Полёт сокола. Волчонок - Анна Евгеньевна Гурова
Вот оно что! Радим и сам мог бы сообразить. Жаль… Хотя почему жаль? Он же теперь воин. А воину именно такие и нужны.
– И почём? – спросил он.
– Серебрушка за десяток.
И впрямь дорого. Хотя… штук тридцать Радим взял бы. А деньги можно у братьев попросить. Это же не для его, Радима, развлечения. Для дела. Воинского дела!
Радим обернулся, но увы – Левого и Правого рядом не оказалось. Зато оказался кое-кто другой. Два крепких парня, года на три старше Радима. Чудины, судя по вышивкам и светлым до белизны волосам.
– О! – сказал один, радостно ухмыляясь. – Кривич!
– И при деньгах! – подхватил второй. – Ты чей, кривич?
– А тебе что за дело? – буркнул Радим, пытаясь высмотреть в толпе братьев-нурманов.
Не получалось. Чудины, как нарочно, заслоняли.
– Так откуда ты взялся на нашей ярмарке, кривич? – спросил первый.
Радиму очень хотелось ответить грубо, но он сдержался.
Пока это всего лишь разговор.
– Из Плескова.
Радим не стал уточнять, что пришёл сюда с нурманами. Зачем?
Чудины переглянулись.
– А батька твой где? – спросил первый.
– Далеко.
– Во как! – чудин ухмыльнулся ещё шире. – А знаешь, кривич, что ваши плесковские у нас в долгу?
– Так езжай в Плесков и у князя Вардига спроси! – Радим начал терять терпение. – Может, он тебе кинет монетку!
Зря он это сказал. Вспомнил Вардига, вспомнилась и Ольга. Настроение сразу испортилось.
Чудины быстро обменялись взглядами, как будто этого и ждали.
– Ты нас оскорбил, – заявил первый. – За это положено виру брать.
– Отстали бы вы от парня? – вмешался торговец.
– Ты, пришлый, беду ищешь? – неожиданно резко, даже злобно бросил второй чудин.
Торговец подумал немного… и помотал головой.
– Вот и помалкивай! А ты, крыса плесковская…
Чудин попытался ухватить Радима за шею, но тот ловко уклонился. Как-то само получилось. Раз – и чудин только воздух сцапал. Ну и шапку с Радима сбил.
Радим попятился и упёрся в прилавок.
Чудины разошлись немного, намереваясь зайти с двух сторон.
У Радима был с собой нож, но рядом оказалось кое-что получше. На прилавке торговца лежали луки. Вернее, лучные древка без тетив. Такие вполне сойдут за дубинку.
Один из чудинов махнул рукой. Радим мигом отшатнулся. Свинцовая гирька кистеня свистнула перед его носом.
– Какой вёрткий кривич! – процедил первый чудин, покачивая кистенём.
Второй тем временем зашёл справа, со стороны солнца.
Кинулись они одновременно. Радим нырнул под руку тому, что справа, а тому, что с кистенём, сунул в ноги подхваченное лучное древко.
Чудин споткнулся и врезался головой в прилавок. Да так сильно, что тут же свалился наземь.
Второй снова попытался ухватить Радима, но тот опять увернулся и ткнул древком лука чудину в сапог, угодив по пальцам.
Чудин зашипел и попятился.
Его приятель лежал неподвижно. Из разбитого лба шла кровь. Сильно шла. Даже небольшая лужица набежала.
– Ты его убил! – заорал второй, выхватил нож и бросился на Радима.
Радим сдвинулся в сторону, а когда чудин проскочил мимо, изо всех сил врезал ему по затылку.
Тот упал. И не встал.
Радим сам удивился, как легко получилось. Два парня намного старше и сильнее его лежат, а на нём – ни царапинки.
Радим оглядел лучное древко, которым отбивался, – вроде целое. Протянул торговцу:
– Прости, что взял. Я его не повредил.
– А хоть бы и повредил, – хмыкнул тот. – Чтобы поглядеть такое, и лука не жалко. А ты, оказывается, из воев. Вот не подумал бы!
Радим пожал плечами. Ну да, он у викингов сейчас вроде детского[15].
Тот, кого Радим приложил по затылку, заворочался, с трудом встал на четвереньки, а затем его стошнило. Другой так и лежал без движения.
– Вот! – одобрительно проговорил Гнуп Правый. – Прав я был, когда не дал тебе влезть. Смотри, как малец их уделал!
– Прав, прав, – согласился Левый. – Хотя с первым ему повезло. Крепко башкой приложился.
