Хлеб печали - Станислава Радецкая
Лене наклонила голову и прислушалась. Она была готова сказать, что люди ужинают, но Матиас был прав. Не скрипели двери, не было слышно спокойных разговоров стариков, встречавших закат, никто не гремел котлами и не ругался. Если бы она знала это слово, то сказала бы, что в воздухе повисла настороженность, но она только поежилась и преданно взглянула на Матиаса.
- Надо пойти и посмотреть, что там, - сказал он.
Лене жалобно шмыгнула носом, и Матильда покосилась на нее.
- Я попробую разведать, что там случилось, - сказала она. – Спрячься в лесу и не выходи ни к кому, кроме меня.
Она тяжело вздохнула, увидев, что крестьянка не двигается с места. Матильда взяла Лене за руку, помогла подняться и терпеливо отвела подальше в лес.
- Сиди здесь, - сказала она, как сказала бы собаке, и пожалела, что у нее нет еще одного бонбона. Лене сморщилась, но кивнула и послушно села.
Матильда отошла от нее на несколько шагов, обернулась, чтобы удостовериться, что все в порядке, и глубоко вдохнула, набирая в себя побольше уверенности. После увиденного на месте родного дома, она решила не выходить на открытое место и легко заскользила вдоль опушки леса. Впереди темнели молчаливые дома, но над крышами не клубился дым – никто в этот вечер не топил очаг? Запах железа стал сильней, и к нему примешался аромат выделанной кожи и человеческого пота.
Она осмелилась выйти из лесу только рядом с кузницей, что стояла поодаль. Ее двери были распахнуты, и Матильда заглянула внутрь: брошенный горн, развешенные по стенам инструменты, мышь, шуршащая под верстаком. На земляном гладком полу не было никаких следов борьбы; все тихо и мирно, будто хозяин просто вышел и сейчас вернется.
- Кыш, - шуганула она мышь, и та убежала, мелькнув хвостом. На полу остался обгрызенный ею сухарик. Матильда подняла его, терзаемая сомнениями, осмелится ли потом взять его в рот, но все-таки положила в карман. Еда лишней не бывает.
Ей вдруг явственно привиделся их погреб, замурованный под пожарищем: бочки с вином, мука, копченые колбасы, два круга сыра и вяленая оленья нога, и гроздья сушеных яблок, и сухие грибы, из которых получается чудесный, наваристый суп. Матильда невольно сглотнула слюну, но тут же замерла: рядом послышались шаги.
- Собака вернулась, что ли? – донеслось до нее.
- Пойди да проверь!
- Чего это я? Монеты одинаковые с тобой получаем, ты и проверяй. А то все я, да я.
Матильда задержала дыхание и нырнула под верстак, скорчившись рядом с большим камнем для наковальни. Разумно было выйти навстречу к людям, но отчего-то она чувствовала, что это будет неверно. Она почему-то не чуяла их запаха, пока они вяло препирались, кому первому сюда заходить. Словно железо перебивало ей нюх.
Она услышала, как они вошли, и увидела четыре грязных мушкетерских сапога; на одном была начищенная цепочка с латунной пряжкой, а другой грозил порваться. Сапоги постояли на месте, а затем обе пары разошлись в разные стороны. Матильда не успела испугаться, когда перед ее глазами появился кончик лезвия палаша, чиркнув по воздуху. Она не сразу поняла, что солдату просто было лень наклоняться, и долго не могла успокоить сердце, подскочившее к горлу.
- Нет здесь ничего, - ворчливо заметил владелец драных сапог. – Только зря время тратим.
Второй сплюнул, и Матильда увидела, как его плевок приземлился точно в горн. Они скучно обругали друг друга словами, которые она слышала только, когда приехавшему слуге на ногу неожиданно упало колесо со стены, и пока Матильда пламенела от смущения, они вышли вон.
Значит, здесь были солдаты. Что ж, они могли приехать из-за дедушкиного дома, и тогда она с легкостью могла к ним выйти и потребовать провести к их господину. Но все-таки Матильда колебалась: это могли быть люди того человека, что жег ночью деревню. И он, неожиданно догадалась она, сжег ее дом. Она тут же разозлилась на него так сильно, что выпрямилась и стукнулась лбом о верстак. Зажав себе лоб, она шепотом выругалась солдатскими словами и мельком удивилась, почему ей за это совсем не стыдно.
Глава десятая. Матильда. Неприятности в пути
Крестьянская девчонка, конечно, не пожелала сидеть на месте, и Матильда еле-еле нашла ее среди зарослей земляники. Лене с надеждой взглянула на нее из-под ивового куста, но, увидев мрачное лицо своего спутника, тут же поникла и стала еще меньше ростом. Матильда вручила ей обгрызенный сухарь из кузницы, и, пока Лене хрустела им, шепотом рассказала, что им нужно идти до ближайшего города, где они наверняка найдут помощь. Где находится дорога до города, Матильда не знала, но она была уверена, что отыщет ее без труда, благодаря следам или чутью. Лене вестям о большой дороге не обрадовалась, но возражать не стала и покорно позволила Матильде увлечь ее за собой.
Они обошли деревню по лесу. Когда они переходили речушку вброд, Матильде опять пришлось сажать девчонку к себе на закорки, чтобы она не завязла в топком дне, и они долго плутали, пока Матильда на исходе дня не почуяла запах железа. К тому времени она так устала, что не могла ни о чем думать; Лене топала за ней, и Матильда даже не удивлялась, откуда у крестьянки столько сил.
Уже темнело, когда они вышли на пустынную дорогу, и Лене робко посматривала на Матильду, надеясь на пощаду. Матильда была и сама не прочь отдохнуть, но колебалась, не зная, насколько это хорошо делать у дороги. Здесь было много следов от сапог, босых ног, колес и копыт: часть из них были
