Тверской Баскак. Том Второй (СИ) - Дмитрий Анатолиевич Емельянов
Успеваю подумать, кажись пронесло, и словно сглазил. В конце переулка из темноты отделились три тени. Лунный свет четко вычертил рослые фигуры, блеснув на кольцах кольчуг.
Дергаю головой назад и без удивления нахожу там еще пятерых.
«Засада! — мысленно крою самого себя за самонадеянность. — Якун просчитал мое решение, на случай если его замысел вскроется! Они не пасли меня у княжего терема, а караулили здесь. Вот же дерьмо!»
Твердая рука Калиды отодвинула меня к забору, а сам он вышел вперед. Хищно блеснуло лезвие меча.
— Моя вина, недоглядел! — Он оскалился, готовясь к схватке, и, не оборачиваясь, бросил в мою сторону. — Я придержу их, а ты попробуй через тын перемахнуть.
Даже не глядя в сторону забора, я рычу ему в ответ.
— Подожди хоронить нас! Поживем еще! — Прицелившись в ближайший силуэт, спускаю собачку арбалета.
Звякнула тетива, ширкнул уходящий арбалетный болт и буквально смел набегающего врага с ног.
Его товарищи притормозили, но с другой стороны уже подходят еще пятеро, и их старший шипит как змея.
— Чего встали! Не дайте ему по новой самострел взвести!
Парочка рванулась в атаку. Удар слева и следом еще один с другой стороны. Размашисто, с силой, но Калида уверенно отбил один, второй, и сделал свой выпад. Его клинок чиркнул по вражеской кольчуге, остужая пыл нападающих. Оба бойца отскочили и затоптались, не торопясь подставляться по новой.
Калида, сплюнув под ноги, зыркнул в их сторону.
— А я же вас знаю! Вы не местные! Владимирцы, из охраны боярина!
— Смотри глазастый какой! — Один из них криво усмехнулся. — Тока вряд ли тебе это поможет.
Не давая нам выскользнуть, они дождались подхода остальной пятерки. Их старший, человек явно опытный, не стал бросать на нас всех скопом, дабы не мешались друг другу, а выделив две тройки, послал вперед первую.
Ложный замах с желанием выманить нас на ответ, и тут же удар с другой стороны. Калида к такому готов. Его клинок, сымитировав ответ, первому прошелся по дуге и, набрав инерции, отбросил меч второго, и тут же встретил прямой удар еще одного.
Калида орудует тяжелым мечом, как какой-нибудь ниндзя бамбуковой палкой. Он крутится, не переставая, принимая на себя сыпящиеся удары. Я у него за спиной пока что в роли статиста и даже взвести арбалет не могу. Невозможно выкроить ни секунды, противник заставляет постоянно двигаться, а зазеваешься, живо огребешь железякой по башке. Нервно сжимаю в ладони нож, но сомнительно, что мне позволят им до кого-нибудь дотянуться.
Первую тройку сменила вторая. Чувствую, Калида начал уставать. Ему нужна хотя бы пара мгновений передышки, но никто ему их не даст. Движения Калиды уже не так быстры, и вот он момент, неизбежность которого была предопределена. Удар слева отбит, но меч Калиды задран слишком высоко, и противник рванулся вперед. Он уже в мертвой зоне и оскаленная бородатая морда летит прямо на меня. Рубящий косой удар чужого клинка, и я на автомате «ломаюсь» в коленях. Железо проносится над головой, а я уже встречаю бородатую башку хлестким хуком в челюсть.
Если бы не бешеный накал, то меня можно было бы поздравить с хорошим ударом. Мастерство не пропьешь! Противник валится кулем на землю, но за ним еще один. Он спотыкается о товарища, и патлатая голова врезается мне в живот.
Лечу куда-то назад, но рефлекторно не даю противнику разогнуться и в первую очередь блокирую его руку с мечом. Мы оба со страшным грохотом впечатываемся в забор. Трещат за спиной ломающиеся колья, и не выпуская рвущуюся в моих руках тушу, я валюсь в темноту. Тащу за собой упирающегося врага, и мы оба, вместе с обломками забора, летим наземь.
Бух! С глухим звуком приземляюсь на что-то мягкое, и тяжелая туша сверху вдавливает меня еще глубже. Противник сопит, пытаясь вырваться из моего захвата, и тут я чувствую, что нож все-еще зажат в моем кулаке.
«Мать перемать! — Первое, что вспыхивает в моем мозгу, и только потом нечто осмысленное. — В таком положении сильно не ударить, а вражина в кольчуге!»
