Виктор Кернбах - Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)

Солдаты пели. Скоро некоторые умолкли и, чтобы как-нибудь скоротать время, начали шепотом рассказывать о разного рода приключениях и происшествиях. Позднее песни умолкли совсем, прекратились разговоры. Теперь молчали все. Стало холодно. Людей согревала лишь размеренная ходьба по этой проклятой земле, где днем их морила жарища, а ночью сковывал мороз. Кое-кто дремал на ходу; ноги, привыкшие к дороге, двигались сами. Начал дремать и Яхубен. Сон немного согревал его, но стоило ему очнуться от дремоты, как вновь становилось холодно. Потом уже ничто не могло удержать его от сонного состояния — ни звездная ночь, ни солдатская привычка, ни даже сама ходьба. Когда же Яхубену удавалось приоткрыть тяжелые веки, он с вожделением смотрел на Пуарема и Тефнахта, которые спокойно спали в своих широких креслах, покрытых шкурами леопардов. Даже раб, едущий на быке, теперь вызывал зависть — ведь он, по крайней мере, хоть сидел. Яхубен на какое-то мгновение открывал глаза, затем его веки снова слипались, а ноги машинально шли дальше. Если бы не было лука, щита, стрел, меча, топора, шлема, походной сумки и самого тела, то ноги шли бы совсем легко. Через некоторое время у Яхубена стали дрожать колени, и он, окончательно выбившись из сил, как все остальные солдаты, огромным усилием заставил себя бодрствовать. Он понимал, что теперь при любом, хотя бы мгновенном, оцепенении ноги его подогнутся и он, бряцая доспехами, упадет на песок и заснет мертвым сном.

До рассвета оставалось недолго.

Шли до тех пор, пока солнце не осветило всю пустыню. Его теплые утренние лучи приободрили солдат, но вскоре солнце нагрело воздух, и стало нестерпимо жарко. Пуарем приказал остановиться. Немедленно началась разбивка лагеря. Еды было для всех вдосталь, лишь воду выдавали с ограничением. По каждому хотелось не есть, а пить. Наконец все, даже рабы, улеглись под покровом толстых полотнищ палаток.

Укладываясь, Яхубен через щель в палатке увидел рабов, которые поспешно сооружали из листьев полог над креслами Пуарема и Тефнахта.

Проснувшись после почти двухчасового глубокого сна, солдат вышел взглянуть на пустыню. И тут около песчаного холма он увидел Ауту. Раб смотрел вдаль. Недавно сделанный полог из листьев хорошо прикрывал беседующих Тефнахта и Пуарема. Только теперь Яхубен мог более внимательно разглядеть военачальников. Прошло совсем немного времени с того момента, когда молодой солдат ловко подставил свой щит под копье воина из страны Ретену, направленное в грудь Пуарема. Командующий тогда сказал: «Яхубен, я не забуду тебя». Неужели он забыл его?

Яхубен хотел было вернуться в палатку спать, но вдруг послышался чей-то возглас. Солдат повернулся: слуга возле Пуарема делал ему знак подойти. Яхубен посмотрел на него с удивлением. Но вдруг он оживился. Пуарем не забыл его!

Яхубен предстал перед военачальниками.

— Твое имя Яхубен? — спросил командующий армией.

Яхубен почувствовал, как гордость наполняет его грудь. Ведь сам командующий всей армией атлантов назвал его по имени, которое он запомнил еще с времен войны в стране Ретену. Солдат посмотрел Пуарему прямо в глаза и подтвердил, что он и есть Яхубен. Командующий сказал:

— Я думал тебя позвать, но ты пришел сам.

Стоя неподвижно в нескольких шагах от главнокомандующего, солдат ждал, когда ему скажут, зачем он понадобился. Ему хотелось вернуться на песчаный холм, чтобы увидеть, чем занимается теперь раб, но он не посмел этого сделать. И стоял, смотря на Пуарема.

— Не знаю, от кого исходила мысль взять с собой раба. Мне он совсем не по душе. Вы обходитесь с ним более мягко, чем с людьми. — Сказав это, Пуарем начертил на песке веткой, которую держал в руках, несколько странных знаков.

— Словно бы без раба Ауты и его пестрого быка мы не дойдем до Та Кемета!

Жрец Тефнахт посмотрел на него с еле сдерживаемой усмешкой и недовольством. Молчание жреца раздражало Пуарема. Находясь чаще в пути и на войне, чем в дворцах правителя и высших чиновников, он, вероятно, забыл, а может быть, и вовсе не знал всех тонкостей их жизни.

Теперь он почувствовал, что в чем-то совершил ошибку. Он стал прославленным завоевателем стольких народов, но не был ни сановником, ни великим жрецом.

Пуарем вопросительно посмотрел в глаза Тефнахту. Но жрец, сделав езду знак в сторону ожидавшего его солдата, тут же сказал:

— Всемудрейший и святой наш владыка лишился своего раба, дабы помочь нам. Раб Аута знает небо как ночью, так и днем. Ему известны языки, на которых говорят наши будущие рабы. Он знаком с их привычками и местами, где расположены их деревни. Кого же ты желал бы взять в проводники? Ведь Великий Жрец нам дал своего раба, который подходит для этой цели более других.

— И все-таки Великий Жрец его избаловал. Может случиться, Аута забудет, что он всего-навсего раб! — сказал недовольно Пуарем.

Тефнахт улыбнулся:

— Если забудет, нам никто не препятствует напомнить, что жизнь его зависит от нашего приказа, а смерть его покоится на кончике кинжала, который подвешен у нас на бедре.

Вслушиваясь в эти слова и удивляясь тому, что его делают свидетелем такого разговора, Яхубен попытался понять его смысл, но почувствовал, как его начинает сковывать сонное оцепенение.

Небо было ясным, но не голубым, как в Атлантиде, а какого-то грязноватого цвета. Жара, даже в тени толстой парусиновой палатки, становилась все более и более изнуряющей.

Не поворачиваясь к солдату, Пуарем приказал ему:

— Яхубен, ты пойдешь с рабом Аутой на восток. Пойдете немедленно. Возьмите трех быков: двух для вас, третьего для продовольствия и палатки. Ты возьмешь лук, копье, щит, хорошо отточенный нож и как можно больше стрел. У раба нет оружия. Ты его должен охранять и защищать. Он знает дорогу. В полуденные часы вы должны отдыхать, вечером, ночью и утром идти. Каждую ночь зажигайте по одному костру там, где мы могли бы его заметить. Поджигайте деревья, их огонь виден лучше. Если не увидим огня, мы не тронемся с места. Армия последует за вами только в том случае, если вы покажете кострами, что путь выбран. Не забывай, что боги подарили тебе молодость и силу, чтобы ты храбро ими распоряжался и не вызывал их гнева каким-нибудь необдуманным поступком. Понял, Яхубен? Я надеюсь на тебя!

Яхубен низко поклонился командующему и громким голосом произнес:

— Я понял, господин. Я буду радостью богов и покорным слугой нашего великого повелителя, да будет он вечен, здоров и могуществен!

После того как Яхубен повторил слова приказа Пуарема и тот убедился, что он все понял, ему было разрешено уйти.

— Позови сюда раба! — добавил Тефнахт, не взглянув в сторону Яхубена, и тот отправился за ним.