Роман Белоусов - Знаменитые авантюристы
К удивлению Николь, слова эти производят на незнакомца потрясающее впечатление. Он снова раскланивается, в восторге благодарит за высочайшую милость и уверяет в своей преданности. В этот момент, к радости Николь, вновь слышатся поспешные шаги по гравию и взволнованный голос: «Скорее уходите! Сюда идут мадам Элизабет и графиня Артуа». Незнакомец, то бишь кардинал, в испуге моментально исчезает в сопровождении Жанны, ее супруг уводит мнимую королеву.
Шутка в стиле Аристофана удалась блестяще, как скажет будущий историк. Теперь бедный кардинал получил такой удар по голове, который вышиб из нее остатки разума. До этого его недоверчивость следовало всячески усыплять; теперь же, поскольку обманутый считает, что он беседовал с королевой, услышал из ее уст слова прощения, каждому слову графини де ла Мотт он будет верить больше, чем Евангелию. Теперь он пойдет за ней в огонь и воду. В этот день во Франции нет человека более счастливого, чем он. Роган уже видит себя первым министром, фаворитом королевы.
Проходит несколько дней, и Жанна передает кардиналу новое доказательство благосклонности королевы. Ее величество просит его оказать помощь одной бедной дворянской семье — требуется всего лишь пятьдесят тысяч ливров. К сожалению, у нее самой в данный момент нет таких денег. Это отнюдь не кажется странным, ведь всем известна расточительность Марии-Антуанетты, «проявлявшей поразительную изобретательность в поисках все новых и новых способов пускать деньги по ветру», как пишет историк профессор А. 3. Манфред.
Естественно, кардинал тут же откликается, он счастлив возможности проявить милосердие. Спустя три месяца ему снова приходится раскошелиться, и снова по просьбе своей якобы покровительницы.
Теперь золото рекой течет в карманы супругов ла Мотт и их подручных. Можно жить в свое удовольствие и не думать о завтрашнем дне. В великолепном загородном доме в Бар-сюр-Об, купленном четой ла Мотт, они живут открыто и широко — здесь что ни день, то праздник, веселятся и кутят, не задумываясь о будущем. Жанна одевается в платья из лионского бархата, расшитые шелками, восхищающими модниц, посуда приводит в восторг знатоков; она принимает за своим столом важных особ: маркизов, аббатов, графов. Все поражены переменой в ее жизни, удивляются ее богатству и роскоши. Злые языки приписывают появление свалившегося на нее счастья заботам кардинала Рогана. Да и сам он отнюдь не скрывает своего восхищения графиней де ла Мотт.
Кража
Аппетит приходит во время еды — эту банальную истину Жанна де ла Мотт подтверждает следующим своим шагом. Ей становится известно, что Мария-Антуанетта мечтает купить бриллиантовое ожерелье — красивую вещь, столь же великолепную, сколь и дорогую, — стоимостью в миллион шестьсот тысяч ливров. Сумма огромная!
Изготовлено это чудо-ожерелье было более десяти лет назад и составлено из 629 великолепных бриллиантов. Первоначально оно предназначалось фаворитке короля мадам Дюбарри, и она, безусловно, получила бы его, если бы не оспа, убившая Людовика XV. С тех пор ювелиры Бёмер и Бассанж, вошедшие в долги, так как вложили в это ожерелье все свои деньги, закупив камни в кредит, тщетно пытались сбыть драгоценность. Ни испанская королева, ни французская не пожелали выложить кругленькую сумму. Впрочем, Мария-Антуанетта готова была купить этот шедевр ювелирного искусства, но скупой муж, проявив необычную твердость, наотрез отказался дать деньги. Достаточно он передавал их королеве, с самого начала пребывания в Версале зарекомендовавшей себя мотовкой, питающей страсть к бриллиантовым украшениям.
Отказав супруге, король бросил знаменитую фразу: «Лучше на эти деньги построить еще несколько военных кораблей». Впрочем, это была запоздалая экономия — финансы страны находились в более чем плачевном состоянии: необузданные аппетиты кормящейся у подножия трона придворной клики, бесстыдное воровство, всеобщая продажность, безответственность, граничащие с преступлением спекуляции, в которые были вовлечены высшие служащие короля, — все это с угрожающей быстротой увеличивало дефицит, создавая непреодолимые трудности и усиливая всеобщее недовольство. В этой тревожной и неустойчивой обстановке, когда каждому известно было, что казна опустошена, беспечная Мария-Антуанетта приобрела дворец Сен-Клу за 15 миллионов, а за 14 — замок Рамбуйе для короля, восстановила должность министра двора королевы с жалованьем в 150 тысяч ливров, что вдвое больше оклада генерального контролера, то есть министра финансов.
Придворный штат королевы пожирал немалую толику государственных расходов. Одна лишь дама, ведавшая гардеробом, получала на ткани и придворные наряды 100 тысяч франков, а первые камеристки, которых было 12, обходились в 12 тысяч франков каждая. К этому надо прибавить личных слуг, привратников, обойщиков, поваров, булочников, мясников, конюхов, службу королевского стола, состоявшую из многих прислуживающих дворян и 116 младших офицеров, наполнявших кубки и разносивших блюда. Существовали даже должности чтеца и чтицы, не имевшие, впрочем, никакого применения.
Единственный человек, посмевший возражать против злоупотреблений, который мог, пожалуй, еще как-то на время уберечь режим от экономического краха, был генеральный контролер Тюрго, человек честный и искренне желавший приносить пользу. Но как раз его-то королева и ненавидела больше всех, пока не добилась того, что он попал в опалу и оставил пост. С этого момента каждый шаг подрывал ее популярность и вел к гибели. Безудержная игра в карты, бесконечные балы и маскарады, наконец, страсть к громоздким дорогостоящим прическам, которыми она поражала придворных, — ничто так не вредило ее авторитету, как мотовство, за что народ метко прозвал ее «Мадам Дефицит». Но окончательно Марию-Антуанетту погубила скандальная история с ожерельем.
Итак, Жанна де ла Мотт узнает, что существует бриллиантовое ожерелье, которое ювелиры не могут никак сбыть и чуть ли не готовы его разобрать, понеся громадные убытки. «К чему такая поспешность? Не все еще потеряно», — мысленно успокаивает она растерянных ювелиров, и в ее голове рождается замысел дерзкой аферы.
Встретившись однажды с ювелирами у себя в доме, Жанна дает понять, что могла бы уговорить свою подругу, хотя та сейчас «не при деньгах», приобрести драгоценность. Разумеется, ювелиры, как и все вокруг, верят в легенду о связях и влиянии графини при дворе и просят ее быть посредницей. В конце декабря 1784 года к ней на улицу Нёв-Сен-Жиль приносят ларец с ожерельем для осмотра.
Крышка ларца откинута, и перед Жанной восхитительное колье, заставившее учащенно забиться ее сердце. И в тот же миг с новой силой дерзкая мысль овладевает ею. Почему бы не заставить этого глупца кардинала тайно приобрести драгоценность для королевы? Не откладывая замысел в долгий ящик, Жанна начинает действовать. Она доверительно сообщает кардиналу, что королева желает втайне от супруга приобрести ожерелье, но ей нужен посредник. Не возьмет ли на себя эту роль кардинал? Миссия почетная, хотя и негласная, убеждает его Жанна. Как она и рассчитывает, тот с готовностью соглашается.
