Амеде Ашар - Королевская охота
— Прошу вас, — обратился он к Полю. И подойдя к графу, попросил у него на минуту его шпагу.
— Эге, — произнес он, примерив её со своею, — да ведь ваша шпага короче моей на четыре-пять дюймов. Нет, это просто игрушка!
— Ну и что же? — вопросил его соперник.
— Предлагаю поменяться.
— Вы что же, маркиз, хотите взяться за старое? Есть предложения хуже обиды.
— Думаю, вы поступили бы так же, будь вы на моем месте. Но можно примирить нас обоих. Пусть герцог даст мне свою шпагу, и мы уравняемся в шансах.
— А не покажется ли вам она слишком короткой после вашей привычки к оружию немецкого рейтара? — спросил граф.
— Чепуха! Любая шпага будет достаточно длинной, чтобы я мог с вами расплатиться.
Рипарфон передал свою шпагу Эктору, и тот, раскланявшись с Полем, скрестил с ним оружие.
— Наконец-то! — вскричал Поль. — Теперь можно будет говорить, что не всем приходится скучать на земле герцога Савойского.
На его губах играла самая веселая улыбка, а глаза светились ярким блеском.
Через десять секунд схватки Рипарфону уже казалось, что его троюродный брат солдат работал шпагой, как лучший учитель-фехтовальщик Версаля. Он не отводил эфеса от тела, а его кисть казалась железной.
»— За обретение родственника, — думал герцог, — я поплачусь другом».
Граф же, казалось, не подозревал этого и нападал на де Шавайе с отчаянным безрассудством.
При пятой или шестой его атаке, когда он совсем вошел в азарт, маркиз стал в первую позицию и ответил таким быстрым ударом, что шпага пронзила плечо графа прежде, чем тот успел отскочить. Несколько капель крови выступили на его одежде. Маркиз бросил оружие.
Фуркево подбежал к нему.
— Вашу руку, сударь, прошу вас, удостойте меня вашей дружбы, — вскричал он.
— От всего сердца, — ответил Эктор.
— Дорогой маркиз, позвольте мне обнять вас. Но какой превосходный удар! Всего лишь царапина, но вы вполне могли пронзить меня насквозь! Да не отпирайтесь! Разве я не видел, какой был удар? Пуля не летит быстрее!
— Чего же вы хотели, граф, все делают, как могут.
— Черт возьми! Да вы многое можете! Вы мне покажете этот удар?
— О, он очень прост.
— В его простоте я не сомневаюсь, как и в его превосходных качествах… Вы заметили, дорогой Ги, — продолжал Поль, обращаясь к Рипарфону, — что нападение шло в кварту: маркиз едва повернул руку, и я почувствовал острие шпаги прежде, чем увидел ее…Взгляните сюда, ведь бант, подаренный мне Сидализой при отъезде из Парижа, проколот насквозь.
— Несомненно, кузен, рука у вас быстрая и верная, — признал Рипарфон.
— Господа, тут нет больших достоинств с моей стороны, — возразил Эктор. — Ведь зная немногое, надобно же, по крайней мере, знать его хорошо.
— Поэтому я всего лишь ученик! — вскричал вызывающе Фуркево. Глаза его решительно остановились на Экторе, в то время как правая рука лежала на банте из лент желтого цвета, окропленных кровью.
— Ученик, для которого мало кто сможет быть учителем…
— Ага! — воскликнул де Рипарфон, услышав этот ответ, вежливость которого не скрывала некоторого тщеславия.
Между тем де Шавайе, улыбаясь, продолжал:
— Но нападаете вы чересчур быстро и часто для того, чтобы успеть защититься.
Произнеся эти слова, он поднял свою длинную шпагу с земли и вложил её в ножны; оба новых знакомца последовали его примеру и отправились к войсковому стану.
Когда они сошли с холма, Эктор спросил:
— Не придала ли вам аппетита наша шалость, господа?
— О, если бы мы были в Версале, думаю, что самый лучший обед не имел бы лучших собеседников, чем мы. Но в этой стране сурков какое же удовольствие могут порядочные люди испытывать за столом?
— Тогда позвольте мне, господа, предложить вам скромную трапезу — трапезу солдата, предупреждаю вас.
— Ммм…да? — произнес Рипарфон, бросая на кузена косой взгляд, значение которого тот не мог не понять.
— Что ж, вы судите о кухне по моему платью, — заметил Эктор, — а оно, признайтесь, не сулит блестящих впечатлений.
— Да ничего, — перебил Фуркево, — не мешает все же попробовать. Глядя на то, как идут дела в Турине, я не думаю, чтобы между обедом герцога и пэра и обедом простого солдата была большая разница…
— Я вижу, вы не забыли моего вчерашнего ужина, — с улыбкой произнес де Рипарфон.
— Может быть, может быть…
— Боюсь, вы будете так же долго помнить и мой обед, — подхватил де Шавайе.
— Да будет на то воля Божья, — глубокомысленно заключил Поль.
Эктор свернул на тропинку, ведшую в прибрежную часть лагеря. Здесь располагались войска бригады мсье де Гершуа, и также царили скука, уныние и тишина. Отличие состояло лишь в том, что можно было заметить солдат на берегу По, вооруженных длинными жердями и явно что-то карауливших, точь-в-точь как рыбаки с удочками в руках. Иногда кто-нибудь из них по выступающим из воды камням входил в русло руки, стараясь жердью подтянуть к берегу плывущий в воде предмет.
— Что делают эти часовые? — спросил Фуркево.
— Удят порох, — отвечал де Шавайе.
Граф уставился на него с изумлением.
— Да это очень просто, — отвечал солдат. — Неприятель, расположившись выше по течению, сплавляет вниз порох, пользуясь при этом мехами. Вода же их доставляет мсье де Тону. Сей господин полагает, что пороху у него недостаточно, мы же считаем, что он нам нужнее. Впрочем, что из этого получается, вы увидите сами.
Они приблизились к берегу. Как раз один солдат шел по камням, между которыми струилась вода. Гибким шестом он пытался подогнать к себе тяжелый мех, вздувшийся бок которого высовывался из воды. Но едва шест касался мохнатой шкуры, мех погружался в воду, которая увлекала его все дальше.
Трижды солдат тыкал в мех и трижды тот погружался в воду. В четвертый раз, столь же неудачный, как и первые три, выведенный из терпения рыбак швырнул шест прямо в мех. Оба — шест и мех — дружно поплыли дальше по течению. Тогда солдат сделал было шаг вперед, как человек, решившийся на отважный поступок. Он готов был уже войти в воду, но тут ему в голову пришла мысль окунуть в неё руку.
— Ну уж нет, — сказал он, стряхивая воду с руки, — чересчур холодна. — И он с достоинством возвратился на берег, стараясь не замочить ноги.
— Теперь вы убедились, каков при этом результат? — спросил де Шавайе графа.
— Да, я вижу, что этим негодяям удобней вместо насморка получать пушечные ядра.
Вся троица прошла ещё шагов сто и остановилась на опушке виноградника, где были возведены ряды палаток.
— В этом королевском полку служу я, господа, — произнес Эктор и, указывая на палатку возле миндального дерева, добавил: — А это мое жилище. Итак, место найдено, теперь поищем повара.
