Побережье смерти (ЛП) - Скэрроу Саймон
- Держись! - крикнул Очелла. - Это не может продолжаться вечно!
В следующее мгновение поток ударов резко оборвался, и на берегу воцарилась тишина. Слышалось только безжалостное шипение, всплеск волн на берегу и крики раненых, зовущих на помощь. Фигул посмотрел поверх металлического поля своего щита на вершину утеса на севере, пристально наблюдая, как лучники удаляются из поля зрения.
- Может, Палинус их отпугнул, - вслух размышлял Очелла. - Болван, охотящийся за заслугами. Он, как обычно, заберет себе всю славу.
Фигул хмыкнул, выдергивая дротик из своего щита. - Жаль… Вот я и дождался возможности влипнуть с ним в эту заваруху.
- Может быть еще, и нет, - мрачно пробормотал легионер рядом с ним.
Фигул взглянул на говорившего. У него был заметный шрам, идущий по лицу, и покрасневшие от многолетнего пьянства щеки. Он был одним из первых, кто представился галлу после своего перевода несколькими днями ранее. Тит Теренций Рулл был одним из ветеранов Шестой центурии.
- А? - рявкнул Очелла. - Что ты имеешь в виду?
Рулл кивнул на самый широкий проход в утесе. Тотчас центурион и его заместитель устремили взгляды в одном направлении. Фигул заметил, как что-то движется к ним от линии деревьев на гребне лощины. Когда объект вырвался из сумрачного мрака и скатился вниз по склону утеса, галл понял, что это была белая холеная лошадь, несущаяся к ним в бешеном темпе. Потом он заметил еще кое-что и почувствовал, как холодный страх сжал его затылок.
- Вот чума! - прорычал он. - Это ведь лошадь трибуна Палинуса!
Лошадь подскакала ближе и встала на дыбы, достигнув подножия склона. Фигул и другие увидели кровь на боках животного.
- Похоже, эти ублюдки прикончили Палинуса, - пробормотал Рулл.
Угрожающий боевой клич прозвучал откуда-то из-за деревьев на вершине утеса. Как раз в этот момент длинная шеренга мускулистых фигур выстроилась на гребне главного оврага, их покрытые шкурами тела были смутно видны в тени. Каждый воин размахивал длинным мечом, которым они несколько раз ударяли по своим круглым щитам в жесте вызова. Некоторые из дуротригов распевали странные песнопения, призывая местных богов помочь им сокрушить их заклятого врага. Один из мужчин ткнул своим колющим копьем в небо, и Фигулус почувствовал, как у него скрутило живот, когда он увидел отрубленную голову трибуна, насаженную на наконечник копья. Затем местные трубачи затрубили в свои боевые рога, чтобы сплотить войска на битву. Рев возымел желаемый эффект и заставил Фигулуса и его товарищей похолодеть.
- Дуротриги, - сказал Рулл. - Судя по всему, их сотни. Должно быть, загнали Палинуса и его товарищей в угол, когда те достигли вершины утеса. Бедняги. Он повернулся к галлу. - Похоже, ваше желание все-таки сбудется, господин.
Фигул сжал толстыми пальцами рукоятку своего короткого меча и ухмыльнулся бриттам, выстроившимся на вершине холма, когда он крикнул своим людям: - Если эти ублюдки хотят поиграть в грубые игры, тогда они обратились по адресу!
Глава третья
Дикие боевые кличи дуротригов мгновенно оборвались. Последовала минутная пауза, а затем их воины начали стремительно спускаться со скалы к собравшейся на берегу когорте, зарываясь в высокой траве, покрывающей овраг густыми пучками, их выбеленные известью волосы развевались за их широкими плечами. Проглотив свой страх, Очелла быстро повернулся к центурии.
- Ладно, ребята! В шеренги становись! Быстрее!
Солдаты сразу же образовали плотный оборонительный строй и одним плавным движением опустили перед собой щиты, в то время как Очелла занял позицию спереди. Многие из солдат бросили в противника свои дротики, еще пытаясь выбраться на берег, и Фигул отодвинул тех, у кого еще осталось метательное оружие, в самую заднюю шеренгу, чтобы они могли бросить свои снаряды через головы своих товарищей. Затем Очелла приказал первой шеренге приготовить мечи, и воздух наполнился звуком скрежета металла, когда клинки вынимались из ножен. Подобные приказы отдавали центурионы вдоль и поперек пляжа, пока солдаты Пятой когорты готовились встретиться с надвигающимися на них туземными воинами.
