Княжич Олекса. Сказ второй - Анна Архипова
«Мой сын, мой Олекса будет княжить здесь! А потом его сын и сын его сына!» — размышлял Ярослав и в его душе пылали два всепожирающих огня: любовь к Александру и ярость, направленная на тех, кто стремился помешать ему претворить в жизнь задуманное.
Он перевел взор на новугородского посадника да бояр, восседавших за его столом — ярость в его душе была направлена на них. Это сейчас они смирились и признают его силу и верховенство. Но это двуличные собаки, коим нет веры! Как только покажется новугородским боярам, что накопили они сил, то сразу же они попробуют скинуть с себя иго княжеской власти! Нельзя этому позволить случиться! Нужно основательно поломать их всех да запугать, дабы и заикнуться не смели о том, что Новугород может обойтись без покровительства Ярослава…
Тем временем посадник Степан Твердиславович поднялся со скамьи и, держа в руках чашу с вином, произнес торжественные слова во славу князя Ярослава. Князь, милостиво улыбнувшись, кивнул ему и снова пригубил свой кубок в ответ, продолжая думать о своём:
«Здесь будет вотчина Александра, его княжий столец! А тех, кто встанет на пути у меня, я разорву и растопчу!»
2. НОВЫЙ ПОХОД
Недолго пришлось Ярославу спокойно сидеть на новугородском стольце. Спустя две седьмицы после прибытия переяславского князя и его дружины в Новугород, пришли недобрые вести из Смоленска: Михаил Черниговский, вернувшись в свое княжество, созвал дружину и вторгся в соседнее Смоленское княжество, взяв на приступ Можайск.
Славный град Смоленск переживал трудные времена после смерти досточтимого князя Мстислава, доброго друга Ярослава. На княжеский столец сел сын Мстислава — Ростислав Мстиславович — однако же разумением своим и умением управлять вотчиной он весьма уступал своему покойному батюшке! Мало того, что в самом Смоленском княжестве из-за княжеской междоусобицы нет порядка и ушкуйники без страха грабят селения, так под боком у Смоленска все наглее и наглее хозяйничают литовцы, разоряя веси и разграбляя земли. Положение в княжестве усугублялось страшным земным трусом, случившемся год назад и разрушившим до основания многие постройки в Смоленске, погубив при этом многих людей и вызвав пожары, а затем и моровой голод. Смоленское княжество ослабевало неумолимо и враги уже приглядывались к нему, выжидая время, когда можно будет отхватить от него кусок.
Михаил Черниговский, лишившись вида на Новугород, решил, как видно, попробовать попытать счастья в другой стороне! Можайск был лишь малым уделом в Смоленском княжестве и первым оказался на пути дружины Михаила. Не было сомнений, что на Можайске черниговский князь останавливаться не станет, а двинет дружину дальше, на Смоленск. Предвидя грозящую опасность князь смоленский Ростислав срочно отрядил гонца к князю Ярослава с мольбой о немедленной военной помощи.
Получив такие известия, князь Ярослав погрузился в глубокие думы.
Намерения черниговского князя были ему ясны и понятны, но Ярослав колебался, не будучи уверенным, как ему поступить. Придя княжить в Новугород Ярослав собирался заняться решением насущных вопросов: разобраться с подначальным Новугороду, но уж больно своенравным Псковом, пройтись по весям корелов и эстов, зачастивших с набегами на северные границы Новугородской вольницы, не говоря уже о том, что ливонцы на западе копят силы и не сегодня — завтра выдвинутся войной на русскую землю. Последнее дело виделось Ярославу особенно важным — нет сомнений, латиняне стали забывать вкус русского меча и чем скорее они его вспомнят, тем лучше.
Ввязываться в войну за смоленский княжеский столец Ярославу было совсем не с руки сейчас! Тем паче, что с наследником Мстислава переяславский князь не был связан ни узами дружбы, ни долгом чести — а вот с Михаилом Черниговским он заключил мир и договорился о бракосочетании своего сына Федора и черниговской княжны Улии. При таком раскладе заступиться за смоленского князя означало пойти против своего будущего родственника и союзника.
Однако ж имелись у Ярослава соображения в пользу вмешательства в войну Ростислава Мстиславовича и Михаила Всеволодовича. Как видно, оставив надежды закрепиться на новугордском стольце, Михаил решил попытаться заполучить смоленские земли и через то усилиться и обогатиться. А зная нрав Михаила, Ярослав мог предвидеть, что силу эту черниговский князь захочет использовать, чтобы помешать Ярославу распространять свою власть. Потому не выгодно было князю Ярославу преуспеяние Михаила Черниговского! Надобно князю Черниговскому указать, где его место — а место его подле ноги Ярослава, как смиренному слуге и даннику! А раз так, то придется вмешаться в брань между Черниговом и Смоленском.
— Отправьте гонца к князю Ростиславу. Сообщите, что дружина моя выступает ему в подмогу немедля! Не дам я в обиду сына моего сердечного друга Мстислава Давыдовича! — отдал он приказ гриднику Торопке Меньшому. Затем, посмотрев на своих советников-бояр и сыновей, прибавил с кривой усмешкой: — Ишь как судьба повернулась! Бегал от меня Михайло Черниговкий, от сечи хоронился, но не выйдет ему уйти от меня на сей раз! Сделаю я так, что он землю пригоршнями есть будет.
Старший сын, с беспокойством слушавший его речь, вскочил с лавки и, торопливо поклонившись, заговорил с отцом:
— Позволь сказать, батюшка! Как же можно войной на князя Черниговского идти, раз он отдает за меня свою дочь?
Вопрос сына вызвал у Ярослава насмешливую улыбку.
— Что, неужто боишься без невесты остаться, а? — проговорил он небрежно. — Не тужи, коли не выйдет сыграть свадьбу с Улией, найду я тебе другую невесту — еще богаче и знатнее! Без доброй жены не останешься, Федор, обещаю тебе.
Пребывая в растерянности, Федор вернулся на лавку, а следом вскочил Александр.
— Отец, скажи, возьмешь ли ты нас собою? — воскликнул он взволнованно.
Ярослав тихо вздохнул, подумав, что Александру, конечно, не терпится своими глазами увидеть грядущую сечу с черниговцами. И ведь князь-отец и правда отныне собирался брать с собой старших сыновей в походы, дабы они набирались ума и постигали ратное дело. Однако сейчас Ярославу также нужно было закрепиться на новугородском стольце и приучить новугородцев к мысли, что ими будет править сперва он, а затем и его сын Александр. Нельзя уйти на войну и забрать с собой Александра после всего лишь двух седьмиц прошедших с прибытия на княжение. Нет,
