятное общение
Сколько Арсений ни оглядывался и ни просматривал пространство позади себя в витринах магазинов, ничего подозрительного не обнаружил. На рынке он подошел к неказистому мужичку, который торговал дичиной, а именно продавая мясо дикого кабана, зайчатину и коз. Евсеич хорошо исполнял свою роль. Подстреленная накануне в тайге живность охотно раскупалась горожанами, которые уже начинали чувствовать нехватку свежего
