По ту сторону горизонта - Полина Сергеевна Павлова
– Ну так нырни в воду и плыви за ним. Куколка, мы спасаем свои шкуры. Скажи спасибо Богу, что нам удалось унести ноги!
Из-за раздражения Джеффри весло с силой плюхается о воду, окатывая всех в лодке и самого пирата водой.
– Он приплыл, чтобы меня спасти!
– Да ты вообще, что ли, глупая? Сама орала, что мертвецы нас прикончат, а сейчас возмущаешься, что я отсрочил нашу кончину? Хватит ныть, кому сказал! Если твой брат везучий засранец или хотя бы не дурак, то он выживет, и встретитесь вы с ним в ближайшем порту. А сейчас просто сиди и радуйся, что вообще цела осталась.
Валерия замолкает. Джеффри с ней слишком резок, но у него совершенно не осталось сил, чтобы подбирать слова. Потом он, может, и поведёт себя обходительнее с дамой. Вот только неизвестно, когда настанет это потом. А пока он лишь работает вёслами.
Руки гудят, правая ладонь и вовсе пульсирует, а грубая древесина то и дело хочет выскользнуть. Под палящим солнцем эта работа кажется ещё тяжелее. И только через добрый час, обогнув практически половину острова, Корморэнт замечает корабль. Их «Последняя фантазия». Всё такая же чистенькая и блистательная несмотря на то, что с момента кражи прошло уже достаточно времени.
Мысленно подбадривая себя, что осталось совсем немного, пират ещё упорнее и старательнее орудует вёслами. Их замечают, когда до корабля остаются считаные футы. Благополучное спасение. Как только он окажется на палубе, потребует быстрее убираться отсюда.
Несколько матросов спускают канат. Сначала Джеффри помогает забраться на борт девушке, затем, еле растормошив Кеннета, подсаживает и его. На палубу Корморэнт заползает самым последним.
Он старается не искать в толпе матросов Колмана, но взгляд сам натыкается на рыжего ирландца, скрестившего мощные ручищи на груди. В глазах Колмана читается недоумение. Окружившие его пираты тоже понимают, что кого-то они явно недосчитались. Не кого-то, а самого главного на корабле – капитана. Ни один из трёх человек, выбравшихся из лодки, не является их Морганой О'Райли.
– Что произошло? Где Моргана?
Язык не поворачивается признаться в том, что они потеряли Моргану. Да ещё и как потеряли: убийца стоит прямо перед лучшим другом О'Райли. Валерия понуро опускает голову, обнимает ладонями себя за плечи, пытаясь защититься, а Джеффри многозначительно смотрит на Мёрфи. Нетрудно будет понять.
– Я… я убил её.
Слова режут слух, по осипшему голосу Корморэнт не сразу определяет, кто это сказал.
Джеффри оборачивается на Кеннета. Некогда гроза пиратов, человек, которого все боялись, в любой момент готов разразиться рыданиями. Он еле стоит на ногах, шатается и всё же даже в таком состоянии признаёт вину. Вот же глупец.
На лице квартирмейстера появляется то, чего ещё никогда пират не видел, – злой оскал. Колман делает три решительных шага по направлению к ним, и даже высокому Корморэнту кажется, что теперь он всего лишь мальчишка, попавшийся на глупой карманной краже. Мёрфи хватает Кеннета за грудки, встряхивает с силой и требовательно произносит:
– Что ты сделал? – Мужчина почти поднимает лорда над палубой. – Ты, английское отродье, что сделал?!
– Я её убил.
Колман ставит Кеннета на ноги. И Джеффри уже кажется, что всё обошлось, но в следующий момент тяжёлый кулак ирландца проходится по лицу бывшего мертвеца. Валерия вскрикивает, закрывая лицо руками, а сам англичанин валится, подобно шаткой табуретке, у которой наконец-то сломалась ножка.
– Сукин сын! Я двадцать лет… охранял её жизнь. А ты, выблядок, посмел её прикончить?! Ты хоть понимаешь, что ты сделал, подонок?
Пираты в недоумении. Никто из присутствующих, кроме Джеффри, не удостоился сомнительной чести побывать на острове и увидеть всё своими глазами. Мёрфи пинает носком сапога лорда под рёбра. Кеннет не пытается вставать. Он лежит на палубе, съёжившись, словно побитый, обиженный щенок.
Но ярости квартирмейстера нет предела. На виске Колмана пульсирует вена, мужчина скалится.
– Она рыдала, английский ты мудак, когда потеряла твоего ребёнка.
Со всей дури Колман пинает Кеннета ещё раз. Лежачего противника не принято бить, но заражённые недовольством и злостью матросы не пытаются остановить квартирмейстера. Джеффри выдыхает. Мёрфи просто запинает его до смерти, если Корморэнт ничего не сделает с этим. А пират не для того рисковал своей шкурой, чтобы сейчас разъярённый лучший друг капитана вершил самосуд.
– Колман… Колман, хватит, – строго произносит Джеффри, предпринимая попытку унять гнев Мёрфи, пока тот не отбил Кеннету что-нибудь. Лорд стонет не то от боли, не то от сожаления. А может, от всего и сразу.
– Рванула на край света, чтобы тебя спасти…
Низкий мужчина без двух пальцев на правой руке – их кок – касается плеча Колмана, крепко стискивает его.
– Колман, ты какого хера вытворяешь?
Квартирмейстер выдыхает и вытирает ладонью лицо.
– Ладно… ладно, нехер тут обсуждать. За работу. Уходим отсюда.
Самообладания у ирландца оказывается больше, чем было даже у капитана. По крайней мере, он не позволяет чувствам взять верх и выставить себя настоящей размазнёй.
Джеффри засовывает руки в карманы, нащупывает помятую, порванную карту. Валерия рядом с ним открывает глаза, как только моряки начинают расходиться. Кто-то плюёт в сторону лорда, что неприемлемо на корабле, но Корморэнт никому не делает замечаний. Как только они остаются втроём, Валерия осторожно помогает подняться Кеннету, стягивает со своих плеч грязный камзол и накидывает на него.
– Лорд Кеннет, вставайте.
Пирату не понять, почему испанка пытается ему помочь, однако он ей не мешает. Слёзы стекают по лицу Бентлея, срываются с подбородка и капают на грязные тряпки. Истрёпанный, растоптанный мужчина опирается на Валерию.
– Я убил её…
– Вы были не в себе, лорд Кеннет.
По мнению Джеффри, это совершенно не оправдание.
* * *
Как бы Валерия ни билась с Джеффри за приемлемые условия пребывания на корабле, она и Бентлей были отправлены в трюм. И хоть пират говорил понизив голос, Кеннет всё равно слышал, как он наказывал ей, чтобы она не сводила с него глаз, иначе приставлен к ним будет кто-то из матросов. Но Бентлей и не планирует бежать. С ним никто церемониться не будет, и лучше пролежать какое-то время в трюме, слыша, как капает вода, чем вертеться под ногами, вызывая излишнее недовольство. Кеннет не думает о том, насколько унизительно его положение. Все мысли задерживаются на одном – Моргана.
Перед глазами мелькают фрагменты произошедшего. Её лицо, такое же светлое, просто очень уставшее, глаза, мерцающие голубыми искрами, и старый шрам, от которого она мечтала избавиться. Почти не изменилась, годы не взяли своё. И характер, наверное, остался точно таким же, каким