– Зато второго обратал в точности, как учили. Уклонился, пропустил, зарубил. Волчья Шкура узнает – порадуется. Не зря он говорил, что Волчонок всё на лету схватывает. Эй, а это ещё что за бараны?
Глава 4. Справедливый суд
Радим
Радим оглянулся и увидел, что подошли ещё двое. Похоже, дружинники здешние, потому что с копьями и щитами. Видно, за порядком следят.
– Это кто их так? – спросил один, глядя на побитых парней.
– Он, – сказал торговец, указав на Радима. – Но они первые к нему полезли.
– Так было? – спросил Радима бородатый ратник с копьём.
– Ага, – подтвердил тот. – Шапку сбили. А этот за нож схватился. Вон он лежит, его нож.
– А ты их чем?
– Вот этим, – Радим показал на древко. – А этого я даже по голове не бил. Он сам ударился, когда упал.
– А этого, значит, бил? – недобро прищурился второй ратник.
– Так он же на меня с ножом… – Радим растерялся. – Он же меня убить мог…
– Зачем ему тебя убивать? Небось, попугать тебя хотел, а ты его избил. Нехорошо!
– Мичура, ты чего взъелся? – удивился его напарник. – Видно же – защищался мальчишка!
– Кем видано? Вот этим? – Мичура указал на торговца. – Так он чужой здесь. И этого, – он указал на Радима, – я что-то раньше не видел. А этот, – он показал на приложившегося головой о прилавок, – Хотька, племяш старосты нашего по первой жене. Иль не признал?
– А точно, Хотька! И верно: не признал. У него ж вся морда в кровище. Давай-ка за лекарем сходи, а я этого на правёж сведу, – стражник крепко ухватил Радима за руку и поволок за собой.
Радим от неожиданности даже не сопротивлялся.
– Так этот парень на тебя напал и избил, значит?
– Всё так, дядюшка, – подтвердил Хотен и энергично кивнул головой.
Зря. Судя по гримасе, его голове это очень не понравилось.
– Что ж…
Староста откашлялся, оглядел собравшихся. В основном своих, соплеменников. Пришлые тоже были, но немного. Торговцам на ярмарке бросать товар – может очень накладно выйти.
– Дело у нас ясное. Чужак напал на местного. Избил, пролил кровь…
Староста восседал на перевёрнутой телеге, свесив ноги в жёлтых красивых сапогах и время от времени крутил левой рукой тележное колесо.
– Пролил кровь! За это полагается вира… – староста поскрёб бороду, внимательно оглядел Радима, подумал немного: – Две гривны серебром.
Удивились даже пострадавшие. Две гривны – большие деньги. За ссадину и пару шишек?
Но спорить, понятно, никто не стал.
– Одна гривна – князю нашему Веремуду, – продолжал судья. – Полгривны мне – за праведный суд. И полгривны неправедно потерпевшим. Есть у тебя две гривны, отрок?
– Всё не так было! – возмутился Радим. – Они на меня напали, я защищался!
– Кто может это подтвердить? – спросил староста. – Видишь? Никто! Так есть у тебя две гривны?
– Нету, – буркнул Радим.
Он стоял один, в окружении чужих людей, и снова чувствовал себя преданным.
– А есть здесь кто-то, кто готов заплатить за тебя две гривны? – осведомился староста. – Нет никого? Тогда будешь закупом, пока не отдашь! Заберите у него нож!
– А ты возьми! – крикнул Радим, выкрутившись из хватки расслабившегося Мичуры и выхватывая нож.
– Не балуй, малой! Дайся по-хорошему… – напарник Мичуры перевернул копья пяткой вперёд. – Побью ведь!
– Как они? – оскалился Радим, показав на Хотена с приятелем.
– Дурак, – равнодушно произнёс воин и неторопливо двинулся на Радима.
Тот попятился. С ножом против двух копейщиков со щитами ему не вытянуть. Но сделать холопом он себя не даст.
«Живым не возьмут!» – решил он.
И тут его схватили. Сзади. Да так крепко, что не дёрнуться.
И в следующий миг знакомый голос Энунда прошептал на ухо ласково:
– Хороший, Волчонок, хороший. Храбрый.
Свои!
И так хорошо стало, что аж слёзы из глаз потекли.
А потом между ним и местными воями возникла широченная спина Гуннара. Раздвинувший толпу Харальд медленно пересёк открытое место и встал напротив, сидевшего на перевёрнутом возу, старосты.
– Я видел твой суд, – сказал он старосте. – У меня дома за такой суд вырывают язык. Клещами, – уточнил он, глядя старосте прямо в глаза. – Найдутся у кого-нибудь клещи в этой нищей
