Алексей Кирпичников - Сталинъюгенд
— Срочно, по внутреннему, позвони на дачу и позови к телефону Серго. Когда тот возьмёт трубку, скажи, что Ваня попросил его как можно быстрее подойти в столярку.
Отдав приказ, Даранов вышел на двор и неторопливо направился к хозблоку. С Серёжей они столкнулись у его дверей.
— Привет, Серый. — Мягко встретил капитан младшего сына хозяина охраняемого им объекта.
— Здравствуйте, Василий. Что-нибудь стряслось?
— Да ничего серьёзного. Просто тебе надо помочь Ване, а он у меня в кабинете.
— Вы что, «козла» забиваете?
— Хм… Ну, почти.
— Так бы и сказали.
Как и его брат, бесхитростный мальчишка последовал в комендатуру, где увидел незнакомого мужчину и растерянного Вано.
— Познакомься, Серго. Это мой коллега — Николай Александрович.
Мальчишка вежливо поздоровался и представился. В ответ то же самое сделал гость и предложил ему занять свободный стул. Когда «Голод в Абиссинии» уселся, московский чекист, как бы продолжая прерванный разговор, сказал:
— …В общем, ребята, вам надо на десять минут подъехать со мной в наркомат, чтобы провести опознание пистолета. Без этой процедуры мы не можем закрыть уголовное дело об убийстве Уманской.
— Раз надо, значит надо, — ответил за двоих старший брат. — Давай, Серёга, предупредим маму, быстро переоденемся и… через десять минут уже будем тут.
Последние слова предназначались московскому чекисту. Сказав их, Ваня посмотрел на того, ожидая одобрительного кивка.
— Ребята, времени на сборы нет! Проблема опознания возникла в последнюю минуту. Знаете, как бывает — попался крючкотвор-прокурор, и очевидные вопросы требует документально подтвердить, поэтому меня так срочно и отрядили за вами. Поверьте, на площади Дзержинского вы больше трёх минут не задержитесь, а потом этой же лошадью мы вас мухой сюда домчим.
— Ваня… Сергей, — поддержал гостя комендант, с которым ребята за многие годы совместной жизни успели сдружиться. — Давайте, дуйте на всех парусах — скорее вернётесь.
— Ну, если надо — поехали, — согласился обязательный Вано и поднялся.
Вслед за ним встали остальные и направились к дверям здания, выходившим за пределы дачи. Рядом с палисадником братья увидели немного запылённую «эмку». Николай Александрович сел возле водителя, а ребятам жестом указал забраться в салон. Микоянчики без промедления расположились на заднем сидении. Взревел двигатель, и машина рванулась к Москве.
Они стремительно приближались к городу. Московские улицы, свободные от праздной публики, сиротливо пустовали. Через полчаса «эмка» выскочила к площади Дзержинского и затормозила у центральных ворот НКГБ. Массивный глухой стальной створ тотчас распахнулся, и машина исчезла в чреве здания. Заехав во внутренний двор Лубянского комплекса, она остановилась у неприметного подъезда. Николай Александрович неспешно покинул салон, велев братьям обождать, и исчез за местами облупившейся двустворчатой дверью. Вскоре оттуда вышел капитан внутренних войск и строгим голосом приказал ребятам следовать за ним. Мальчишки послушно выполнили команду. Зайдя внутрь, они оказались в длинном пустынном коридоре, застеленном затёртой ковровой дорожкой. В самом его начале была настежь открыта дверь, за которой находилась просторная комната.
— Направо, — скомандовал оперативник и, когда ребята повиновались, уже более миролюбиво продолжил: — Серго, ты жди здесь, а мы с Вано пойдём выполнять установленную процедуру. Её каждому из вас проходить порознь.
Оставшись один, Серёжа осмотрелся. Рядом с окном, метрах в полутора от подоконника, стоял казённый стол с задвинутым в него стулом. С другой стороны стола находились две привинченные к полу стальные табуретки. Большая часть пространства вдоль стены справа от окна занимала пошарпанная, длинная деревянная скамья с массивными подлокотниками. На ней мальчишка и устроился дожидаться свой очереди.
Прошло минут двадцать. Он уже успел пересчитать всех мух, с жужжанием осаждавших окно, и занялся изучением сетки трещин на противоположной стене. Вдруг из коридора послышались шаги, и на пороге показался незнакомый мужчина.
— Серго Микоян?
— Да.
— Пойдём.
Серёжа с видимым облегчением вскочил со скамьи и потянулся к выходу. Чекист пропустил его вперед.
— Следуй прямо по коридору. Нам до самого конца.
Метров через двадцать коридор закончился дверью с табличкой: «Приём арестованных».
* * *Зажатый между двумя бугаями, Феликс всё равно видел в окно остающиеся позади берёзы и сосны. Он машинально отмечал знакомые повороты дороги и исхоженные десятки раз лесные опушки. Автомобили свернули с Успенского шоссе на Рублёвку. Произведя сложный арест, чекисты расслабились и начали развязно смаковать прелести новой машинистки оперативного отдела, налегая в описаниях на «две разваленные пухлые булки» в той части её туловища, что располагалась ниже спины. Потом они обсуждали недавний, первый в военное время, товарищеский матч по футболу между «Динамо» и ЦДКА, где поочерёдно блистали Константин Бесков и Алексей Гринин. Феликс их не слышал. Он был сдавлен этими злыми людьми и скован от ужаса. Слова — «ты арестован» — всё ещё не доходили до его сознания.
Теперь они ехали по Доргомиловке. Кирпич безотчётно улавливал привычные дома, мелькавшие на пути в неизвестность. Вот они миновали «Метрополь» и потянулись на подъём к зданию НКГБ, незыблемым утёсом нависшим над площадью Дзержинского. Когда машина обогнула этот дом и замерла у ворот со стороны Большой Лубянской, Феликс пришёл в себя — прямо над ним на солнце блестели четыре окна, приходившиеся на кабинет Петра Ивановича. Внутри у мальчишки всё оборвалось от вспыхнувшей надежды.
«Папочка рядом! И… может быть, его привезли на встречу с ним?!» — Феликс не понял, что привезли его в ТЮРЬМУ.
* * *Ленька Барабанов пообедал и развалился на диване с книжкой про Ната Пинкертона. Резко зазвонил телефон. Он услышал, как кто-то пробежал в родительский кабинет, где на письменном столе стоял аппарат. Несколько секунд спустя дверь в комнату приоткрылась, и показалась голова сестры Тамары.
— Лёнь, тебя Ирка к телефону, — сказала она, ухмыляясь.
Парня будто сдуло с места. Грузно протопав по коридору, он подбежал к аппарату.
— Алё?!
В трубке хрипело, и Лёня едва расслышал:
— Привет Барабанов! У меня лишний билет на «Багдадского вора» горит. Мы с Галкой Лозовской собирались идти, а она сказала, что не может…
— Ир, ты?!
— Ну, да!
— Мы же два раза его видели?!
— Ну и что. Сегодня последний день в «Ударнике» крутят.
