Наталия Осояну - Золотой город
— И Дэвис утонул вместе с ним?
— Ну да, а перед этим нашел на каком-то необитаемом острове заброшенный форт и сделал из него хранилище для своих богатств. Там повсюду стоят огромные сундуки, доверху наполненные золотом и драгоценными камнями. На эти деньги можно купить весь Лондон! Да что там Лондон — весь мир! Уже десять лет прошло со дня его гибели, но о Золотом городе не перестают судачить все кому не лень.
«Так вот в чем дело! — сообразил наконец Чарли. — Вот почему пираты ходят с озабоченным видом и донимают меня дурацкими шутками! Золотой город! Неужели я скоро стану богат?»
Он с шутливым видом дал юнге подзатыльник и отправил его спать. А сам принялся мечтать о том, как вернется домой, в Чарльз-Таун, с отцовским саквояжем, доверху набитым золотыми и серебряными монетами…
2
Холфорд потратил несколько часов, прежде чем убедился, что послание Гринсэйла ему не по зубам. Сначала он решил, что ключ к шифру — цифра шесть, поскольку украшение Лоретты было шестигранным, однако это не помогло, письмо осталось бессмысленным набором букв. Известные ему простейшие способы расшифровки тоже ничего не дали, и наступил момент, когда капитан «Нимфы» понял, что нужно кого-то просить о помощи. Первый, к кому он обратился, был Рэнсом. Но квартирмейстер даже слушать об этом не хотел. Его способностей хватало только на простейшие арифметические вычисления при разделе добычи между членами команды. Однако он посоветовал капитану обратиться к доктору Гиллсу, который, что ни говори, в своих криво сидевших на носу очках производил впечатление ученого умника.
Выглянув из каюты, Холфорд велел первому же матросу, который попался на глаза, позвать Гиллса. Тот выполнил приказ, и вскоре появился доктор, пребывавший, судя по лицу, в очень дурном настроении.
— Скажите-ка, мистер Гиллс, — начал Холфорд, — вы, случайно, не разбираетесь в математике? — Поймав на себе изумленный взгляд корабельного врача, он прибавил с виноватой улыбкой: — Дело в том, что я столкнулся с необычным шифром…
Доктор с интересом взглянул на капитана и поднял одну бровь в знак того, что он внимательно слушает.
— Нет, разумеется, я понимаю, что вы не обязаны вообще ничего об этом знать. Но так сложилось, что мне не с кем больше поговорить об одном важном деле… На борту этого судна крайне мало людей, по отношению к которым слово «образованный» означало бы нечто большее, чем «умеющий читать».
— Ну-у, как вам сказать, капитан… — протянул Гиллс, гнусавя, — было одно увлечение молодости, еще до переезда в Каролину… Я имею в виду математику. Я долго колебался в выборе между нею и медициной. Но не лучше ли будет, если вы посвятите меня в детали вашей проблемы? О каком шифре идет речь?
Холфорд продемонстрировал доктору цепочку и украшение:
— Меня интересует вот это.
Странное выражение мелькнуло на лице Гиллса и тотчас же исчезло. Он вздохнул, немного расслабился и произнес с насмешливой улыбкой знатока, который имеет дело с дилетантом:
— О-о, нет ничего проще — это скитала.
— Ски… что?
— Скитала. Весьма древнее приспособление. Обычно они бывают гораздо больше, но мысль превратить ключ к шифру в дамское украшение приводит меня в восхищение. Не могу не признать — очень, очень остроумно. Однако от уменьшения размеров суть не меняется: количество граней позволяет определить последовательность перестановки букв в зашифрованном тексте.
Холфорд и без этих объяснений понимал, что безделушка и есть ключ к разгадке, весь вопрос в том, как его применить. Он спросил:
— И вы знаете, как ею пользоваться?
— Мне нужно рассмотреть ее поближе. — Гиллс пожал плечами. — И с вашего позволения, текст тоже не помешал бы.
Вот так и получилось, что несколько часов они просидели за столом, пытаясь разобраться в послании Ричарда Гринсэйла. Постепенно Гиллс взял на себя все самое трудное, и Холфорду оставалось лишь наблюдать за своим помощником. Доктор в присутствии капитана чувствовал себя, как всегда, очень скованно, и даже глоток рома, который он соизволил сделать после того, как Холфорд решил проявить радушие и угостить гостя, ничего не изменил.
«Кажется, он меня боится, — подумал пират. — Но тогда зачем было набиваться в корабельные лекари и оставаться на „Нимфе“?..»
— У меня есть идея, — вдруг сказал Гиллс, когда, казалось бы, все варианты расшифровки были исчерпаны. — Видите эти узоры? Сдается мне, с нашей стороны было непростительной ошибкой решить, будто их нанесли просто так. Эти извилистые линии… Если последовательность их изгибов не бессмысленна, то… — Он ненадолго замолчал, вперив усталый взгляд в скиталу. — Капитан, позвольте мне еще некоторое время подумать.
Холфорд разрешил не только подумать, но даже забрать с собой письмо и скиталу к себе в каюту. Он не беспокоился о том, что ценные вещи могут пропасть, — бежать с корабля в открытом море было некуда, а сумасшедшим, способным выкинуть их за борт, Гиллс уж точно не был.
К тому же чутье подсказывало пирату, что дотошный, педантичный доктор непременно добьется успеха. Так оно на самом деле и получилось. Спустя всего сутки Гиллс вновь вошел в каюту капитана и протянул ему письмо Гринсэйла вместе с помятым листом бумаги, на котором неровным крупным почерком было написано следующее:
«Моя дорогая!
Если ты сейчас читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Прости, что мои обещания так и останутся невыполненными… впрочем, мне нет прощения за это и еще за множество дурных поступков. Я убивал, я предавал и теперь готов нести за это ответ перед высшим судом.
Но все-таки кое-что я могу сделать.
Далее ты прочтешь описание пути к тому месту, над которым реет тень известного нам обоим человека, мудрого и опытного моряка, чья дорога больше десяти лет назад увела его в края, откуда нет возврата. Быть может, ты как-то сумеешь попасть в это место и познать его ценность. Я очень рассчитываю, что тебе повезет больше, чем мне. Пусть Господь будет на твоей стороне, ты достаточно страдала, чтобы хоть сейчас получить награду за стойкость и верность своей любви.
Будь счастлива, любовь моя.
Остров Поющих скал находится…»
Далее шли координаты острова. Взволнованный Холфорд тотчас же расстелил на столе карту и, позабыв обо всем, принялся искать на ней то место, о котором писал своей возлюбленной пират-джентльмен. Довольно быстро он обнаружил искомое в указанном в письме месте. Он смотрел и не мог поверить своим глазам: до Золотого города «Нимфе» предстояло плыть чуть больше десяти дней.
