Роже Мож - Дикари
— Я слышу тебя, господин.
Лицо Металлы исказилось. Не двигаясь, смотрела она на Суллу. Потом поставила копье у колонны и дала ассенизаторам, которые едва касались ее рук, увести себя. Галл вынул из блузы и положил в рот веточку калины. Проходя мимо Суллы, она плюнула ему в лицо. Галл утерся рукой.
Это была последняя веточка калины, и он подумал, найдет ли он ее в Риме. Завтра же утром он прикажет главному садовнику достать калину за любую цену.
* * *Сулла блаженствовал в большом атрии, куда принесли свежую воду и фрукты. Вслед за вошедшим Сальвием показался палач. Ремни его кнута были испачканы кровью. Кровь была и на его рубахе.
— Дело сделано, господин, — сказал управляющий.
— Она жива? — спросил Сулла у палача.
Палач улыбнулся:
— Я знаю свое ремесло, господин.
— Хирург осмотрел ее?
— Осматривает.
Сулла одобрительно покачал головой:
— Я еще не закончил, Сальвий. Пригласи нотариуса и четверых свободных граждан, которые будут свидетелями.
— Освободить рабов, если позволено будет спросить?
— Совершенно верно. Найдется ли в этом предместье нотариус?
— Их много, и я сейчас кого-нибудь срочно позову.
— А свободные люди?
Управляющий раб улыбнулся:
— Не очень много, господин Сулла. Как ты знаешь, у гладиаторов все или почти все — подневольные люди... Но все-таки такие есть.
— Хирург?
— Нет, хозяин. Он по своему положению не свободен. А вот старый всадник по имени Кассий Карвиний. Он переселился сюда из-за любви к гладиаторам. Он покупает и перепродает их, ставит большие суммы. Карвиний глух, как тетерев, но из хорошей семьи и к тому же живет около школы.
— А ты слышал, мне говорили, о некоем Арпокрасе, который содержит лупанарии?
— Конечно, хозяин. Точно, он должен быть свободным человеком. Мы разыщем его, как ты хочешь того. Он будет польщен...
— Найди еще двоих и поскорее собери всех в атрии.
Рабы сразу же отправились на розыски нотариуса. А галл принялся за фрукты, стоявшие перед ним. Приближалась ночь. Вошли слуги, внесли масляные лампы и повесили в специально отведенных местах. Гладиаторы и челядь, которые присутствовали при наказании Металлы, не решались уйти. В надвигающихся сумерках теснились группками в перистиле[55], надеясь вновь увидеть ужасного галла. Они все еще испытывали ужас, охвативший всю школу при объявлении о немилости возницы. Прошедший после смерти Менезия слух о том, что якобы Металла была виновной или сообщницей в отравлении патриция, вдруг принял ясные очертания. Он и был предметом жарких споров и разговоров.
Первым вошел нотариус. Два его помощника несли свои письменные приборы. Он прослышал о наказании кнутом только под вечер. Следуя римской традиции, в его предместье все так же отправлялись на улицы или в таверны в поисках сплетен, свежих новостей и компании. И теперь он был счастлив встретиться с этим необычным галлом, который взбудоражил все местное население.
Церемонно поклонился Сулле.
— Я — нотариус Папиний, — объявил он, — польщен знакомством с тобой. Мне и раньше приходилось составлять документы по просьбе секретарей усопшего Менезия. Чем я могу быть полезен?
— Составить акт об освобождении, — сказал Сулла.
— Конечно, необходимо четыре свидетеля, свободные по своему состоянию...
— А вот и они...
В эту минуту вошел римский всадник Кассий Карвиний, сутулый, с белыми волосами, в руках акустический рожок из слоновой кости.
— Я счастлив познакомиться с тобой! — прокричал старик прямо Сулле в лицо, как делают все глухие люди. — Тебе повезло, что ты обладаешь такой красивой и смелой рабыней, как Металла!
Прислонил рожок к уху и указал галлу рукой на рожок: мол, говори туда.
— Прости, что побеспокоил тебя, Карвиний! — прокричал Сулла в аппарат. — Знаешь ли ты, что Металла не всегда послушна? Своевольная и упрямая!
— Так в чем же дело! — смеясь, проорал Карвиний. — Заставь ее повиноваться! Накажи ее кнутом, если надо!
— Что я и сделал!
— И правильно, — одобрил его старый всадник. — Кнут! На двух столбах и держится могущество Рима: смелость легионов и покорность рабов... Империя и существует до тех пор, пока будут соблюдаться эти два условия!
Вскоре появился гладиатор Алсцистий из соседней школы. Он принадлежал к свободному сословию и избрал столь опасное ремесло после службы в легионах, как многие и делали. Алсцистий, выживший после многочисленных ранений, покинул арену. Но перед тем соблазнил достаточно обеспеченную вдову из патрицианской семьи Торквати. Она не жалела денег на его содержание, но он отчаянно скучал. Проводил время в попойках и играх с гладиаторами. Немного позже предстал оружейный мастер, прибывший из Испании в Субреат в поисках заказов. Его нашел прямо на улице один из помощников управляющего Сальвия.
И наконец появился Арпокрас, в безупречной тоге, тщательно причесанный и более вычурный, чем утром, когда Сулла встретил его на скамейке арены. На ногах у него были надеты сандалии из белой кожи, подбитые золотыми гвоздями.
Сначала он в восхищении уставился на серебряную статую Металлы на колеснице, которая привлекала к себе взоры всех, кто входил в атрий. Потом увидел Суллу, стоявшего между всадником Карвинием и торговцем оружием из Испании. В изумлении остановился.
— Вот те на! — закричал он галлу. — Какое совпадение! Тебя тоже пригласили в свидетели!
И, вдруг осекшись, замолчал. Видя, как держится Сулла и как ведут себя все вокруг него — и управляющий, и рабы, — он понял, что галл, которого он встретил на скамейке утром, и мог быть тем самым галлом Менезия.
Сулла подошел к нему:
— Ave, Арпокрас! Я обещал, что встречусь с тобой, как только у меня будет время...
— Всемогущие боги! — воскликнул Арпокрас. — Ты! — И так как он уже был в курсе насчет Металлы, то спросил вполголоса: — Правда, ты наказал ее кнутом?
— Да, — сказал Сулла.
Спросил еще тише:
— Она не хотела подчиняться?..
— Точно, — ответил Сулла.
— Значит, ты поступил как Вибий?
— Именно так, — сказал галл.
Арпокрас подумал одну минуту, потом продолжил:
— Ты прав. Если даже на нее и расходуются миллионы, но она все равно твоя рабыня. Она должна тебе подчиняться.
— Я тоже так думаю.
— Если рабы не повинуются, — сказал Арпокрас, качая головой, — значит, в нашем обществе не все в порядке... Ни тебе домашнего спокойствия, ничего не будет. Ни лупанариев... Тогда и я разорюсь, — заключил он.
— Ничего такого не случится, — сказал, улыбаясь, Сулла.
Повернулся к нотариусу, который разглагольствовал перед экс-гладиатором Алсцистием, сделал ему знак. Нотариус в ответ жестом позвал своих двух помощников. Те держались где-то позади с секретарями школы. Откашлялся и провозгласил:
