Поль Феваль - Странствия Лагардера

Как-то раз мэр решил ввести налог на сидр, который жи­тели Байонны продавали в окрестных селах. Баски, основные покупатели этого напитка, отказались его платить. Тогда Пе де Пюйан запретил торговлю сидром, ослушникам же приказал отрубать кисть руки; поверьте, многие тогда стали беспомощ­ными инвалидами.

Баски перестали пить байонский сидр, но злобному Пе де Пюйану этого было мало. Он решил взимать подать за проход по мосту Ла Нив, выстроенному над рекой как раз в том мес­те, где та впадала в море. Злодей объявил, что во время при­лива морские волны достают до моста, а морская вода, равно как и бухта с расположенным на ее берегу портом Вильфраш, являются собственностью Байонны. Мол, поэтому мост при­надлежит городу, и те, кто идет в Байонну или Вильфраш, обязаны уплатить за проход по нему.

Однако баски вовсе не намеревались исполнять этот указ и награждали стражу, охранявшую мост, только тумаками и за­трещинами.

Настало время весенних праздников, и баски, забыв о со­словных различиях, собрались повеселиться и потанцевать во дворе замка Миот, который высился вот на этом самом месте. Спустилась ночь, и Пе де Пюйан с бандой матросов, воору­женных ножами и пиками, ворвался в замок, чтобы перебить всех, кто в нем находился. Ни у кого из басков не было с со­бой оружия: никто не ожидал столь предательского нападения. Танцы завершились бойней. В живых остались лишь пятеро басков из благородных семейств, которым мэр уготовил иную, еще более страшную участь.

Согнав к замку жителей Байонны, Пе де Пюйан приказал поджечь здание вместе со сваленными во дворе трупами умерщ­вленных им басков. Пламя полыхало с полуночи до полудня, и ветер разносил по округе тошнотворный запах горелой плоти. Кровожадный же мэр заявил: «Неплохой праздничек устроил я горожанам, ведь в Байонне так любят поджаренную свинину!»

Затем Пюйан пожелал убедиться, что морские волны во время прилива и впрямь захлестывают мост. Для этого он при­казал привязать оставшихся в живых басков к опорам моста и дождаться подъема воды.

Вскоре начался прилив, вода достигла груди несчастных, подбородка – и через несколько минут почти все погибли. Только двое, отец и сын, принадлежавшие к знатному роду д'Юртюби, могли еще дышать. Их привязали повыше прочих, чтобы они смотрели, как умирают их соплеменники. Сын за­хлебнулся первым, отец же, видя его страдания, проклял мучи­телей, стоявших на мосту и наблюдавших за агонией своих жертв. Услышав проклятие, они возмутились и забросали ста­рика камнями, так что тот скончался не от затопившей его воды, а от полученных ударов, сопровождаемых насмешками и оскорблениями.

Когда волны отступили, пять трупов остались висеть на мостовых опорах в доказательство того, что прибрежные воды Байонны действительно омывают мост, и, значит, пошлина за проход по нему взимается совершенно законно.

Возле моста стояла сторожевая башня, где по приказу Пе де Пюйана несли караул шестьдесят человек. Все они чувство­вали себя в полной безопасности, поэтому ночью, как обычно, половина охраны отправилась спать на верхний этаж башни, а остальные расположились пировать внизу. Тем временем баски и прибывшие им на подмогу жители двадцати окрестных дере­вень босиком, нацепив на ноги железные скобы, взобрались на­верх и принялись яростно уничтожать спящих стражей моста. Делали они это столь тщательно, что кровь ручьем хлынула сквозь перекрытия. Тот, на чью голову она стекала, возмущен­но спросил своих собутыльников, кому из них взбрело на ум разливать такое хорошее вино. Однако почувствовав, что жидкость, струящаяся по его волосам, почему-то теплая, он обмак­нул в нее палец и с удивлением обнаружил, что на вкус она со­лоноватая.

Пока солдаты соображали, что происходит, баски спусти­лись вниз. Гибкие словно ящерицы, они ловко уворачивались от тяжелых пик и алебард и, скользя по полу, распарывали живо­ты и перерезали горла своими острыми кинжалами.

Вскоре в живых осталась лишь дюжина байонцев, отсту­пивших в тесный погреб. Мстители, подобрав брошенные але­барды и пики, пошли в наступление на это последнее убежище солдат. В течение получаса слышался только звон стальных клинков, а в неверном свете факелов мелькали то отсеченная рука, то слетевшая с плеч голова, то истерзанные куски того, что еще совсем недавно именовалось человеческим телом.

Проводник замолчал и принялся разглядывать своих слуша­телей, стремясь по выражению их лиц понять, какое впечатле­ние произвел на них его рассказ.

– Мой дед тоже был там, господа, – опять заговорил Антонио. – Его звали так же, как и меня, и это из его уст услышал я историю, которую только что поведал вам…

– Значит, это все? – перебил его Таранн, успевший уже пожалеть о том, что задал вопрос, ответом на который стала столь мрачная история.

– Нет, – ответил Лаго. – Баски отвязали от моста пя­терых утопленников и бросили в воду трупы байонцев, чтобы их унесло в их байонское море.

Вот какую пошлину уплатили баски городу.

Целый день вода в реке была красной от крови.

Спустя несколько лет враждующие стороны призвали в третейские судьи[36] Бертрана д'Эзи, сеньора д'Альбре – и мир был быстро восстановлен. Единственное, на что не согласились баски – так это отказаться от мести Пе де Пюйану, ибо они поклялись мстить ненавистному мэру и всему его роду до тех пор, пока не умрет последний из Пюйанов.

Тогда-то мэр и приказал вырыть это подземелье, где ему частенько приходилось отсиживаться, чтобы спасти свою жал­кую жизнь. Все, кто прокладывал эти ходы, были собственноручно убиты злодеем, чтобы никто не мог выдать его убежища. Дом его стоял на том самом месте, где сейчас находится гости­ница моей сестры; вот почему вход в пещеру находится в ее са­ду, а выход – неподалеку от развалин замка Миот. Раньше подземный коридор тянулся до самых руин, но после смерти Пе де Пюйана эта часть коридора рухнула, отчего и образова­лась та дыра, через которую мы выбрались наружу.

И все же страх выгнал мэра из его норы. Он отправился в Бордо, к одному из своих знатных друзей, поселился в его дворце и решил и носа не высовывать на улицу. Когда же он все-таки, облачившись в стальную кирасу, выехал в город под охраной эскорта солдат, то в первой же узкой улочке встретил свою смерть. Он был убит широким кинжалом, вонзившимся в его тело по самую рукоятку чуть выше воротника кирасы.

Его старший сын погиб от руки племянника одного из утопленных дворян, а младшему удалось спастись, но только потому, что он бежал в Англию и навсегда остался там.

Вот и вся история, – завершил свой рассказ Антонио Ла­го. – С тех пор и на замке, и на подземелье лежит страшное заклятие. Говорят, что Пе де Пюйан продал свою душу дьяво­лу, взяв с того обещание, что всякий раз, когда в его подзе­мелье ступит нога чужака, почва разверзнется и поглотит пришельца… Это правда, спросите кого хотите… Да сегодня вы и сами получили тому подтверждение. Ведь один из ваших исчез бесследно, и мы так и не нашли его труп.