Петр Заспа - Волчий камень
– А почему не пьют ваши тени? – обратил внимание Гюнтер на стоявших за спиной у губернатора Чуи и Томаса.
– Э, нет, – прищурился раскрасневшийся дон Диего. – Кто-то должен сегодня отнести меня в кровать и охранять мой сон.
Алкоголь начал действовать и на железный организм губернатора. Он с трудом шевелил языком, растягивая слова. Удо едва разбирал их, напрягая слух.
Гюнтер решил, что наступило время для делового разговора.
– Дон Диего, у меня к вам небольшая просьба. Так, мелочь… – произнес он, глядя на заляпанную жиром бороду губернатора. – Мой экипаж долго был в море, и запасы продовольствия исчерпались. Не могли бы вы, так сказать, в знак нашей дружбы отправить парочку поросят на мой корабль? Чтобы и оставшиеся на вахте моряки оценили вашу щедрость.
– Капитан, наша дружба не знает цены и границ. Да мы обезьян будем жрать, а вам последнее отдадим! – закричал дон Диего, грохнув кулаком по столу.
Гюнтер внимательно посмотрел на губернатора – ему показалось, что он не так пьян, как хочет казаться.
– Я думаю, что до этого дело не дойдет, – произнес он, взглянув на огороженный загон свинарника. – У вас может стать на постой целый флот.
Дон Диего удовлетворенно кивнул, расценив сказанное как комплимент.
– Проверь, чтобы нагрузили полную лодку для наших гостей, – приказал он Чуи, – и пусть отвезут на их корабль.
– Нет-нет! – запротестовал Гюнтер. – Мои люди сами это сделают.
– Как хотите. – Губернатор безразлично пожал плечами.
Вдруг он вскочил с места и хлопнул себя по лбу, будто вспомнил что-то очень важное:
– Я знаю, чем мы еще можем вас удивить! И уж поверьте, такого вы не видели и никогда не увидите!
Дон Диего вылез из-за стола и попытался обнять за плечи Томаса.
«Уж не бороться ли он с ним собрался?» – подумал Кюхельман.
Дон Диего, хлопнув голландца по плечу, крикнул сидевшим вокруг костра:
– Ведите сюда быка! – а затем обратился к подводникам: – А пока, сеньоры, я расскажу вам занятную историю. Три года назад я выловил Томаса из воды, это случилось после того, как мы отправили на дно несговорчивый голландский барк. Такие здоровяки, как Томас, всегда мне были по душе, и его единственного мы оставили в живых. Томас на нас обиды не держал и быстро прижился, выучил язык. А от скуки придумал себе развлечение: взял маленького, только что родившегося теленка и каждое утро, взвалив его себе на плечи, обходил вокруг деревни. Бычок рос, а Томас его носил. Так три года и носит. Во-о-он та протоптанная тропа перед джунглями – это тропа Томаса!
Гюнтер увидел, как из-за церкви вывели здоровенного черного быка. Трое мужчин тащили его за широкий ремень на шее, стараясь соблюдать дистанцию и держаться от загнутых рогов подальше.
– Давай, Томас! Привели твоего теленочка! – засмеялся дон Диего.
Голландец с каменным лицом подошел к быку и отобрал ремень у вздохнувших с облегчением испанцев.
Животное, увидев хозяина, притихло, покорно опустив голову, привыкшее к многолетней процедуре.
Томас любовно похлопал быка по шее, почесал за ухом и, нагнувшись, протиснулся между его ног, уперевшись затылком в круглый живот. Руками он схватил быка за ноги.
Лицо голландца покраснело от напряжения, и потрясенный Гюнтер увидел, как оторвались от земли копыта. Вздох восхищения прокатился вдоль стола.
– Невероятно, – только и смог прошептать вскочивший Отто.
Томас, стараясь сохранять равновесие, двинулся со своей ношей к тропе, раскачиваясь при каждом шаге. На земле оставались глубокие следы от его ног.
Гремя автоматами, из-за стола выскочили подводники и с ошарашенными лицами пошли рядом с голландцем.
Теперь Гюнтер понял, какая кувалда раздавила тело Томаса, сделав его безобразно квадратным и широким. Такие развлечения сжали его скелет в росте, но невероятно раздвинули вширь, приспособив к нечеловеческим нагрузкам.
Раскачивая головой в такт шагам голландца, бык спокойно взирал сверху на разбегающихся в стороны людей.
Воспользовавшись суматохой, Кармен дернула за рукав Вилли и, улыбаясь, потянула из-за стола. Ничего не понимая, штурман беспомощно улыбался, шаря вокруг глазами в поисках Удо. Капризно надув губы, Кармен произнесла несколько непонятных слов и звонко засмеялась, глядя на растерянного Вилли.
– Она зовет тебя посмотреть остров, – сказал неизвестно откуда появившийся доминиканец.
– Но ведь это же опасно!
– Я бы на твоем месте не думал об этом. – Улыбаясь, Удо подмигнул штурману. – Уверен, что охотиться на ягуара ты не будешь.
– Но я же… – Вилли хотел сказать, что не знает испанского языка, но, увидев смеющиеся глаза Кармен, покорно отошел от стола.
Как себя вести с девушками, тем более не понимая их речь, штурман не имел ни малейшего представления. Опыт по этой части у него был чисто теоретический – подслушанный в матросских кубриках. Да и то в основном это были байки о приключениях в портовых борделях.
Глядя на хрупкую девушку, вцепившуюся в его руку, Вилли не мог понять, что с ним происходит. Он чувствовал, что его лицо горит, а веснушки превратились в красные пятна, и от этого он еще сильнее смущался. Ему было неловко, что он такой длинный, и Кармен не достает ему даже до плеча, и что у него такие короткие рукава, потому что не нашлась на складе куртка для его долговязой фигуры.
В общем, Вилли мечтал сейчас лишь об одном – поскорее вернуться на лодку и забиться в самый дальний угол кубрика.
Кармен провела его мимо причала и, смело нырнув в заросли, потащила по еле заметной тропе вверх, на утес. Ветви беспощадно хлестали штурмана по лицу, и он с облегчением вздохнул, когда оказался на вершине. Сверху открылся потрясающий вид, и он замер с открытым ртом. С тридцатиметровой высоты бухта была как на ладони. Тянулся дым от костра и из кухни. Ровной линией красовался стол, за которым он только что сидел. Сопровождаемый улюлюкающей толпой, Томас уже заканчивал свой круг. Искрилось озаренное солнцем море. Натянув якорную цепь, стояла подводная лодка. На палубе сидела и лежала оставшаяся команда, рассматривая в бинокли, что творится на берегу. Вилли помахал им рукой, но его никто не заметил.
Вдалеке, отрезанный от поселка джунглями, белой свечой торчал маяк. В том, что это маяк, Вилли не сомневался, но почему он стоит в стороне, а не указывает на вход в бухту?
Кармен размахивала руками и рассказывала ему какие-то истории. Она запрыгнула на ствол пушки и теперь сидела, болтая ногами. И все говорила, говорила, говорила. Для ничего не понимавшего Вилли ее речь звучала как песня. Он понял, что это ее любимое место, и, по всей видимости, она частенько любовалась открывающимися отсюда красотами, одна, а теперь, когда появилась возможность поделиться с кем-то своим восторгом, Кармен просто светилась от радости. Увидав их, закружились рядом чайки, ожидая подачки. Внизу заревела восхищенная толпа – это Томас принес быка назад, к столу, замкнув круг. А прячущее верхушку горы облако уже потемнело и грозило вот-вот пролить свое содержимое на остров.