Понимаю, чтобы хорошенько вложиться надо противника отпустить, но делать этого жутко не хочется. Если с одного удара, я не найду брешь в его броне, то сделать второй он мне уже не позволит. Вторым будет удар его меча.
Отпускать страшно, но и держать больше уже нет сил.
«Лучше рискнуть самому, чем пускать все на самотек!» — Решаю в одночасье и ослабляю хватку.
Мужик, почувствовав слабинку в моих объятиях, напрягся и рванул что есть силы. Я уже не держу, и не встречая сопротивления, тело врага распрямляется прямо надо мной. Лишняя инерция не дает ему сразу собраться, даря мне спасительное мгновение.
Блеск кольчуги, чернильное пятно бороды, и чуть выше и правее крохотное светлое пятно голой шеи.
«Есть!» — Восторженно ревет мое подсознание, и выбрасывая вверх руку, я бью в эту сжавшуюся до медного пятачка точку.
Прямо в лицо брызжет кровь, из потерявшей силу руки выпадает меч, и тяжелое тело, хрипя, валится набок. Сталкиваю его с себя, торопясь подняться. Одновременно тянусь к мечу, но чья-то нога в сапоге меня опережает. Она жестко вдавливает гладкое лезвие в черную землю грядки.
Поднимаю взгляд и вижу нацеленное прямо мне в грудь острие копья.
«Неужто все, отбегался!» — Успевает промелькнуть испуганная мысль, как ее накрывает звучащий из темноты голос.
— Ты кто такой⁈
Пытаюсь поднять голову, но из темноты тут же прилетает угроза.
— Не дергайся! Приколю, не задумываясь!
Голос звучит до боли знакомым, и, напрягая память, я удивленно выдаю.
— Ты что ли, Истома⁈
В ответ слышу не меньшее удивление.
— Наместник⁈ Какого рожна ты на моем огороде…
Поднимаясь, подхватываю на ходу меч и не сдерживаю иронию.
— Да вот, улицу не поделили! — Смотрю прямо в глаза старосте гончарного конца и уже жестко добавляю. — Сам-то что не догоняешь⁈
В этот момент в голове проносится отчаянная мысль.
«Истома! Я же его высмеял перед всеми и оштрафовал еще! Наверняка он на меня зуб точит!»
Во взгляде старосты и правда теплоты ни на грош. Он мрачно смотрит на мертвого человека, на свою развороченную грядку и вдруг по-настоящему огорошивает меня.
— Ежели так, то чего ты тогда стоишь-то, наместник! Командуй! Чаго делать-то⁈
Мой взгляд переходит с Истомы на троих крепких молодых парней за его спиной.
«Сыновья небось! — Успеваю подумать, а сознание уже оценивает их как бойцов. — У одного в руках щит и меч! Отлично! Еще двое с топорами! Похуже, но сойдет!»
За тыном все еще грохочут железом удары мечей и доносятся яростные крики.
«Калида!» — Набатом проносится в сознании страшная мысль, и я ору уже в голос.
— За мной! — С криком лезу в только что проделанную дыру, но Истома хватает меня за ворот.
— Куда⁈ Ворота же! — Не договаривая, он оборачивается к стоящим на крыльце женщинам. — Марфа, поднимайте соседей, а ты, Лукерья, мчись до тысяцкого!
Один из сыновей уже распахнул калитку, но благоразумно отошел в сторону пропуская меня вперед.
— За мной! — Ору во весь голос и выскакиваю в переулок. Вслед мне несется бабий вой.
— Вставайте люди добрые! Смотрите, чего деется! Убивают ироды!
Я уже на улице, чувствую за своей спиной старосту и его семейство. Впереди Калида, и у меня как камень с души — живой! Еще один взгляд, уже более трезвый, и я вижу, что радоваться рано. Мой телохранитель ранен и не единожды, он еле стоит на ногах, а перед ним четверо и еще один сидит на земле с замотанной рукой.
У Калиды уже нет сил защищаться, еще один удар и все! Не думая, бросаюсь вперед и ору, захлебываясь яростью.
— Руби гадов!
Передо мной вырастает противник, а я ничего не вижу кроме размытого лица. Со всей силой обрушиваю меч на это лицо, но, к моему разочарованному отчаянию, клинок напарывается на встречный удар, а откуда-то сбоку уже в меня несется острие чужого смертоносного железа. Не успеваю даже испугаться, как его принимает на щит один из сыновей Истомы.
В этот миг очередной женский вопль разрывает ночь, и он словно ведро холодной воды останавливает нас всех.
Мы стоим пятеро против четверых. Калида обессилено
