Татьяна Недозор - Северная звезда
– Короче, вы и сами все понимаете. Тем более что…
Однако, прежде чем она успела сказать что-то, Арбенин обнял ее и поцеловал.
– Пожалуйста, только не на улице, мсье Арбенин! Это, в конце концов, дурной тон! – как можно более холодно произнесла Мария. – Или вы сошли с ума? – сурово сдвинув брови, продолжила она, запоздало подумав, что стоило бы дать ему пощечину. – Вряд ли мой отец будет рад, узнав о таком поведении своего компаньона и друга семьи.
– Думаю, он уже знает о моих намерениях! – вдруг рассмеялся Арбенин. – Я как раз хотел сказать, что ваш батюшка говорил со мной о вас, Марья Михайловна, и о том, что хотел бы видеть свою дочь за солидным и надежным человеком. При этом почти открыто сообщил, что он любит и ценит меня и будет рад видеть своим зятем.
– Врете, господин Арбенин! – вспыхнув, гневно бросила Мария, за показной яростью пытаясь скрыть растерянность. – Мой батюшка никогда в жизни не захочет видеть меня замужем за тем, кого я не люблю. Я достаточно долго выслушивала ваш бред! Я возвращаюсь домой, и не вздумайте меня провожать!
– Нет, наш разговор еще не закончен. И вы не уйдете, пока не выслушаете всего, что я считаю нужным сказать.
– Я же сказала, что никогда не выйду за вас замуж, Виктор Петрович! И я не желаю продолжать этот бессмысленный разговор! Оставьте ваши бессмысленные глупые мечты!
– О, вы правы… – вздохнул Арбенин. – Как же вы правы! Вы – моя безумная мечта! Моя принцесса Грёза, как выражаются поэты!
– Что вы хотите этим сказать? Вы точно сошли с ума! Я сейчас пойду и расскажу все папá!
– Расскажите! – Арбенин недобро улыбнулся.
– Думаете, не расскажу? Расскажу! Я и в самом деле все расскажу батюшке! – сорвалась Мария на крик, теряя всякий контроль над собой. – Не забывайтесь, я его дочь. Я для него важнее всего на свете. А вы… милостивый государь, пустое место, ноль, конторская крыса! – Она возмущенно топнула ножкой, обутой в модный ботинок на тонком каблучке.
Арбенин схватил её за плечи и сильно встряхнул. Девушке вдруг стало страшно.
– Что вы себе позволяете? – тем не менее осведомилась она как можно спокойнее.
– Я всего лишь привожу в чувство свою невесту. Не хотелось бы, ну да ладно… Мне пора, видимо, сообщить вам, Мария Михайловна, почему Михаил Еремеевич решил поторопиться с вашей свадьбой.
Он выдержал паузу секунд пять.
А потом будничным тоном сказал нечто такое, отчего у Маши подкосились ноги, а окружающий мир поплыл перед глазами…
– Дело в том, сударыня, что ваш отец на краю могилы. Я говорил с врачами. Жить ему осталось недолго. И к сожалению, медицина бессильна – рак…
– Это… это неправда! Этого не может быть! – пролепетала она.
Да, она знала, что отец действительно болен. Но что он при смерти… Мария глубоко вздохнула, и мысли ее несколько прояснились.
– На прошлой неделе, в день, когда вы, сударыня, изволили-с развлекаться на театре, – с бесконечным ехидством сообщил Арбенин, – его скрутил очередной приступ, и я по его поручению привез трех лучших врачей, каких нашел в справочнике «Весь Петербург». Состоялся консилиум, и двое из трех поставили единодушный диагноз: Михаил Еремеевич может умереть в любой момент.
– Что вы несете?! – всхлипнула Мария.
Голос её дрожал и срывался. Мир все еще плыл в зрачках, как будто этот человек со всего маху обрушил ей на голову удар дубины.
Лицо Арбенина было скорбным, но в глазах она заметила что-то похожее на спокойное удовлетворение. Мария вспылила:
– Лжете!
В горле застрял комок. В одном Арбенин был прав: батюшка очень болен, он тает на глазах. Но «умирает»! Её отец не может умереть!
Шатаясь, сделала несколько шагов.
– Я должна пойти домой и…
– И что? Спросить у Михаила Еремеевича, правда ли, что он умирает? А заодно сообщить, что намерены отвергнуть его последнюю волю, чтобы он, покидая этот мир, знал, что его имущество в руках юной девчонки пойдет по ветру, и дочь его впадет в нищету? Доктор Верховцев, – вы, наверное, слышали про это восходящее светило медицины (Мария не слышала, но какое это имеет значение теперь?) – сказал, что вашему отцу осталось самое большее год-полтора и что малейшее волнение, любое потрясение может убить его. Вы ведь не захотите взять на себя такой грех? Вот почему, моя дорогая, – развязный тон заставил её замереть, – вы будете вести себя как послушная дщерь. Сообщите ему в ближайшие дни о нашей помолвке. Уверяю, он будет рад…
Все это было похоже на страшный сон! Это и было страшным сном наяву!
Мария попыталась справиться с чувством безотчетного страха. Как будто со стороны она услышала бесцветный, чужой голос:
– Вы используете болезнь отца, чтобы шантажировать меня! Вы заставили его согласиться…
– И кто тут говорил о сумасшествии? Вы, сударыня, полагаете, что Михаила Еремеевича можно заставить что-то сделать, если он того не хочет? Так что смиритесь, все равно мы поженимся, – сухо закончил он.
– А я вам говорю, сударь, никогда!
В ответ он достал из кармана жилета маленький футляр розового бархата, открыл его нажатием на бронзовую кнопку. Внутри оказалось обручальное кольцо с крупным бриллиантом в изящной оправе белого золота.
– Наденьте в знак нашей помолвки…
Все было как во сне. Маше казалось, что она вот-вот проснется и увидит знакомые стены своей комнаты. Этого не могло быть на самом деле! Она любила Дмитрия и собиралась выйти за него замуж…
– Это вам. Ну же, возьмите.
– Нет! Я не надену его!
Девушка не могла отвести взгляда от кольца, словно оно обладало какой-то дьявольской властью.
– Наденете. И будете носить… Пока, так сказать, смерть не разлучит нас!
Мария не успела ничего ответить – Арбенин взял её за руку и положил кольцо на ладонь. Затем резко развернулся и ушел.
Неудержимые слезы горя и безысходности хлынули из ее глаз.
* * *Мария вернулась домой, подавленная и уничтоженная. Из зеркала в прихожей на нее глянуло отражение: испуганный взгляд, растрепанные волосы, лихорадочный румянец на щеках.
В ее голове ворочался клубок тягостных мыслей. Действительно ли батюшка при смерти или это ложь Арбенина? Но неужто он осмелился врать подобным образом?
«Господи, спаси меня!»
К счастью, никто, кроме Марты, не заметил ее прихода.
– Батюшка?..
– Он наверху у себя, Мария Михайловна.
– С ним все благополучно?