- Дротики. . . готовь! - взревел Фигул.
Мужчины в конце центурии подняли свое оружие, сжимая его горизонтально плечам.
Огромная темная масса дуротригов достигла подножия утеса и неслась по галечному берегу менее чем в сотне шагов от римлян. Их шеренга протянулась рыхлым строем почти по всей длине отмели, и с такого расстояния Фигул мог разглядеть, что некоторые из них надели кольчужные жилеты поверх туник. Из-под шлемов виднелись их всклокоченные бороды, а спереди на щитах были нарисованы странные узоры. Большинство врагов шли с обнаженной грудью, а несколько человек вообще были без одежды, чтобы выразить свое презрение к своему римскому врагу. Кое-кто из воинов были вооружены боевыми копьями, хотя большинство размахивали тяжелыми длинными мечами, столь любимыми кельтами.
Дуротриги пронеслись по галечному берегу массовым строем, некоторые воины мчались, обгоняя своих товарищей. Фигул наблюдал, как разрыв между римлянами и врагом быстро сокращался, ожидая сигнала, чтобы люди метнули свои копья в наступающих бриттов. Время должно было быть идеальным. Бросишь слишком рано, и копья не достигнут цели. Слишком поздно, и дуротриги окажутся в первых рядах прежде, чем железные наконечники ударят в цель. Теперь воины подступили так близко, что Фигул мог видеть дикие взгляды в их глазах и их разинутые рты, когда они выкрикивали боевые кличи.
- Бросай дротики! - прогремел Очелла.
Люди в тылу одновременно запустили свои снаряды в дуротригов. Дротики пронеслись по серому небу под большим углом, через мгновение вонзившись в линию воинов на небольшом расстоянии впереди центурии, древки с длинными железными наконечниками пронзили грубые круглые щиты. Передняя шеренга британцев рухнула, словно поскользнувшись на льду. Несколько человек упали сразу. Другие спотыкались, цепляясь за, торчащие из туловища, дротики, прежде чем их отбросила в сторону яростная атака разъяренных воинов, следовавших за ними. Один обнаженный британец вскрикнул, когда метательное копье вонзилось ему в пах, кровь брызнула по его ногам на ступни.
Но как только раненые дуротриги отступили, следующая линия воинов мгновенно задышала в затылок людям на переднем крае. Очелла взмахнул рукой с мечом в сторону вражеской орды. - Вперед! - крикнул он.
Шестая центурия продвигалось вместе с остальной частью когорты, каждый центурион твердо придерживался тактики, которая так хорошо сослужила Риму в бесчисленных битвах с его врагами-варварами. Раздался лязг стали о сталь, противоборствующие силы столкнулись друг с другом. Легионеры прикрывали туловища щитами и вонзали в глотки врага свои короткие мечи, как они бесконечно упражнялись на тренировочных учениях. Сражаясь плечом к плечу, за своими щитами, образующими сплошную стену против врага, легиогнры наносили урон диким воинам, бросающихся на них, отработанными ударами, нацеленными в самые уязвимые места на их телах: в горло и верхнюю часть груди. Со своей стороны, дуротриги размахивали своими длинными мечами, заставляя римлян открыться и выставить из за щитов свои тела.
Фигул крикнул мужчинам второй шеренги, чтобы они готовили свои мечи, пока ждали своего момента занять место любого солдата, свалившегося перед ними, быстро закрывая любые бреши в стене щитов. Мужчины падали с угрожающей скоростью. Санитары медикуса сновали вдоль линии боя , вынося тяжелораненых на безопасное расстояние вниз к берегу. Тех, кого нельзя было спасти, оттаскивали в сторону и оставляли корчиться в агонии на песке, где те и лежали, зовя своих матерей, истекая кровью, хватаясь за свои раны в тщетных попытках остановить поток крови.
Когда легионеры двинулись вперед, кто-то крикнул: – Берегись! - и новая волна стрел и камней обрушилась со скалы, нависшей над правым флангом римской линии. Раздался крик агонии, когда один из легионеров центурии упал, его бедро было пронзено стрелой.
