«Не все то золото…». Фальшивомонетничество в Российской империи. Вторая половина ХVIII – начало XX века - Алексей Николаевич Алексеев
Глава 6
Деятельность «в высшей степени полезная»
Во второй половине ХIΧ века российское правительство было вынуждено вести поиск нелегальных мастерских, «процветающих» за границей, собственными силами. В отдельных случаях, не полагаясь на местную полицию, консульские служащие обращались к частным детективным агентствам. Таким, например, как «Национальное детективное агентство» Аллана Пинкертона, нанятое в 1882 году в Нью-Йорке для розыска группы фальшивомонетчиков.
Правительственные агенты, командированные за границу для выявления источников поступления фальшивых денег в Россию, создавали свою агентурную сеть. На содержание местной агентуры российское правительство отпускало значительные средства. Только с января по май 1866 года представитель министерства финансов в Лондоне Г. П. Каменский получил на расходы по розыску фальшивомонетчиков и ведению дел в судах из российского казначейства 91 188 франков (более 29000 рублей) и 3205 рублей[503]. В 1873 году управляющий III отделением А. Ф. Шульц обсуждал с Д. Ф. Кобеко вопрос о формировании агентурной сети в пределах империи и за границей: «Относительно заграничных агентов, которые также необходимы, я полагаю, что им следует назначить от 300 до 400 франков в месяц»[504]. Эти суммы передавались российским правительственным агентам, которые распределяли их среди своих информаторов. Так, например, в финансовом отчете статского советника Г. Г. Перетца за май — август 1875 года значились выплаты: «Прусскому полицейскому чиновнику Червонскому 3520 марок, <агентам> Квасневскому — 500, Милевскому — 260, Корнели — 245; Жалование агентам в Париже, Ницце и Брюселе за май, июнь, июль и август 4000 франков или 3266 марок 45 пфеннигов; агенту в Галиции за те же месяцы 1000 австрийских гульденов или 1838 марок 30 пфеннигов; Вилькошевскому за май, июнь, июль — 510 марок»[505]. Криминальный шуцман Берлинской полиции Червонский («один из лучших агентов Берлинской тайной полиции»[506]), как и некоторые его коллеги из других европейских государств, подобные выплаты получал на регулярной основе. В июне 1876 года Г. Г. Перетц отчитался о 925 рублях 50 копейках, истраченных на жалование осведомителям в России (в Петербурге), Польше (в Варшаве), Франции, Бельгии, Австрии и Пруссии[507], а в марте 1879 года он же выплатил 1207 рублей 55 копеек на разъезды, экстренные расходы и жалование агентам в Петербурге, Франции, Бельгии и Австрии[508].
В качестве поощрения за проявленную инициативу и расторопность в поиске подделыватей российских денег производились и разовые выплаты. В частности, в июне 1886 года российскому посольству в Вене были перечислены «150 австрийских гульденов для выдачи сыщику венской полиции в награду за содействие к задержанию в Вене еврея Фрейда с фальшивыми кредитными билетами»[509], а также 4800 рублей «Высочайше назначенных 3 января 1886 года в награду лицам, обнаружившим делателей русских подложных кредитных билетов в Венгрии в деле 1885 года»[510].
Платить приходилось и юристам, которые представляли интересы российского государства в судебных процессах. Причем довольно внушительные суммы. Так, в 1866 году Государственному казначейству было приказано «сделать распоряжение об отпуске в Управление генерал-полицмейстера в Царстве Польском двух тысяч рублей для выдачи оных австрийскому поданному Иосифу Либану в вознаграждение за услуги, оказанные им при ведении в Англии процесса против делателей и переводителей русских фальшивых кредитных билетов»[511].
Иностранные подданные, отличившиеся при раскрытии противоправной деятельности фальшивомонетчиков, награждались государственными наградами Российской империи. В ноябре 1879 года российскими орденами были награждены: директор Лейпцигской полиции Рюдер Рудольф (орден Св. Анны III степени), старший комиссар Лейпцигской полиции Густав Теодор Кнешке (орден Св. Станислава III степени), вахмистр Деблер («знак отличия ордена св. Анны для лиц иностранной службы установленный»)[512]. В мае 1882 года прокурор казанской судебной палаты обратился к министру юстиции с ходатайством: «Полиции советник Густав Покорный энергически преследует сбытчиков русских фальшивых кредитных билетов и русских социалистов. В мою бытность в Вене, между прочим, по его распоряжению, задержано несколько лиц с значительным числом 25-ти рублевых фальшивых кредитных билетов, предназначенных для провоза в Россию»[513]. Венский полицейский был награжден орденом Св. Станислава II степени[514]. В 1884 году российским посланником в Бухаресте к наградам были представлены: прокурор Дорогойского дистрикта Георгий Бургели «за содействие в поимке сбытчиков» (орден Св. Станислава II степени), начальник почтовой конторы в Михайленах Людвиг Клинкевич «за задержание пакета с фальшивками» (орден Св. Анны III степени), комиссар 3-й части г. Ясс Константин Кассиан за розыск и задержание фальшивомонетчиков (орден Св. Станислава III степени)[515].
Российские власти, оплачивая услуги завербованных информаторов, столкнулись с известной проблемой — в «сыщики», в надежде получать денежное содержание, стремились определиться авантюристы разных мастей. В 1875 году в Лондоне свои услуги в качестве осведомителя предлагал некий господин Карл Кракауер. Он обещал открыть шайку фальшивомонетчиков и просил за свои услуги 100 франков в неделю (на 12–15 недель), а также 60 000 франков наградных в случае успеха. Об этом «разоблачителе» министр финансов М. Х. Рейтерн писал российскому послу в Великобритании П. А. Шувалову: «Кракауер в течение с лишком 10 лет был одним из главнейших и хитрейших руководителей заграничной подделки и сбыта наших Государственных бумаг <…> Нужно было не мало времени и трудов, чтобы обличить его в этих действиях, за которые, наконец, он был присужден по Английским законам к тюремному заключению, но (неизвестно почему) освобожден от онаго ранее определенного Судом срока <…> подобные личности принимают на себя роль Правительственных сыщиков единственно с той целью, чтобы ослабив упадающее на них подозрение в прежних действиях, а равно в новых неизбежных сношениях с злоумышленниками, — удобнее приводить в исполнение свои преступные замыслы»[516].
Другой похожий персонаж напрашивался в сыщики в Берлине в 1878 году. Д. Ф. Кобеко писал о нем Г. П. Каменскому: «Принял на себя самовольно роль сыщика со стороны нашего правительства, и <…> дозволяет от себя давать злоумышленникам весьма вредные по влиянию и последствиям заверения в том, купит у них фальшивых билетов на значительную сумму, а затем — в той же роли непрошенного агента домогаться возврата израсходованных, будто бы, 300 р. и снабжения порядочною суммою на дальнейшие издержки. Полагаю, что и Ваше Превосходительство согласитесь с моим мнением, что подобная навязчивость с услугами и неуместные притязания на вознаграждение не должны быть допускаемы <…> подобные лица нередко предлагают услуги на открытия собственно для того, чтобы отклонить от себя всякое подозрение»[517].
За недостатком других претендентов руководители министерства, даже понимая недобросовестность подобных информаторов, были вынуждены время от времени пользоваться услугами крайне неблагонадежных личностей. Например, в 1880 году в ряды секретных агентов был зачислен Соломон Гер, осужденный в 1872 году на полтора года в арестантские роты за то, что «выманивал» деньги у содержательниц домов терпимости
